Операция "Изольда"

Потом, повернувшись и подняв лампу повыше над головой, он пошел прочь от туннеля вдоль стены, дав тем самым понять: разговор окончен. Переглянувшись с товарищами, Слушко только пожал плечами и поспешил за оперуполномоченным, словно боялся отстать.

— Товарищ командир… товарищ командир… а может, все же сначала попробовать выход откопать. Мы бы быстро…

Василий остановился и уставился на сержанта, который осекся на полуслове под суровым взглядом командира, несмотря на то, что был почти вдвое старше.

— А если там немцы будут? — разозлился Василий. — Здравствуйте, гости дорогие. Вот тут у нас подвальчик с секретным архивом, не хотите ли взглянуть?

— Так мы их… этого… — не слишком уверенно возразил сержант, хлопнув по прикладу своей трехлинейки.

— Ты их из этого, а они нас из огнеметов, как тараканов, выжгут. А потом полезут сюда посмотреть, что это мы тут в подвале делали, и архив непременно найдут…

Немцы — народ дотошный, — хотя, если честно, Василий сомневался, что немцы полезут в подвал. Засыплют вход бульдозером, заровняют и все. Только вот сержанту об этом знать не стоит: приказ — есть приказ.

А подвал был не так-то прост. Не подвал, а настоящие катакомбы. А может, виной всему темнота, но Василий со своим спутником то и дело поворачивал, натыкался на колонны, попадал в тупики. В какое-то мгновение Василию даже показалось, что они по мановению волшебной палочки неведомого чародея разом перенеслись в подледный лабиринт Антарктиды. Но нет. Тут стены были отделаны обычным красным кирпичом, и, несмотря на ощущение присутствия чего-то потустороннего и смертельно опасного, это был всего лишь обычный подвал.

Он думал так, пока неожиданно не споткнулся обо что-то. Опустив лампу, он увидел именно то, чего опасался больше всего, — труп. Протянув лампу своему спутнику, Василий достал «бульдог» и застыл, внимательно вслушиваясь в темноту. Но в подвале стояла зловещая тишина. Тогда он резким движением перевернул мертвеца на спину. В правой руке он сжимал снятый с предохранителя «бульдог», готовый в любой момент успокоить мертвеца, если тот еще не угомонился. Этот жмурик оказался и в самом деле мертв. Только вот лица у него не было. Вместо него — кровавое месиво. Первое впечатление — кожу содрали одним махом, проведя огромной когтистой лапой сверху вниз. И убит он был сутки назад, а то и больше, — в мертвой разодранной плоти ползали мелкие жучки и муравьи. Нет, тот солдат, которого Василий застрелил в церкви, такое сделать не мог. Он, скорее всего, был всего лишь производным. «Значит, где-то тут бродит чудовище, — мысли Василия проносились вихрем. — Чудненько, оказаться замурованным в темном подвале с зомби, а то и с кем похуже. Нет, этого быть не может… Решетка была выломана изнутри. Значит, тварь вырвалась. Вот только пожелала ли она потом вернуться в свою темницу?» К тому же неизвестно, что это за тварь. И почему, если один убитый ею превратился в зомби, то второй… второй — умер. Василий быстро осмотрел карманы погибшего. Ничего полезного. Платок. Деньги. Кисет с табаком. Все это он отдал Слушко. Спички Василий оставил себе. Горсть патронов пересыпал себе в карман.

Мертвец держал в руке наган. Василий попытался разжать пальцы, но те слишком крепко сжимали рукоять. Наконец, отказавшись от попытки разоружить мертвеца, Василий повернулся к своему спутнику. Лицо энкаведешника было белее белого, или всему виной был свет керосиновой лампы?

— Что скажешь? — поинтересовался Василий.

— Жуткая смерть. Кто его так?

— Если б я знал, — вздохнул оперуполномоченный. — Из ваших?

— Не-а, — покачал головой Слушко. — Мы же только сегодня утром подкатили. Судя по форме, наш, но как он сюда мог попасть, да к тому же, я всех наших в лицо… — тут он осекся.

— Значит, из людей командарма?

— Не-а, — вновь повторил сержант. Он не мог отвести взгляд от изуродованного лица мертвеца. Пауза затянулась. Василий молчал, ожидая от спутника вразумительного объяснения. — Только если тут архив был, то и охрана при нем должна находиться.

— И то верно.

Выходило так, что это был один из тех, кому поручили архив охранять. Одной загадкой меньше, и то легче. Но дальше — больше. «А ведь часового на спецобъекте никогда не оставляют в одиночестве. Значит, предстоит еще одна неприятная встреча с покойником — мертвым или не очень».

— Вот только удивительно, нигде поблизости нет ни лампы, не факела. Он что, пришел сюда в темноте?

— Сомнительно, — покачал головой Василий. — Но если факел забрал тот, кто его прикончил, нам крупно повезло.

— ?..

— Значит, убийце тоже нужен свет. Это вселяет надежду, что на нас из темноты никто не выпрыгнет. — Василий встал и направился вперед. Мертвый больше рассказать не мог, а торчать еще дольше возле него, означало подвергать дальнейшему испытанию психику Слушко. Люди плохо переносят вид мертвецов, к этому надо привыкнуть. А тем более мертвецов, смерть которых была ужасна.

Пара шагов, и Василий оказался у выломанной двери. Старинная, дубовая, обшитая стальными полосами, она висела наискось на одной петле.

— Кто-то тут постарался, — протянул Василий, высветив вторую петлю, которая была вцементирована в стену. Кто-то буквально разорвал железо, словно бумагу.

— Это ж какую силищу нужно иметь, — дрожа, пробормотал Слушко.

— Нечеловеческую, — фыркнул Василий, отодвинул в сторону дверь. За ней оказалась маленькая комната, совершенно пустая, если не считать цепей, вцементированных в одну из стен. Может, раньше тут и был прикованный узник, но сейчас цепи бесполезным грузом лежали на полу.

— Если тут кто и был, то его давно след простыл, — прокомментировал Василий. — Да, и никаких следов архива. Что ж, пора узнать, как там дела у наших. Может, им повезло больше.

Он повернулся во тьму и позвал:

— Михаил, ты где?

— Тут, — поступил ответ из темноты. — Я здесь! Все в порядке?

Василий, высоко подняв лампу, сделал несколько шагов и буквально натолкнулся на юношу, оставшегося у входа. Видно, в темноте они дали здоровый крюк.

— А остальные?

Мойша только пожал плечами.

— Еще не возвращались.

— Эй, ребята, вы где? — повернувшись в темноту, позвал Василий.

— Да здесь мы, здесь, — донеслось откуда-то из темноты, и через мгновение неподалеку вспыхнул огонек лампы, словно до этого его загораживала от Василия какая-то преграда — стена или колонна. Потом послышались шаги, и на свет вышли Конев и Арзубов, все в паутине и штукатурке.

— Что с вами такое? — поинтересовался Василий.

— Да лампа потухла, пока зажгли, перемазались… — потупив глаза, пробормотал Арзубов, словно мальчишка, разбивший мячом школьное окно. — А архив мы нашли… Там ящики, коробки. Только второго выхода там нет.

— Ну, это мы еще посмотрим, — хмыкнул Василий. Он-то отлично знал, что должен быть второй выход — большой, широкий, через который удобно грузить было, иначе бросили бы весь этот архив прямо в церкви или в одном из подсобных зданий монастыря, там, где его забрать удобнее.

— А как ваше «ничего»?

— Ничего интересного, — объявил Василий, и видя, что Слушко открыл было рот, чтобы что-то добавить или возразить, повторил уверенным голосом: — Ничего интересного, так что и рассказать нечего, — а потом прибавил: — Ладно, пошли, ведите.

— Попробуем, — промямлил Арзубов. — Только темно там сильно.

— Тут всюду темно…

— А я? — неожиданно, словно очнувшись поинтересовался Вельтман.

— И ты, Миша, с нами. Не оставлять же тебя тут одного.

Мойша радостно вскочил, поправил очки, всем своим видом выражая готовность.

Конев с Арзубовым развернулись и пошли назад, освещая себе дорогу лампой. Василий уже было направился за ними, но в последний момент замешкался.

— Да, Михаил, ты факелы прихвати, а то лампы не вечны, а керосина тут нет.

Однако в последнем Василий ошибался. Когда, чуть поплутав по подвалу, они наконец вышли к ящикам, то первое, что увидел Василий, были две армейские канистры, стоящие на полу прямо перед пирамидой архива.