Самозванка

— О Боже! — едва дыша, прошептала Виолетта. — Простите меня.

Молодой человек поставил лампу на столик и поднял глаза на виновницу несчастья. Он посмотрел на нее так пристально, что Виолетте стало не по себе. Ей захотелось или убежать от этого взгляда в другую комнату или наоборот приблизиться вплотную к его обладателю. А потом он улыбнулся:

— Ничего страшного, леди Гудвин. Позвольте представиться. Теодор Блэйк. К вашим услугам. Но вы можете называть меня просто Блэйк. Так делают все.

Выпалив скороговоркой приветствие, Блэйк подхватил ее руку, затянутую в перчатку тонкой кожи, и поднес ее едва ли не к самым губам. Он изобразил поцелуй, даже не прикасаясь к руке.

Виолетта оторопела. Сердце ее бешено заколотилось. Последние восемь как бы лет растворились, и в Блэйке она узнала молодого человека, счастливого и беззаботного, как сам король, который танцевал со своей возлюбленной на террасе дома, куда они с Ральфом проникли, чтобы стащить еду. Блэйк снова взглянул на свою собеседницу. На этот раз во взгляде его светилось нечто интимное, предназначенное только ей. Потом он осторожно отпустил руку Виолетты, которая безжизненно повисла вдоль ее тела.

— Сэр Томас, как я рад видеть вас в добром здравии! Примите наши поздравления!

Сэр Томас сделал шаг вперед, и джентльмены пожали друг другу руки.

Виолетта облизала губы, шагнула назад и, подобрав подол платья, остановилась, чтобы посмотреть, как ее супруг по очереди приветствует графиню, графа и их старшего сына, о котором она сделала вывод, что он и есть лорд Фарлей. Сердце ее отчаянно билось, но молодая женщина решила, что она волнуется только из-за того, что едва не разбила бесценную восточную лампу. Она даже не отдавала себе отчета в том, что все время держит в поле зрения лорда Теодора Блэйка, который, устав от постоянного наблюдения за ним, взглянул наконец в ее сторону и улыбнулся.

Виолетта сделала реверанс и зарделась. Боже милостивый! Еще ни один привлекательный мужчина не смотрел на нее так, как только что взглянул лорд Блэйк. Кроме того… он ведь поцеловал ей руку.

Приветствия завершились, дамы сели. Графиня Опустилась на желтый диванчик и улыбнулась Виолетте.

— Леди Гудвин, сделайте одолжение, присядьте возле меня.

Виолетта исподлобья окинула взглядом гостиную. Леди Катарина устроилась в широком кресле, где вместе с нею могли уместиться ее кринолины; сэр Томас стоял возле стула, на котором расположился хозяин дома, и они с оживлением обсуждали последние дискуссии в палате общин; сыновья графа и графини приветливо смотрели на юную гостью. На щеках Виолетты распустились красные розы. Заставив себя улыбнуться, она осторожно миновала кресло, на котором восседала леди Катарина, маленький изящный столик, стараясь ничего больше не опрокинуть, и примостилась на диване рядом с графиней.

— Нравится ли вам наш вересковый ландшафт? — вежливо начала разговор леди Сюзанна.

— Да, мадам, то есть… графиня… мне здесь очень нравится.

И Виолетта украдкой бросила взгляд на Блэйка. Никаких сомнений быть не могло: он по-прежнему смотрел на нее, но вот что он при этом думал, она никак не могла понять. При мысли о том, что он мог про себя смеяться над ней, девушке стало не по себе. Поэтому она гордо задрала подбородок и произнесла, ранив слух присутствующих удручающим произношением:

— Да, я выросла в Лондоне, но никогда в жизни не видела такой красоты.

Графиня улыбнулась:

— Мне тоже нравится графство Йорк. Даже когда на время сезона мы отправляемся в столицу, сердце мое остается здесь.

— Сезона? — не поняла Виолетта. — Какого сезона? За спиной ее раздалось хмыканье, переходящее в покашливание. Девушка повернула голову и увидела, что леди Катарина протягивает платок Джону, который, кажется, уже пополам согнулся в безудержном кашле.

— В Лондоне бывает такое время… — раздался приятный мужской голос, и Виолетта поняла, что он принадлежит Джону, — когда, похоже, все общество, без исключения пускается в пляс, все ездят на балы и на обеды. Это быстро надоедает и кажется утомительным.

Виолетта, как ни старалась, не могла понять, как это балы и празднества могут надоесть.

— Мне бы это не надоело, — прошептала она наконец.

— Да, я вас понимаю, — снова улыбнулся Блэйк. Как раз в это время к беседующим подошел сэр Томас.

— Вставайте, Виолетта, нам пора. Не стоит испытывать терпение хозяев. — Обращаясь к хозяевам, он сказал: — Граф, графиня, мы были бы счастливы видеть вас у себя.

Леди Сюзанна встала:

— Сэр Томас, благодарим вас за то, что вы нашли время навестить нас. Я была искренне рада видеть вас и вашу супругу. Леди Гудвин, — повернулась она к Виолетте, — спасибо.

Девушка поднялась с диванчика, счастливая уже тем, что на сей раз ей удалось ничего не задеть. Но после слов графини нижняя челюсть Виолетты медленно поползла вниз. Графиня благодарит ее? За что?

— Да? Ну… мы вас ждем…

У Джона снова начался приступ кашля.

— Да вы… не больны ли? — с состраданием поинтересовалась Виолетта.

Джон был подтянутым длинноногим молодым человеком, словно излучающим добродушие и здоровье. Он вовсе не выглядел больным. Леди Катарина, должно быть, сочувственно к нему относилась: она снова протянула ему свой носовой платок, отделанный кружевами. С улыбкой взглянув на гостью, она сказала:

— Джон приехал в поместье, чтобы полностью избавиться от простуды, которая мучила его всю зиму. Полагаю, заболевание плохо сказалось на состоянии его легких. И его мозга, — добавила она, смерив Джона ледяным взглядом, — если он совсем забыл, как себя принято вести в обществе.

Виолетта смутилась. Она никак не могла взять в толк, какое отношение к разговору имеют слова леди Катарины, ведь все без исключения Хардинги вели себя очень достойно.

— Сэр Томас, — медовым голосом произнес Блэйк, — примите наши поздравления.

Невозможно было не обратить внимания на человека с таким голосом. Внезапно он повернулся лицом к Виолетте, поклонился ей и сказал:

— Мы получили истинное удовольствие от знакомства с вами, леди Гудвин. Мне так приятно, что мы с вами соседи.

Мысли Виолетты лихорадочно заметались в поисках нужного ответа.

— Мне тоже, — наконец нашлась она. — Мне всегда было любопытно, как выглядит ваш дом изнутри.

— Ну, теперь вы удовлетворили свое любопытство, — расхохотался Блэйк. — И к счастью, у вас будет много возможностей навестить нас в нашем доме и насладиться его убранством. А когда-нибудь я навещу вас.

— Блэйк… — предостерегающим тоном произнес Джон.

— Позвольте, я провожу вас до дверей, — не обращая внимания на брата, продолжил Теодор и предложил леди Гудвин руку.

Виолетта удивленно заморгала, глядя на предложенную руку, но она никуда не исчезала. Она прекрасно знала, что ей как даме следует возложить свою ручку на чуть согнутую в локте длань Блэйка, но она и не помышляла, что ее может сопровождать такой выдающийся мужчина. Поэтому она пробормотала нечто нечленораздельное и последовала к дверям вслед за своим престарелым супругом.

— Ну и что ты делаешь? — потребовал ответа у брата Джон.

— Ничего я не делаю, — скорее огрызнулся, чем ответил Теодор, который в это время наблюдал через окно, как чета Гудвинов выезжала на своем драндулете из Хардинг-Холла.

Было время цветения вереска. Теодор упорно следил за Гудвинами, пока экипаж не исчез среди мелких цветов.

В гостиной оставались трое: Теодор, его брат Джон и леди Катарина.

— Мне кажется, что вы оба вели себя не лучшим образом. — Сперва она повернулась к Джону: — Как вы могли позволить себе насмехаться над бедной девочкой?

— Я? — изобразил удивление Джон, поднимая брови. — Над ней нельзя насмехаться. Она прелестна. Впрочем, мама была права в том, что она совсем не тот человек, которого рассчитываешь увидеть рядом с сэром Гудвином. — И он снова улыбнулся.

Леди Катарина в порыве, не свойственном английской леди, ткнула его в плечо.

— О-о! — взвыл Джон.