Настоящая жена

Однажды Хантер открыл глаза. Их взгляды встретились.

— Спи, — нежно сказала Лили, чувствуя, как ее сердце сразу заколотилось быстрее.

— Это ты? — хрипло прошептал Хантер. В его глазах появилось недоверие.

— Да.

Его глаза снова закрылись, но уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке.

Два дня прошло в томительном ожидании, прежде чем стало ясно, что Хантер пошел на поправку: его лицо уже не было такого пугающего оттенка, мешки под глазами разгладились, губы приобрели нормальный цвет.

Как-то с утра Эмма смогла уговорить Лили выпить чашечку кофе. Принимая кофе из рук золовки, Лили пожала ей руку, и они обменялись понимающими улыбками.

И Лили поняла — если они с Хантером расстанутся, Эмма останется ее подругой. Несколько дней тревожного ожидания сблизили их так, как иногда не могут сблизить годы.

— Привет, — произнес Хантер и поморщился от боли. — Я думал, ты бросила меня.

— Поверь мне, я тоже так думала.

— Прости. — Не отрываясь, он смотрел ей в глаза. — Я не хотел, чтобы тебе пришлось пройти через все это. Но как видишь, человек предполагает, а Бог располагает.

— У нас день отпущения грехов? — пошутила Лили. Помолчав, она добавила: — Я тоже прошу прощения. Ты причинил мне боль, и я хотела, чтобы тебе было хотя бы капельку так же больно, как мне. Я накричала на тебя, чтобы...

— Я хотел, чтобы ты ушла. — Его губы сжались в тонкую линию.

— Поэтому ты был так холоден со мной?

Он кивнул и, помолчав, сказал:

— Между мной и Абигейл ничего не было. А почему я не подпускал к себе ближе... Я не хотел, чтобы ты осталась со мной из жалости, из долга.

— Какого долга, Хантер? — Ее недоумению не было предела. — Ты подхватил инфекцию... черт, забыла название. Но у тебя сильный организм. Несмотря на то, что ты сам довел себя почти до изнеможения, ты не замечал этих признаков, точнее, отмахивался от них. В результате болезнь осложнилась. У тебя случился кризис.

— У меня была инфекционная болезнь? — недоверчиво спросил Хантер и зажмурился. — О, боже!

Лили взяла его руку и пожала ее.

— Не ты один сделал ошибочный вывод, Хантер. Я ведь думала, что ты выпиваешь или, хуже того, принимаешь наркотики. — Она хотела произнести это легко, шутя, но в ее глазах заблестели слезы. — Вместо того чтобы напридумать себе бог знает чего и довести себя до такого состояния, нужно было просто обратиться к врачу.

— Это было не так-то просто... Я думал, что заболел той же болезнью, что отец. Просто боялся услышать этот диагноз, поэтому оттягивал обследование. Боже, как глупо...

Лили видела в его глазах отражение того страха, который владел им последние дни, и покачала головой.

— Это было не глупо, но в следующий раз, — она сглотнула, — пожалуйста, не доводи себя до такого состояния. Врач сказал, что твой организм абсолютно, полностью истощен. Когда ему сказали, что на днях ты вернулся из Сингапура, он покачал головой, добавив, что не понимает, как ты не свалился раньше. Боже, Хантер, ну почему ты мне ничего не сказал? — воскликнула Лили. Страх за его жизнь наконец отпустил ее.

— Потому что ты не обязана волноваться.

Его монотонный ответ царапнул ее, но не причинил боли, как раньше.

— Я помню, но все равно волновалась. Ты не можешь запретить мне этого, — мягко сказала она.

— Ты ведь не ушла от меня, если бы диагноз, который я поставил себе, подтвердился?

— Если бы и ушла, то не по этой причине.

— Нет, я почти уверен, что ты осталась бы со мной не ради денег. Ты бы осталась потому, что у тебя доброе сердце. Я понял это еще в тот первый день, в Центре.

— Нет. — Лили закрыла глаза, больше, чем когда-либо, желая признаться ему в своих чувствах.

Хантер взял ее руки в свои ладони.

— Я бы предпочел умереть в одиночестве, чем позволить тебе остаться со мной из жалости.

— Ты дурак! — сквозь слезы выпалила она. — Я беременна! Я бы сама ушла от тебя, если бы знала, что ты остаешься со мной из долга. Я бы не вынесла этого.

Лицо Хантера превратилось в маску, на которой жили только глаза.

— Тебе ничего не пришлось бы выносить. Ребенок, — по его лицу пробежала легкая судорога, — ничего бы не изменил. Я не отношусь к тем мужчинам, для которых ребенок достаточная причина, чтобы быть вместе. Я бы поддерживал его, но не более того. Единственная причина, которая заставила бы меня остаться, — если бы ты попросила меня ради себя и... меня, — негромко добавил он. — Ради нас.

Сердце Лили забилось где-то в горле. Она почему-то подумала, на кого она похожа после всех этих бессонных ночей, слез и мучительного ожидания. Она вгляделась в лицо Хантера. Он все еще выглядел усталым, но по-прежнему безумно красивым.

— Ты не веришь в любовь, — вырвалось у нее.

— Как и ты.

— И ты... — она запнулась. — Я не смогла бы остаться, потому что ты так любишь навязывать свою волю! Ты пытался контролировать каждый мой шаг, направлять мою жизнь и...

— Я боялся потерять тебя. — Его признание было подобно удару молнии. Лили замерла с открытым ртом. — Я испугался до коликов, когда увидел тебя на том чертовом стуле меняющей лампочку. Я хотел, чтобы ты оставалась дома, потому что боялся, что с тобой может что-нибудь случиться.

Лили слабо улыбнулась.

— Господи, Хантер, но ведь в этой жизни никто и никогда ни от чего не застрахован!

— Я знаю, — сказал он и вздохнул. — Все равно, я не мог даже допустить мысли, что с тобой что-нибудь случится. Я потерял двух людей, которых, несмотря ни на что, любил. Я покалечил жизнь своей сестре, но не это заставляло меня так вести себя с тобой. Я боялся... я жутко боялся за тебя и в то же время, — по его небритому лицу скользнула тень грустной улыбки, — не мог допустить мысли, что ты останешься со мной из чувства долга. Я говорил, что не верю в любовь, но когда встретил тебя, любовь прокралась в мое сердце, где и живет с тех пор. Но только совсем недавно я признался себе в этом. Любовь существует, Лили.

Лили сидела, не смея вдохнуть, не смея пошевелиться, потому что то, что говорил Хантер, казалось таким невероятным, таким невозможным.

— Ты любишь меня? — наконец переспросила она.

— Да, но я не мог тебе сказать о своей любви, ведь ты не веришь в любовь. — Он улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.

Лили молча глядела на Хантера, но ее сердце пело.

— Боже мой, Лили! — воскликнул вдруг Хантер. — Я обнажаю перед тобой свое сердце, даже не зная, какие чувства ты испытываешь ко мне. Разве это не убедительное доказательство моей любви?

— Ты знаешь, что я чувствую. — Лили наконец обрела дар речи. — Иначе почему, ты думаешь, я здесь?

— О, я могу придумать с десяток причин. Потому что я богат, потому что я великолепный любовник, потому что ты беременна, потому что ты все еще моя жена.

— Это не главные причины, — глядя ему прямо в глаза, ответила она.

В его глазах забрезжила радость.

Лили робко, нежно ему улыбнулась.

— Прекрати увиливать, — повысил голос Хантер. — Я хочу услышать, почему ты осталась.

— Это же так очевидно, мистер Майлз. — Ее глаза засияли. — Я люблю своего мужа, вот и все.

ЭПИЛОГ

— Кажется, у Кори прорезывается зубик!

Радостный голос Эммы достиг кухни, где Лили с Хантером поспешно готовили скорый ужин. У них совершенно вылетело из головы, что они пригласили сегодня Эмму и Джима.

За последний год роскошный дом Хантера превратился в роскошный хаос. Лили в конце концов настояла на том, что ей не нужна помощница и что она с удовольствием будет заниматься хозяйством сама.

Иногда к ней закрадывалась мысль, что она немного погорячилась — обычно в такие минуты, как сейчас, — но когда с работы возвращался ее муж, эта мысль уходила так же быстро, как приходила.

Лили была счастлива, как только может быть счастлива женщина. Хантер нанял еще одного помощника и теперь куда больше времени проводил с ней и сыном, иногда превращаясь в няню, когда жена уходила в университет.