Страница 48 из 63
— Почему!.. — и девушка бросилась на грудь Василию, зарыдав.
— Она видела много смертей, но впервые убила сама. И тем не менее, вам нужно поторопиться. Тем более, что ваша помощь будет нелишней, а времени почти не осталось.
— Катенька, милая! — Василий обнял девушку за плечи. — Успокойся… Дорогая моя… Не надо… Все в порядке… Так было надо… Ты молодец… Все в порядке… — он говорил и говорил, чувствуя, как Катерина, прижавшись к нему, дрожит всем телом.
Потом он осторожно развернул девушку и медленно повел через двор. Он говорил и говорил, а сам вслушивался в звуки выстрелов, пытаясь по ним определить, что происходит.
Сзади раздался топот сапог, потом мимо пробежали два эсэсовца, на ходу передергивая затворы. На Василия они не обратили никакого внимания. Все это время он был для них «своим». Когда немцы обогнали Василия и Катерину, тот, не задумываясь, вскинул руку с маузером. Два выстрела, и два тела упали на землю.
Заглянув за угол, Василий чуть отстранил Катерину. Перед ним был огромный котлован, вырытый на месте заднего двора. На валу с одной стороны лежало два десятка бывших пленных. Они изредка постреливали в сторону вышек и двух грузовиков на другой стороне раскопа, где засели фашисты. В принципе можно было бы отойти в сторону подвала и оставить немцам шогганта, но еще десяток пленных оставался внизу в котловане. Они жались к дальней стороне, чтобы избежать немецких пуль.
Опустившись на колено, Василий отстегнул деревянную кобуру и привинтил ее к рукояти маузера. Несколько секунд, и в руках у него был легкий карабин. Еще пара секунд, и Василий укрепил оптический прицел. Не ахти какая полезная вещь, разброс при выстреле у маузера все равно был слишком большим, но лучше, чем ничего.
Первой целью стал автоматчик на вышке. С третьего выстрела удалось его достать. Тут же огонь фашистов сместился. Василию пришлось спрятаться за углом дома. Пули безрезультатно крошили древний кирпич.
— Послушай! — обратился Василий к девушке, которая, казалось, пришла в себя. — Сейчас я их отвлеку, а ты беги к пленным. Пусть те, кто без оружия, уходят в лабораторию.
— Но…
— Пусть уходят… — но договорить он не успел. Немцы неожиданно перестали стрелять. Что-то происходило там, у котлована.
Василий глубоко вздохнул, а потом, присев, осторожно заглянул за угол. Все замерли, словно окаменев, уставившись в одну точку, но то, что они видели, было скрыто от Василия соседним зданием. А потом откуда-то из глубины, между зданиями — Василий не видел источника — ударила молния. Промчавшись горизонтально над землей, она ударила в один из грузовиков, превратив его в огненный факел. И над монастырем вновь прокатился рокочущий гул, от которого заложило уши. Фашисты с криками бросились в разные стороны, но большая половина из них так и не добралась до нового укрытия.
Вскинув маузер, Василий с первого выстрела «снял» часового на второй вышке. После чего, взмахом руки приказав Катерине следовать за ним, выскочил из укрытия и со всех ног помчался туда, где залегли пленные.
В воздухе просвистела пара пуль, а потом кто-то истошным голосом завопил:
— Не стрелять!
Но Василий не заметил ни того, ни другого. Пробежав вдоль вала котлована за спинами пленных, он резко остановился, увидев, наконец, источник молнии. В узком проходе между центральным собором и одной из вспомогательных построек, опустившись на колено, стоял Григорий Арсеньевич. Обнаженный, он замер в позе античного героя, но не это поразило Василия до глубины души. Тело барона дымилось, от него клубами шел пар, а правая рука, которую он вытянул перед собой, почернела от гари.
Заметив оперуполномоченного, он чуть приподнял голову. Василий видел, с каким трудом двигались его губы, какими усилиями давалось ему каждое слово:
— Людей в подвал, там чисто. Быстро!
Василий повернулся к пленным.
— Николай?
Его давешний знакомый чуть приподнялся с земли.
— Уводи людей! Уводи их в подвал. Здесь скоро начнется настоящий ад! Уводи людей!
Пленный замешкался. С одной стороны, он понимал: если б не этот странный человек в эсэсовской форме без знаков отличия, им бы не удалось освободиться, с другой… Однако выхода не было, и все же он медлил. Он никак не мог понять, что сейчас происходит…
Тем временем из котлована поднялись те пленные, что еще оставались там. Оставшиеся в живых фашисты открыли по ним огонь, пленные стали стрелять в ответ. Василий скривился.
— Николай! — снова закричал он. — Уходите! Иначе вы все тут погибнете!
— Вот сейчас наши вылезут, и рванем к воротам…
— Николай! Уводи людей в подвал!
— Я вас очень прошу, послушайте его, он знает! — склонилась над Николаем Катерина. Она взяла красноармейца за руку, мешая еще стрелять. — Я вас очень прошу, сделайте так, как говорит Василий. Он знает, что делает… Здесь скоро…
И в это время, словно собрав последние силы, Григорий Арсеньевич распрямился, вытянул вперед почерневшую от копоти руку, а потом все его тело дрогнуло, словно некая волна прокатилась внутри его плоти от пяток до вытянутых пальцев закопченной руки, а потом с кончиков пальцев с невероятным грохотом сорвалась молния и ударила во второй грузовик, превратив противоположную сторону котлована в сплошную огненную стену. После этого Григорий Арсеньевич, окончательно лишившись сил, повалился на землю.
Василий подскочил к нему, положил два пальца на жилку на шее. Жив. Тогда Василий начал быстро разбирать карабин. Несколько секунд, и маузер вернулся в кобуру, после этого оперуполномоченный подхватил беспомощного барона и потащил его в сторону входа в подвал. Когда он добрался до чуть приоткрытых металлических ворот, из-за угла появились первые пленные. Несколько человек с оружием пробежали вперед, потом какой-то полный усач подскочил к Василию, помог ему тащить Григория Арсеньевича. И только после этого появился Николай, которого буквально волоком тащила Катерина. Пистолет ее был заткнут за пояс, а к груди она прижимала колдовские книги.
Они подошли к Василию.
— Я не понимаю, почему вместо того, чтобы бежать отсюда, пытаться прорваться к своим, мы должны спрятаться в подвал… — начал Николай. — Нас тут обложат, как медведя в берлоге.
— Поторопитесь. У вас меньше трех минут. Мертвые уже встали.
— Не надо задавать вопросов. Скоро вы сами все поймете. Но… Если хотите остаться в живых, лучше делайте так, как я вам сказал. И поверьте, если я сейчас пущусь в разъяснения, мы погибнем…
— А так снова попадем в плен…
Мимо них один за другим проходили пленные — словно выходцы из ада: грязные, израненные, вместо гимнастерок — лохмотьях. Василий беспомощно уставился на Николая. Что он мог ему сказать? Что через три минуты тут будут настоящие живые мертвецы, против которых бессильны пули? Кто ему поверит? Правда, и человек, выбрасывающий молнии из руки, — явление, прямо скажем, неординарное.
И вдруг где-то с другой стороны церкви жахнул взрыв, а потом раздались выстрелы. Николай дернулся, но Василий вовремя схватил его за рукав.
— Стой!..
— Там наши!
— Нет, — покачал головой Василий. — Там те, с кем ты не хотел бы встречаться.
— ?..
— Пойдем, пойдем, он знает, что делает. — Катерина потянула красноармейца за другой рукав. — Делайте, что он говорит…
— Периметр запечатан. Торопитесь.
— Он уже закрыл периметр лагеря, — пробормотал Василий. — Нам нужно торопиться. Да, — он поймал одного из пленных, проходивших мимо. — Там из подвалов есть второй выход, в церковь через пролом. Скажите, чтобы его срочно заперли, завалили.
— И все же, что происходит?
— Потом, Николай, потом…
И вновь подхватив Григория Арсеньевича, Василий поспешил в подвал. Несколько мгновений Николай наблюдал за усилиями оперуполномоченного и красноармейца, тащивших безвольное тело барона, а потом бросился им помогать. Втроем они затащили его в подвал.
Тут многое изменилось. Исчезли груды мусора, под потолком горели тусклые электролампы, но большая часть полуобгоревших ящиков архива до сих пор была на том же месте.