Пепельный рассвет

— Машенька, — поворачиваюсь к девушкам. — А вот, Сергей Адамович… он у нас куда распределён?

— Никуда… да он и разговаривать с нами на эту тему отказался, вас потребовал.

— Ага! Ну, так сейчас всё и выясним. Сергей Адамович! Вы по специальности своей — кто будете?

— Я - правозащитник! — гордо произносит он.

— Это-то понятно… а делаете вы что? В смысле — на жизнь чем зарабатываете?

— Не понимаете? — с легким презрением смотрит на меня собеседник. — Я профессионально защищаю права тех, кто себя защитить не в состоянии! Этих же девушек, например!

— Угу… То есть, если на них нападёт маньяк…

— Я не дам оставить это преступление безнаказанным!

— И каким же, позвольте вас спросить, образом?

— Вам надо и это объяснять? — удивляется Капышев.

— Машенька, — снова оборачиваюсь я к девушке. — Вот, например, на тебя маньяк нападёт…

— Откуда ж ему здесь взяться-то?

— Из лесу выползет. Было б болото — а черти напрыгают! Ты ж у нас такая красавица!

Девушка зарделась. Она действительно была очень хорошенькой и пригожей, на неё многие засматривались.

— Скажете тоже, Сергей Николаевич…

— Ну, всё-таки! Вот, ползёт такой маньяк… Что делать будешь?

Маша отворачивает полу курточки и щелкает пальцем по пистолетной кобуре.

— Вам ясно? — поворачиваюсь я к правозащитнику. — У нас каждый может постоять за себя. А ежели маньяк будет не один — так и у соседей стволы есть…

— Это беззаконие и произвол! Даже у преступников есть права!

— Все права преступника заканчиваются у чужого забора! — металлическим голосом отрезаю я. — И этот постулат пересмотру не подлежит! Вообще! Никогда! Жертва имеет больше прав на оборону, чем преступник — на жизнь!

Капышев смотрит на меня, как на чудовище. Плевать!

— Вы берётесь защищать других? Хорошо! — продолжаю свою речь. — Позвольте вас спросить — каким образом? Оружие у вас есть?

— Нет…

— Так получите! В чём проблема?

— Я принципиальный противник вооружения населения! Вы за это ответите! Это беззаконие!

Всё. Устал я от этого крикуна. Как же он меня достал…

— Подытоживаю. Как правозащитник — вы нам не нужны. Себя-то защитить не сможете, в случае чего. К вам самому охранника надо приставлять. Но здесь лишних людей нет. Последний раз спрашиваю — что вы умеете делать?

— Это произвол!

— Так. Машенька, оформи гражданину Капышеву выдачу продпайка на неделю.

— Хорошо, Сергей Николаевич.

— Выдать ему необходимый инструмент, палатку и всё, что в этом случае полагается. Оружия не выдавать — он у нас пацифист. Медведя уболтает при необходимости.

Поворачиваюсь в его сторону.

Столичная знаменитость полностью выбита из колеи. Куда только гонор девался?

— Охране приказ — в город и на объекты не допускать! Переговоров не вести. Разрешаю применение оружия.

— Сделаем, Сергей Николаевич, — кивает девушка.

— Вот так, Сергей Адамович! Ваш мир — закончился. А в этом вы себе места не нашли. Не захотели. К большому сожалению многих «продвинутых» людей, дармоедов здесь не приветствуют. И болтовнёй на жизнь не зарабатывают. Восторженной публики у вас и вам подобных деятелей — больше не будет. Идите и устраивайте свою жизнь так, как до этого поучали других. Надеюсь, вам повезёт…

Когда за ошалевшим «правозащитником» закрылась дверь, поворачиваюсь к девчонкам.

— Вот таких деятелей, милые вы мои, к нам на пушечный выстрел подпускать нельзя! Отрава это… хуже наркоты! Так что — смотрите в оба, на вас вся надежда.

И снова — повседневная круговерть.

Вернулись машины, отвозившие таджиков, и меня отловил в коридоре старший лейтенант из уиновцев, командовавший этой колонной. Заодно и охраной, так сказать, во избежание…

— Тут ведь какое дело, товарищ майор… Сложилось у меня впечатление, что они совершенно сознательно на этот отъезд пошли.

— Ну, да. Их же руководство на этом и настояло.

— Я не это в виду имел. Вы за их погрузкой не наблюдали?

— Нет. Только за отъездом. А что?

— А я вот за выгрузкой смотрел. И есть у меня такое ощущение, что они не просто уезжали — вывозили что-то. Весь груз они просто через борта вывалили, а вот часть его с великим бережением и по возможности незаметно перетаскали сразу же поглубже в кусты!

— И что там было? Удалось посмотреть?

— Увы… — разводит руками офицер, — проверить возможности не имелось! Маленькое что-то, а что именно? Бронетранспортер туда не прошёл бы, а бойцов, помимо водителей, у меня всего четверо. Посылать их одних? Лес густой, а там всё-таки почти сотня здоровых парней была! Не дали бы эти деятели груз без стрельбы досмотреть…

— М-м-да… Это уж мы здесь лопухнулись! Надо было повнимательнее за ними смотреть! Ну, да ладно, что уж теперь говорить? Уехали — и хрен с ними! Чуток с делами разгребёмся — наладим к ним туда разведку, пусть проверят, как они там устроились…

Оптимист! Разгребёшься тут…

Для начала меня отловил Калин и ехидно поинтересовался наличием совести. Обалдев от такого напора, удивлённо спрашиваю — какая муха его укусила?

— Речная!

— А что — такие бывают?

— Ты, майор, не прикидывайся! Я тебе серьёзно говорю! Ты почему мне про корабли ничего не сказал?

— Про что?!

Как стало ясно из последующего разговора, в городе имелась река. Ну, положим, про это и раньше знали. А вот про то, что на реке присутствовал ещё и небольшой флот…

— Парочка буксиров. Не бог весть что, но всё-таки. Несколько барж разного назначения. Один кораблик — типа речного трамвайчика. Старьё жуткое — но на ходу, представляешь?! Один очень даже нехилый катер. Надо думать, кому-то из местных заправил принадлежал. Всё прочее сильно от взрывов и последующих пожаров пострадало, теперь разве что на запчасти пойдёт… — перечисляет Сергей, таская меня по коридору.

— Офигеть… И что теперь со всем этим делать?

— Ты как знаешь, майор, а мы тут ныне надолго застрянем! В Рудном-то, хоть в первом приближении, порядок навели. А здесь… — он жмурится и напоминает мне большого кота. Ага, около корыта со сметаной…

— А на заводе как?

— Да что с ним станется? Его перед всей этой катавасией только и соорудили, он и работать-то ещё толком не стал… Можно всё по уму организовать, можно… Людей! Вот кого мне не хватает!

— Так — вон их сколько же!

— Мне не просто население нужно! Мне мастерапотребны! Да где ж их тут взять…

— Ну, Германович, извини! — развожу руками. — Что смогу — сделаю. Но и я не господь бог! С Лапиным-то как, сработались?

— Молоток твой полковник! — крякает Калин. — Серьёзно — мужик что надо! За дело болеет и человек правильный. На его месте — и архангел Гавриил больше бы не сотворил! Так что ты его уж не обижай, сделай милость…

Фыркнув мотором, буханка остановилась на пригорке. Лязгнули двери, и на дорогу выбрался Потеряшка вместе с невысоким лейтенантом-зенитчиком.

— Где-то здесь… — ткнул рукою в сторону холмов зенитчик. — Сюда он брякнулся!

— Хм… — почесал в затылке Виктор. — Чтобы здесь всё обшарить… А точнее — никак нельзя?

— Не до того было, — виновато потупился лейтенант. — Только его сковырнули — новая цель! А за ней — ещё одна!

— Ладно… Что есть… Михалыч! — повернулся снайпер к водителю. — Организуй лагерь. А мы с Галиной прогуляемся тут…

Сбитый самолет отыскался через несколько часов. Гадалка вовремя заметила повреждённые верхушки елей, и снайперы, перевалив через вершину холма, спустились вниз и вышли к месту падения.

Это был военно-транспортный самолет — совсем не то, что ожидали здесь обнаружить. Боевая часть ракеты рванула совсем недалеко от его борта, и стальные стержни вперемешку с картечью щедро нафаршировали его металлом. Пробоины были заметны издалека. По-видимому, двигатели замолчали уже в воздухе, и самолёт падал, никем и никак не управляемый. При падении, снеся верхушки деревьев, он ударился о склон холма и разломился надвое.