Макс и Джулия

Он взглянул еще раз на свои записи.

— Итак, вас шантажировали, но вы не имеете ни малейшего представления, кто бы это мог быть?

— Все верно. — Джулия застыла в напряженной позе, чувствуя себя ужасно уютно в шумном помещении полицейского участка.

— И вы полагаете, что это может иметь какую-то связь со смертью Марии Эндикотт? — Детектив Макгрей повысил голос ровно настолько, чтобы его можно было расслышать сквозь окружающий шум.

— Что? — Джулия нахмурилась. — Нет… то есть я не знаю. Конечно, это возможно, я думаю… — Она посмотрела на Макса, сидящего рядом с ней.

Даже в такой обстановке в нем легко было угадать человека, наделенного властью. Макс не выглядел ни смущенным, ни подавленным. Определенно он обладал таким запасом внутренней силы, которая всюду позволяла ему чувствовать себя как дома.

Словно уловив ее колебание, Макс подхватил нить разговора.

— Детектив Макгрей, — начал он, — дело в том, что моя невеста и я совершенно не представляем, кто может стоять за всем этим. Но мы решили, что должны прийти к вам, поскольку это может оказаться как-то связано с недавней трагедией, произошедшей в доме моей невесты.

Джулия постаралась не вздрогнуть, услышав слово «невеста». Он дважды повторил его, как бы заостряя на нем внимание. Для кого? Для нее или для детектива? Впрочем, какое это имеет значение!

Она уже дала свое согласие выйти за него замуж. И, несмотря на беспокойство, была искренне благодарна Максу за помощь. Вот только что делать с тем фактом, что ребенок действительно его?..

— Ценю, что вы решили прийти с этим ко мне, — сказал Макгрей, откидываясь на спинку расшатанного стула. — Я не был бы удивлен, если бы между этими двумя случаями оказалась бы связь.

— В самом деле? — спросила Джулия.

— Просто невероятно, что два таких из ряда вон выходящих события, разделенные всего лишь парой недель, произошли в том месте, в котором вот уже лет десять ничего не случалось.

— Я тоже, об этом подумал. — Макс пожал холодную руку Джулии.

— Ну что ж, на данный момент я получил от вас все, что мне было нужно. — Макгрей поднялся из-за стола. — Если появятся какие-то новости, я вам сообщу.

Они тоже встали, и, прежде чем Джулия успела сообразить, что происходит, Макс подхватил ее под локоть и вывел на улицу.

— Ты действительно думаешь, что шантаж и то, что случилось с мисс Эндикотт, могут быть как-то связаны? — спросила Джулия.

Он посмотрел поверх ее головы на стремительный поток машин и, подняв руку, помахал такси.

— Если чутье меня не обманывает, они связаны.

— Тогда это значит…

— Уверенным быть нельзя, — сказал Макс, — но весьма вероятно, что тот, кто шантажировал тебя, может быть причастен и к смерти женщины.

— О боже. — Ей и о самоубийстве Мэри думать не хотелось. Но мысль о том, что убийца мог спокойно ходить где-то рядом, а возможно, и жить с ней в одном доме, привела Джулию просто в ужас.

Дрожь пробежала по телу девушки, заставив ее поежиться, несмотря на влажную жару, окутавшую город.

Глава пятая

Макс смотрел на старое здание в классическом стиле под номером 721 по Парк-авеню, пытаясь целиком охватить все его четырнадцать этажей. Его взгляд остановился на крыше. Макс подумал о женщине, которая упала с нее, а потом о попытке шантажа и спросил себя: что за чертовщина творится в этом доме? Он был согласен с Макгреем, что два этих события, случившиеся друг за другом через две недели в одном и том же месте, вряд ли никак не связаны.

Опустив взгляд на стеклянные двери, Макс какое-то время наблюдал за консьержем, рассеянно бродившим вокруг своего огромного стола.

Улыбнувшись, Макс потянул дверь и ступил в прохладное фойе. Совершенно не похожее на фойе его дома, оно поражало старинной элегантностью давно ушедшего времени.

Глаза консьержа остановились на лице Макса.

— Добрый день, — сказал Генри. — Могу вам чем-то помочь?

Макс подошел к внушительному столу из темного дерева, за которым стоял куда менее внушительного вида мужчина. Быстрым взглядом окинув помещение, он увидел почтовые ящики. Как он и предполагал, консьерж имел прекрасный обзор и мог заметить любого, кто хотел бы просунуть письмо в щель ящика.

Не отвечая на вопрос, Макс посмотрел на него и сдержанно улыбнулся.

— Ваше имя Генри, не так ли?

Консьерж кивнул.

— Да, сэр. Генри Браун.

— Моя невеста живет здесь, — сказал Макс, чувствуя, что на сей раз ему удалось легче справиться с этим словом. — Мисс Прентис.

В карих глазах Генри мелькнуло удивление, которое, впрочем, тут же исчезло.

— Вы хотели бы ее увидеть? Но ее сейчас нет дома. Я мог бы оставить записку…

— Нет. Я бы хотел поговорить с вами.

— Со мной?

Макс умел наблюдать за людьми и научился читать по их лицам. Это помогало ему во время переговоров и было просто бесценным качеством, когда он знакомился с новыми клиентами или будущими деловыми партнерами. И сейчас его инстинкт говорил ему, что Генри нервничает.

Взгляд Генри перебегал с предмета на предмет, словно взывая о помощи и так и не находя ее. Правая рука была сжата в кулак, пальцы левой беспокойно барабанили по кожаной папке с изящно вытесненными золотыми цифрами «721».

Интересно, подумал Макс.

— Генри, я хотел бы, чтобы вы вернулись назад на несколько дней и вспомнили вот о чем…

— О чем?

— Вы видели, чтобы сюда заходил кто-нибудь из чужих? — Макс облокотился о стол. — Тот, кто, к примеру, мог бы бросить конверт в почтовый ящик?

Генри заморгал, как если бы только что вышел из тени под яркий солнечный свет. Его рот открылся и закрылся пару раз, затем он шумно сглотнул и затряс головой.

— Нет, сэр, не видел. Я всегда здесь и никуда не отхожу. Никто из чужих не смог бы сюда зайти.

— Ну, я же зашел, — сказал Макс. Генри облизал губы.

— Я имею в виду, что никто не смог бы пройти внутрь дома, не поговорив сначала со мной. И никто не смог бы подойти к почтовым ящикам, кроме почтальона или жильцов.

— Вы уверены?

Генри выставил узкий подбородок и, не отводя глаз от лица Макса, произнес:

— Абсолютно.

Макс был тоже уверен. Генри говорил неправду.

Он это чувствовал. Что же на самом деле происходит в доме номер 721? С виду это место казалось наполненным умиротворенным достоинством, но в нем были свои подводные течения, которые не нравились Максу. Ему не хотелось, чтобы Джулия оставалась здесь.

— Ты беременна?

Джулия поежилась, когда голос матери достиг своей верхней точки. Она знала, что это будет не слишком приятная встреча. Ей придется сообщить родителям не только о своей беременности, но и о скоропалительной свадьбе.

Девушка подавила вздох, когда ее мать, встав из обитого шелком кресла, уставилось на нее, словно она была каким-то отвратительным насекомым. Можно представить, подумала Джулия, какой была бы эта сцена, если бы я еще не имела возможности сказать, что собираюсь замуж.

Если бы единственная дочь оказалась незамужней матерью, это стало бы для родителей ударом, от которого они никогда бы не оправились. Всю жизнь Джулия их разочаровывала. По крайней мере, родители сделали все возможное, чтобы уверить ее в этом. И все же она не оставляла попыток заставить их гордиться ею. Заставить их любить ее. Но, сколько бы Джулия ни старалась, все оставалось по-прежнему.

Она смотрела на свою мать и… не чувствовала ничего. Никакой связи. Никакого внутреннего родства. Ничего. И как ни печально было это сознавать, но Джулия поняла, что именно сейчас делает первый шаг к обретению своего места в жизни, собственной семьи, своего собственного мира, непохожего на мир людей, которые породили ее.

— Да, — сказала Джулия, улыбнувшись. — Я беременна. И я собираюсь выйти замуж за отца моего ребенка.

— Ну, это уже кое-что, — пробормотал Дональд Прентис, — если дело будет сделано быстро, по крайней мере, никто ничего не заподозрит.