Клеопатра

Хмуро покосившись на египтянку, Цезарь вдруг подумал о том… как она целуется. Губы не пухлые, напротив, узковаты… Не отрывая глаз от этих узких губ, попытался поставить кубок с остатками вина на столик, видно, не попал, хрусталь упал и разбился. Но это было уже неважно.

Его рука снова овладела ее затылком, правда, на сей раз не сжимала волосы, а лишь не позволяла убрать голову. Не понимая, чего он хочет, Клеопатра встала. Теперь бросался в глаза маленький рост царицы – чуть выше плеча самого Гая Юлия.

Медленно Цезарь приблизил свое лицо к ее, ожидая ответа. Ничего не последовало, она замерла словно в изумлении. Позже он узнал, что египтянки не знают поцелуя, а тогда коснулся губ сначала слегка, потом отбросил все сомнения и впился в ее рот со всей страстью.

От неожиданности Клеопатра вздрогнула, мгновение Цезарь даже чувствовал ее сопротивление, которое разожгло страсть еще сильнее, потом женщина поддалась. Но стоило ему погрузиться в блаженство, как она змеей выскользнула из рук!

Оторопевший римлянин резко выпрямился. Что себе позволяет эта красотка? Уж онто наслышан о ее любвеобильности, что за выходки? Набивает себе цену?!

И увидел, что она стоит, никуда не убегая и не заигрывая. Наоборот, Клеопатра таращилась на него, с изумлением трогая маленькими пальчиками свои губы:

– Как это ты… зачем?..

В ее голосе, позе, взгляде не было ни наигранности, ни даже кокетства. И сильный, жесткий мужчина растерялся. Шагнул ближе.

– Это поцелуй…

– В рот?

– Ну да… в губы… Вот так, – он снова осторожно притянул ее к себе и коснулся губ, мысленно отметив, что от них пахнет розами.

На сей раз Клеопатра не сопротивлялась и даже подалась навстречу. Цезарь с восторгом подумал, что впервые ему приходится учить женщину целоваться!

Эту науку Клео освоила быстро, а в остальном ей действительно не было равных.

Когда стало не хватать воздуха, Цезарь чуть отстранился, посмотрел на Клеопатру и с трудом узнал. В его объятиях была женщина, равная богине, охваченная страстью, в распахнутых глазах которой бушевало желание, не уступавшее по силе его собственному. Неужели это она всего несколько минут назад хладнокровно обещала убить своего брата?

Но Цезарь забыл и Птолемея, и весь Египет сразу, забыл обо всем. Глядя в ее синие глаза, чувствовал, как его поглощает горячая волна, сметающая все сомнения и мысли. В мире остались только он и эта юная женщина…

Он пришел в себя только с рассветом. Все было столь хорошо, что опытный любовник и сердцеед Цезарь чувствовал себя мальчишкой на первом свидании! Таких любовниц у него еще не было! Гибкая, как дикая кошка, неукротимая и ненасытная, Клеопатра не знала усталости, была одновременно страстной и робкой, требовательной и послушной, она дрожала то от желания, то словно девочка, к которой впервые прикоснулась мужская рука…

Цезарь осторожно покосился на спящую Клеопатру. Свернувшись клубочком, та неслышно дышала ему в плечо. Почемуто мелькнула мысль, что если бы сейчас она вдруг вытащила кинжал и заколола его, то за прошедшую ночь не жаль отдать и саму жизнь. Теперь он понимал, о чем говорили те, кто единожды побывал на ложе у этой царицы: после нее жизни уже нет! Все остальные женщины будут казаться просто пресными.

Рассыпавшиеся волосы покрывали ее почти всю, но крутое бедро и ягодицы оставались на виду. А еще крепкая красивая грудь. Он осторожно подобрался рукой под волосы и провел по спине и ниже, женщина чтото пробормотала и прижалась к нему всем телом, закинув ногу на его бедро.

– Ммм… – почти застонал Цезарь, чувствуя, как его накрывает новая волна. Перевернул ее на спину. Темные в полумраке спальни глаза раскрылись, в них мелькнула радость. Больше он уже ничего не увидел…

Пофин не поверил своим глазам, в низу лестницы стояла… служанка Клеопатры Хармиона! Причем не пряталась, напротив, держалась уверенно.

– Ты? Как посмела прийти сюда?

Евнуху даже не хотелось объяснять глупой женщине, что сейчас с ней будет. Хармиону передернуло от вида Пофина, брезгливо повела плечом, поморщилась:

– Я к хозяйке!

– К кому?! – расхохотался тот тонким визгливым смехом. – Где твоя хозяйка?

Служанка раскрыла рот, чтобы чтото ответить, но не успела, сверху раздался голос Клеопатры:

– Что ты пристал к моей Хармионе? Пошел вон!

– Клеопатра?! Откуда ты здесь?

– Тебя не спросили! – огрызнулась уже служанка и быстро пошла вверх по лестнице, так задев вставшего от неожиданности столбом евнуха, что тот едва не полетел вниз по ступеням. Потом Хармиона не раз пожалела, что действительно не столкнула ненавистного Пофина. – Приветствую тебя, царица Египта.

– Пойдем, мне нужно привести себя в порядок. Здесь нет нормальных слуг, только этот… – Клеопатра скорчила в сторону Пофина такую презрительную рожу, словно наступила во чтото гадкое и дурно пахнущее.

Обе женщины удалились с гордо поднятыми головами.

До самой спальни Клеопатры они вышагивали, держась прямо и неприступно, и только за дверью вдруг принялись хохотать как сумасшедшие.

– Как… ты?.. Все удалось?

– Ага!.. Цезарь ничего… – Клеопатра сладко потянулась, выгибая спину, как только что проснувшаяся кошечка. С лица Хармионы мгновенно сползла улыбка.

– Ты спала с ним?

– А не ты ли мне советовала…

Договорить Клеопатра не успела, на пороге показался Птолемей. Несколько мгновений он стоял, таращась на сестружену и привычно сопя, потом с диким криком вдруг бросился вон. Его вопли были слышны на весь дворец. Женщины метнулись к окну, смотреть, что станет делать горесупруг.

Неуклюже топая, Птолемей выскочил во внутренний двор, сорвал с головы свой урей, швырнул его на землю и принялся топтать, продолжая вопить. На царские крики, что его подло обманули, выскочили многие, в том числе и сам Цезарь. Римлянин немного постоял, недоуменно взирая на беснующегося малолетнего царя Египта, пожал плечами и ушел к себе.

Следом за Птолемеем пришла и Арсиноя. Уста младшей сестры изливали мед, а глаза – яд. Вот по поводу кого Клеопатра ни минуты не сомневалась – эта всадит нож в спину и не поморщится.

– Что, сестричка, не ожидала, что я смогу проникнуть во дворец, миновав ваших охранников?

– Ну что ты, я всегда рада тебя видеть…

И тут Клеопатра повторила вчерашнее движение Цезаря: она неожиданно схватила Арсиною за волосы и зашипела в лицо:

– Надеешься меня отравить? Не выйдет, сестричка! Я вас обоих сама к Осирису отправлю!

От неожиданности Арсиноя потеряла дар речи, только вымученно улыбалась, ее губы дергались, не в силах выдавить ни звука.

– И верни мне все драгоценности, украденные из спальни! – Клеопатра деловито вытащила свою сережку из уха Арсинои и протянула руку за второй. Младшая сестра, все так же криво улыбаясь, вынула вторую сережку и подала старшей. – Остальное принесешь немедленно!

Больше разговаривать с Арсиноей не хотелось совсем. Сестрица решила воспользоваться тем, что Клеопатру изгнали изза клеветы Пофина, даже слова не сказала в защиту, хотя прекрасно знала, что это ложь. Теперь старшая сестра не чувствовала себя ничем обязанной младшей.

Когда Арсиноя была уже у двери, ее вдруг остановил оклик Клеопатры:

– Арсиноя… а если бы ты увидела меня вчера до того, как я встретилась с Цезарем, выдала бы Пофину?

Девушка замерла, не оборачиваясь. Сзади раздался довольный смех:

– Выдала бы… выдала!

Вообщето Цезарю наплевать на семейные разборки отпрысков Птолемея Авлета. Но теперь он встал на сторону Клеопатры, почувствовав в ней необычную женщину. Арсиноя жила рядом немало дней, однако ей и в голову не пришло попытаться очаровать или хотя бы както заинтересовать римлянина, а эта даже появилась вон как!.. О ее умении в постели и говорить не стоило, Цезарь потом полдня ходил как шальной.

Когда малолетний супруг его новой любовницы перестал беситься и вернулся во дворец, Цезарь собрал всех наследников и объявил свою волю:

– Должно быть соблюдено завещание Птолемея Авлета. Править надлежит совместно Птолемею XIII и его сестресупруге Клеопатре.