Любовница

— Кстати, о моде, — подхватил Трэскотт. — Обширные познания в античном искусстве превратили многих наших дам в горячих поклонниц миссис Брайт. Вам же известно их последнее увлечение! Вей женщины вдруг бросились украшать свои дома в классическом стиле, и каждая стремится, чтобы ее декор как можно больше соответствовал античному — и самое главное, больше, чем у ее подруг.

— Античность… — задумчиво повторил Маркус.

— Все просто помешались на древности, а ваша любовница, похоже, знает в ней толк. Кажется, она целый год изучала классические образцы в Италии. — Трэскотт покачал головой. — Должен заметить, что я не в восторге от женщин, чрезмерно одаренных интеллектом.

— Ничего удивительного, принимая во внимание ваши собственные способности.

Трэскотт проигнорировал оскорбление.

— Неужели ее возмутительное поведение нисколько не задевает вас?!

— Я нахожу его… — Маркус помолчал, подыскивая нужное слово, — любопытным.

— Любопытным?! И только? Черт возьми, да в этот самый момент ваша бывшая любовница позорит и унижает вас в лучших домах Лондона!

— Возможно, это и не все, что я могу, но зато абсолютно все, что я хочу сказать, Трэскотт. У вас есть еще для меня новости?

Собеседник нахмурился:

— Думаю, этого достаточно.

— Вполне. А теперь вы, без сомнения, захотите откланяться. — Маркус взглянул на часы. — Скоро стемнеет, а ближайшая гостиница находится довольно далеко отсюда.

Трэскотт поджал губы. Если в начале беседы он рассчитывал на приглашение провести ночь в Клауд-Холле, то теперь был жестоко разочарован. Он поднялся:

— Прощайте, Мастерс. Уверен, сегодня вечером вам будет над чем поразмышлять… Не хотел бы я оказаться на вашем месте. Чертовски неприятно, когда любовница выставляет тебя на посмешище.

Трэскотт повернулся и вышел из библиотеки. Маркус подождал, пока за гостем захлопнется дверь. Затем поднялся, пересек комнату и остановился возле окна.

Небо было ясным и безоблачным, золотым закатом пылали угасающие краски весеннего дня. Сегодня будет прекрасная ночь для наблюдения за звездами в новый телескоп.

Маркус намеревался провести остаток месяца здесь, в Йоркшире, но теперь придется возвращаться в Лондон гораздо раньше намеченного срока. Слишком уж было возбуждено его любопытство — сила, почти столь же неодолимая, как и влечение к женщине.

Дело в том, что, вопреки всем лондонским сплетням, у Маркуса сейчас не было никакой любовницы. И уже четыре месяца как он не был с женщиной.

Со своей последней любовницей, сказочно красивой двадцативосьмилетней вдовушкой, они расстались несколько месяцев назад — после того как леди наконец-то осознала, что Маркус действительно не намерен нарушать своего правила относительно второго брака. Взвесив все «за»и «против», прелестница решила разыграть новую, не столь безнадежную партию.

Кто же она, эта таинственная миссис Брайт?

Маркус был заинтригован ее дерзостью. Женщина, осмелившаяся перед лицом всего света выдать себя за его любовницу, безусловно, должна оказаться весьма интересной особой…

Пожалуй, не менее интересной, чем звезды.

Глава 1

Граф Мастерс жив.

Ифигиния Брайт впервые в жизни едва не лишилась чувств, когда он появился в сияющей бальной зале. Все медленно поплыло перед глазами, и напрасно она пыталась справиться с собой.

Меньше всего на свете ожидала она сегодня вечером, как, впрочем, и любым другим вечером, лицезреть живого и невредимого графа.

Он жив.

Потрясение ушло, и голова ее закружилась от радости и восторга.

Ифигиния никогда не встречалась с Мастерсом, но прежде чем выдать себя за его любовницу, она целых две недели лихорадочно изучала все, что с ним связано.

Самым поразительным результатом ее исследований было то, что Мастерс оказался мужчиной ее мечты, мужчиной, которого она смогла бы полюбить так, как никого прежде не любила. Он был просто создан для нее.

Ифигиния смирилась с тем, что Мастерс навсегда останется лишь героем ее самых тайных мечтаний… Но вот сейчас он здесь, предстал перед ней, полный дыхания и жизни.

…И когда узнает, кто она такая и что натворила, он, конечно, станет презирать ее.

— Милосердный Боже, глазам не верю! — пробормотал лорд Эллис. — Мастерс здесь.

Ифигиния молчала, не в силах оторвать взгляда от высокого сильного мужчины, с небрежной надменностью поднимавшегося по голубому ковру парадной лестницы. Она была потрясена — Мастерс оказался точно таким, каким она его себе представляла. Черноволосый, холодно-высокомерный, привыкший жить по собственным правилам.

Ифигиния не верила своим глазам.

И все остальные, по-видимому, тоже.

В одно короткое мгновение бальная зала погрузилась в молчание. Оглушительная тишина повисла над толпой гостей.

Ифигинии показалось, что эти все роскошно одетые дамы и элегантные кавалеры попались в гигантскую каплю жидкого янтаря, который внезапно застыл, превратившись в прозрачную темницу. Даже пламя бесчисленных свечей в огромных хрустальных канделябрах, казалось, замерло на мгновение.

Со следующим ударом сердца янтарь вновь превратился в смолу и отпустил своих узников. Получив свободу, блестящее общество запорхало, словно стая сверкающих бабочек. Дрожью возбуждения трепетали их безвкусные мишурные крылышки, алчным предвкушением светились огромные фасеточные глаза.

Ифигиния знала, чего с нетерпением ждут гости. Они предвкушают скандал — скандал, который на долгие дни станет пищей для сплетен.

Она знала также, чем вызвано удивление собравшихся — никто не ожидал увидеть здесь Мастерса. Все были уверены, что он еще за городом, продолжает гостить в одном из своих поместий. Никто не ожидал, что он внезапно появится здесь, чтобы встретиться лицом к лицу с бывшей любовницей.

И только Ифигиния и самые близкие ей люди полагали, что граф мертв. Так было написано в ужасном письме вымогателя. Из письма также следовало, что тетя Ифигинии, Зоя, станет следующей жертвой, если не уступит требованиям негодяя.

Но вот Мастерс здесь, во плоти, не только живой, но и вполне здоровый. От него исходила угрожающая сила большого хищного зверя.

Не оставалось никаких сомнений — вымогатель лгал. Он очень мудро воспользовался преимуществом, которое давало ему отсутствие Мастерса в Лондоне, для того чтобы запугать Зою.

Разрываясь между восторгом и отчаянием, Ифигиния следила за неумолимым приближением графа и чувствовала, как все ее столь тщательно разработанные планы внезапно превратились в полный хаос.

Совершенно новая опасность нависла над ней — опасность, грозящая и ей самой, и всем близким ей людям. Мастерс явно не обрадуется, узнав, что у него, оказывается, есть любовница, посмевшая уверить лондонский свет, что ищет графу замену.

Мастерс без труда разделается с ее жалким маскарадом, подумала Ифигиния. Он сорвет с нее маску и выставит перед всем светом ничтожной обманщицей — какой она и была все это время.

Приглушенный разговор двух джентльменов донесся до слуха Ифигинии, и сердце ее бешено заколотилось.

— У Мастерса всегда были железные нервы. — Мертвенно-бледный и тощий, словно призрак, лорд Лартмор поднес к губам бокал шампанского и осушил его одним глотком. — Никогда не думал, что он посмеет появиться в доме, где правит бал леди Звездный Свет. Ведь это чертовски унизительно.

— Клянусь Юпитером, представление становится интересным. — Дэрроу, мужчина средних лет, с приличным брюшком, которое не мог скрыть скверно сшитый фрак, бросил любопытный взгляд на Ифигинию.

Герберт Хоут с трогательной заботой склонился к ней, словно пытаясь защитить. В его обычно веселых голубых глазах сейчас была тревога.

— Я бы сказал, что здесь назревает маленькая неприятность. Думаю, у генералов имелись веские причины, заставившие их изобрести исключительно полезную тактику, известную как «стратегическое отступление». Не хотите применить ее? Я, как всегда, в вашем распоряжении.