Страница 67 из 99
Пия и Боденштайн переглянулись.
— Кто? — спросил Боденштайн.
— Феликс, Йорг и Михаэль. Мои друзья… Они были пьяные. Лаура весь вечер заводила их. Они потеряли над собой контроль… А потом Лаура выскочила из хлева и столкнулась с Ларсом. Она споткнулась, упала и ударилась головой о камень… — Он говорил совершенно бесстрастным тоном, почти равнодушно.
— Откуда вы это знаете?
— Они только что были у меня и все рассказали.
— С опозданием на одиннадцать лет… — заметила Пия.
Тобиас тяжело вздохнул.
— Они положили Лауру в багажник моей машины, отвезли на старый аэродром и бросили в топливный бак. А Ларс убежал… С тех пор я его ни разу не видел. Моего лучшего друга… И тут вдруг это письмо…
Его голубые глаза устремились на Пию. Она только теперь поняла, что была права в своем ни на чем не основанном предположении, что Тобиас Сарториус невиновен.
— А что было со Штефани? — спросил Боденштайн. — И где Амели?
Тобиас глубоко вдохнул и потряс головой.
— Не знаю. Честно. Ни малейшего представления!
Кто-то вошел за их спинами в хлев. Пия и Боденштайн оглянулись. Это был Хартмут Сарториус. У него было белое как мел лицо, и ему стоило огромных усилий держать себя в руках.
— Ларс умер, папа… — тихо произнес Тобиас.
Хартмут Сарториус присел перед сыном на корточки и неловко обнял его. Тот, закрыв глаза, прижался к отцу. При виде этого зрелища у Пии застрял ком в горле. Когда же их хождения по мукам наконец кончатся? Тишину нарушил телефон Боденштайна. Он нажал на кнопку и вышел во двор.
— Вы… вы… сейчас арестуете Тобиаса? — неуверенным голосом спросил Хартмут Сарториус и посмотрел на Пию снизу вверх.
— У нас к нему несколько вопросов… — произнесла она почти извиняющимся тоном. — К сожалению, пока еще есть основания подозревать его в причастности к исчезновению Амели, и пока это подозрение не опровергнуто…
— Пия! — позвал со двора Боденштайн.
Она повернулась и вышла из хлева. Тем временем прибыла вызванная Боденштайном патрульная машина. Оба полицейских вышли из машины и подошли к ним.
— Звонил Остерманн, — сообщил Боденштайн, набирая какой-то номер. — Ему удалось прочесть тайнопись в дневнике Амели. В своей последней записи она пишет, что Тис показал ей в подвале под своей мастерской мумию Белоснежки… Алло! Это Боденштайн! Крёгер, вы мне нужны со своими людьми на вилле Терлииденов в Альтенхайне. Там, где только что потушили пожар… Да, сейчас, немедленно!
Он посмотрел на Пию, и та сразу же поняла его мысль.
— Ты хочешь сказать, что Амели может быть там?
Он кивнул, потом задумчиво потер подбородок и наморщил лоб.
— Позвони Бенке, пусть доставит этих троих — как их там? Питча, Рихтера и Домбровски, кажется? — в комиссариат, — велел он Пие. — Одну машину надо послать к Лаутербаху, к нему домой и в его офис в Висбадене. Я сегодня же намерен поговорить с ним. С Клаудиусом Терлинденом тоже надо повидаться, он ведь еще не знает о смерти сына. А если мы и в самом деле найдем этот подвал, то нам понадобятся судмедэксперты.
— Ты же уволил Бенке со службы, — напомнила ему Пия. — Но этим может заняться Катрин. А что будем делать с Тобиасом?
— Я скажу коллегам, чтобы они отвезли его в Хофхайм. Пусть ждет нас там.
Пия кивнула и взялась за телефон, чтобы сделать соответствующие распоряжения. Она продиктовала Катрин имена и фамилии Феликса Питча, Михаэля Домбровски и Йорга Рихтера, потом вернулась в хлев. Тобиас медленно, с трудом поднялся, опираясь на отца.
— Мои коллеги сейчас отвезут вас в Хофхайм, — сказала она Тобиасу. — Они подождут во дворе, пока вы соберетесь.
Он молча кивнул.
— Пия! — нетерпеливо позвал снаружи Боденштайн. — Давай скорее!
— Ну, увидимся позже!
Пия кивнула Сарториусам и вышла.
Когда Пия с Боденштайном подъехали к вилле Терлинденов, перед воротами как раз остановилась патрульная машина. Они въехали в открытые ворота, вышли из машины и прошли по газонам к дымящимся развалинам оранжереи. Почерневшие боковые стены еще стояли, крыша наполовину обрушилась.
— Нам нужно внутрь, прямо сейчас! — сказал Боденштайн одному из пожарников, оставшихся, чтобы охранять место пожара.
— Совершенно исключено! — ответил тот и покачал головой. — Стены могут в любой момент рухнуть. Крыша тоже держится на честном слове. Так что сейчас туда ни в коем случае нельзя.
— Еще как можно! — не сдавался Боденштайн. — У нас есть сведения, что под зданием имеется подвал, и в этом подвале, возможно, находится пропавшая девушка.
Это сообщение изменило ситуацию. Пожарник переговорил с коллегами, связался с кем-то по телефону. Боденштайн тоже разговаривал по телефону, нервно шагая взад-вперед вокруг оранжереи. Он не мог стоять на месте. Проклятое ожидание! Прибыли технические эксперты, чуть позже подъехали пожарная машина и темно-синяя машина службы технической помощи в чрезвычайных ситуациях. Патрульные сообщили Пии, что у Лаутербахов никого нет дома. Она через Остерманна узнала номер канцелярии Министерства культуры в Висбадене, и там ей сказали, что господин министр уже три дня болен и не появлялся в офисе. Где же он в таком случае мог быть? Пия, прислонившись к крылу машины, закурила и стала ждать, когда Боденштайн хотя бы на несколько секунд сделает перерыв в своем телемарафоне. Тем временем пожарники и сотрудники ТПЧС приступили к осмотру стен и остатков крыши оранжереи. С помощью тяжелой техники они осторожно сдвинули в сторону груды дымящихся обломков и мусора и установили прожектора, потому что уже начинало смеркаться.
Позвонила Катрин Фахингер и доложила о выполнении приказа: Феликс Питч, Михаэль Домбровски и Йорг Рихтер доставлены в комиссариат. Никто из троих при задержании не пытался оказывать сопротивление. Но у нее была еще одна новость, от которой Пия пришла в чрезвычайное возбуждение. Остерманн просмотрел около пятисот фотоснимков на iPod Амели Фрёлих и обнаружил среди них несколько переснятых картин, которые вполне могли быть теми самыми пропавшими картинами, полученными ею от Тиса.
В поисках Боденштайна Пия пошла по раскисшему газону, превратившемуся под колесами грузовиков в болото. Шеф стоял с застывшим лицом перед оранжереей и курил. Не успела она рассказать ему о фотографиях на iPod, как пожарники и техники стали звать их криками и жестами. Боденштайн, очнувшись от своего оцепенения, бросил сигарету на землю и вошел внутрь. Пия последовала за ним. В здании, которое всего пару часов назад пылало, как факел, было все еще жарко.
— Мы тут кое-что нашли! — сообщил пожарник, взявший на себя руководство работами, поскольку начальник добровольной пожарной команды так и не появился. — Люк! И даже открывается!
Дорога была сухая, пробка на А-5 за Франкфуртской развязкой рассосалась. Проехав знак «Отмена ограничения скорости», Надя прибавила газу и увеличила скорость до двухсот километров в час. Тобиас сидел рядом, закрыв глаза, и не произнес еще ни слова с того момента, как они выехали. Все эти события оказались серьезной нагрузкой для его нервной системы. Его мысли бежали по кругу, перемалывая все, что он узнал в этот день. Феликс, Миха и Йорг… Он считал их своими друзьями! А Ларс, который был ему вместо брата?.. Они убили Лауру, бросили ее труп в топливный бак на старом аэродроме и все эти годы прикидывались невинными овечками. Да, они сознательно загнали его в ад и одиннадцать лет молчали. Почему они теперь вдруг решили проявить честность? Его разочарованию не было предела. Еще несколько дней назад они пили с ним, смеялись и делились воспоминаниями — зная, чт о они натворили и чт о сделали с ним! Он тяжело вздохнул. Надя взяла его руку и пожала ее. Тобиас открыл глаза.
— Я никак не могу поверить, что Ларс мертв… — прошептал он и несколько раз кашлянул, чтобы проглотить застрявший в горле комок.
— Да, все это не укладывается в голове… — откликнулась она. — Но я всегда верила, что ты невиновен.