Пепельный рассвет

— А что это за завод? Чего он ремонтирует? И как там относительно радиационной обстановки?

— Построен совсем недавно, толком ещё и не запустили. Предназначен для ремонта автотранспорта. С радиацией — норма, он в стороне от города стоит, туда ничего не залетало. Мы там сейчас основную массу населения держим — места хватает. Сырьё, запасы всякие… всего вроде бы достаточно. Толком никто этого не проверял — просто руки не дошли.

Придётся снова Калина напрягать — он по этой части мастер! Зато уж как он здесь развернётся… даже и представить не могу. Станция железнодорожная… тут в Рудном пороемся, у нас таких специалистов хватает.

— Вот что, Николай Петрович! Ракеты мы вывезем. Вот Морозову всё и отдадим — ему они как раз к месту будут. На завод я вам спеца пришлю. Да не одного — с командой! Мужик сложный, но с громадным опытом! На станцию тоже кого-нибудь подыщем. С охраной… попробуем и это решить, тут у вас отряд уиновцев без дела сидит — вот их и припашем. Всех не отдам, а вот человек пятьдесят…

— Это уже хорошо! Мои солдаты, так просто с ног уже падают! Да и с едой напряг громадный…

— Ну, здесь-то теперь попроще станет. Мы вам запас привезли, и ещё подбросим. Население лишнее вывезем — у нас разместим. Места хватит, и в деревнях народ расселим.

Сказать, что я смог выспаться в последующие дни хоть разок — означало бы сильно погрешить против истины. Теперь понимаю, отчего все офицеры-локаторщики выглядели настолько измотанными. Блин, да я и половины этих проблем решить бы не сумел! Как они тут выворачивались — ума не приложу! Три дня промелькнули как один. Вся наша бригада пахала, как проклятая, и всё равно — легче не становилось. Как нам всё-таки в Рудном повезло, что город оказался целым! Побывав в первый раз на ремзаводе, очень быстро вспомнил лагеря беженцев в Африке. Только вот там, в отличие от ремзавода, бардак царил… даже и описать невозможно, какой! А здесь… здесь… тихо, если так можно сказать. Только тишина эта была какой-то нехорошей, тяжелой и гнетущей. Пусть со дня катастрофы уже и прошло достаточно времени, чтобы люди как-то успокоились и пообвыкли, но всё равно… это смогли сделать не все. Многие так и не вписались до конца в изменившуюся реальность.

— По-разному было, — говорит мне пожилой военврач, жадно затягиваясь привезенными нами папиросами. Этого добра на складах хватало. — В самые первые дни здесь крыша очень у многих съехала. Раз — и навсегда. Так в себя и не пришли. Даже и на нас бросались. Не смогли принять наступившую реальность.

— И что с ними стало?

— Человек двадцать мы изолировали, они сейчас в отдельном помещении живут. Охраняем — они себя не контролируют. Кормим — иногда даже с ложечки. Но пока до этого дошли… Многие смогли вырваться. Кто-то ушел в тайгу, некоторые в город вернулись — никто не уцелел, как вы понимаете. Что с ушедшими — не знаю, их никто не искал, не до того было. Вообще, трагедия очень многих изменила, какие-то новые качества появились, а старые, наоборот — поблекли. Новые лидеры появились — народ вокруг них собирается. Надо их срочно отсюда вывозить! Людям тут делать особо нечего, в город их выпускать нельзя. А безделье — оно развращает, и очень сильно.

Громадный кирпич рухнул с души, когда однажды утром на станции рявкнул паровозный гудок!

Поезд!

Смогли-таки мост ребята починить!

В город поезд благоразумно не полез — остановился около станции, не подходя к разрушенным строениям. Оттуда нас и вызвали по рации.

Посадив в «Мамонт» полковника, несёмся на станцию.

Вблизи поезд производил впечатление… издали — тоже. И даже ещё более сильное.

Угольные платформы с установленными на них танками — спереди и сзади. Два наглухо закрытых стальных вагона (это ещё откуда взяли?!) с ПТУРСами на крышах и торчащими из амбразур пулемётными стволами. Стоящий на тендере АГС… Ещё какие-то вагоны — и тоже под броней, хоть и не так основательно. Из амбразур стволы торчат. Да и много ещё всяких огнестрельных прибамбасов… Серьёзно, мы все прониклись.

А следом за этим поездом подошёл вполне себе нормальный грузопассажирский. Нормальный, ибо наличие в его составе двух платформ огневой поддержки (с пулеметами и АГС) никого из нас не смущало.

Когда из двери стального вагона, отдуваясь и ворча, спустился Калин, я ничуть не удивился. Кто, кроме него, смог бы задумать, а главное — воплотить в металл, такое сооружение?

— За основу мы взяли обычный вагон-рудовоз. Их в городе до хрена и больше. Наварили по борту уголки и сделали направляющие. Обшили снаружи и внутри двадцатимиллиметровыми стальными листами. А по направляющим опустили между ними металлические кассеты с песком. Суммарно вышло сорок миллиметров только стального листа, да плюс миллиметров шестьдесят-семьдесят песчаной засыпки. Никакая пуля не пробьёт, и осколку это не по зубам. Да и снаряд не всякий, особливо, если калибр небольшой. А снаружи установили решётчатые экраны для защиты от РПГ, — довольный конструктор бронепоезда грузно топает вместе с нами вдоль вагонов, на ходу объясняя его устройство.

— И как — держит?

— Пробовали стрелять — до боевого отсека струя не доходит. Внешний слой дырявит — это без вопросов. А вот дальше — песок, он кумулятивный эффект здорово ослабляет. Так ведь и граната не сразу по борту бьёт! Да и решётка… часто гранату вообще боком разворачивает — тут и вовсе бояться нечего.

— А с танками что намудрили? — интересуется полковник.

— Заметили уже? Те же вагоны взяли, только обрезали их по башню. Ну, в смысле, чтобы только башня и виднелась над бортом. Правда, вагон расширить пришлось, чтобы танк входил. Тут уже с броней не мудрили, ни к чему. А вот с экранами и с песчаной засыпкой поработали крепко — там она как бы и не вдвое больше против пулемётных вагонов. На башни и борта эти экраны приварили — всё надежнее будет. Движки бы снять… но времени мало.

— Хорошо придумано, — соглашаюсь я. — Вооружение трофейное использовали?

— Башни с пулемётами и пушкой сняли с подбитых бронетранспортеров — как раз по башне на вагон вышло. На вагон с радиостанцией и штабной ПТУРСы воткнули. Из танкового склада привезли с десяток пулеметов. ДШКМ и СГМ. Их уже в амбразуры поставили. В крышах люки прорезали и АГСы в них воткнули. В хвостовом вагоне два миномета смонтировали на поворотных платформах. Крышу раздвинул — и лупи. Мин много взяли, их на складе до фигища нашлось. Переходы между вагонами прикрыли, но тут уже не так надёжно — только от пуль… — Калин сокрушённо вздыхает. — Всё бегом да бегом…

— И каково вооружение…э-э-э… бронепоезда? — интересуется Лапин.

— Три танка «Т-64» со штатным вооружением. Два миномёта калибра восемьдесят два миллиметра — их на складе целый штабель лежит. Два АГС. Одна пушка 23 миллиметра. Один КПВТ. Шесть ДШКМ и шесть СГМ. Восемьдесят человек экипажа и сорок человек десантно-ремонтная партия. Один паровоз и один тепловоз — этот на всякий случай. С ними, кстати говоря, тоже погорбатились — будь здоров! Тоже броню изобретали. Это же наше слабое место — повредят и всё тогда, приехали. Правда, прикрыли только кабины да некоторые основные узлы — но и то гора с плеч!

— Основательно подготовились! — одобрительно киваю я.

Калин жмурится, словно довольный кот. Видно, что подобная оценка его детища доставляет ему удовольствие.

— Это ещё не всё… Припрёт — можем взять под броню ещё человек сто. На всякий, так сказать, случай. Для этой цели ещё два вагона добавлено. Так-то в них пулемётчики сидят, и свободного места хватает. Мало ли… вывезти кого-нибудь надо будет… или ещё что-то подобное…

Да уж!

Механики наши постарались! Я даже как-то растерялся при виде этого сооружения. Нет, разговоры-то помнил — их когда ещё вели! Но вот того, что бронепоезд подготовят в такой короткий срок… не ожидал. Собирать вагоны начали ещё до отхода колонны из Рудного, но чтобы настолько быстро… да, недооцениваю я наших специалистов!