Страница 15 из 23
— Я буду держать их на руках. Надо дать им имена. Как назвать этого коричневого малыша?
— Бальтазар, — тихо сказал Рауль.
— Бальтазар, — удивилась Джессика. — Почему?
— Когда-то был альпака, которого так звали. У Лизль…
Джессика обмерла.
— Рауль, простите. Что я наделала…
Она поняла, подумал Рауль. Но ему не нужно ее сочувствия. Оно переворачивает ему душу.
— Я найду кого-нибудь, кто позаботится о них. Если они вызывают у вас тяжелые воспоминания, они не нужны в замке. Я буду платить за их содержание ткачам, которые с удовольствием примут их. Я…
— Поехали, Джесс.
— Я могу вызвать такси.
— Такси? Для перевозки животных?
— Я заплачу за уборку. Я не хочу причинять вам боль.
Но она делает это, глядя на него с таким выражением, мелькнула у Рауля мысль. Он должен взять себя в руки.
— Джесс, это глупо. Конечно, они буду жить у нас. Эдуар полюбит их.
— Но Лизль…
— Я знаю, что она обрадовалась бы им. Даже если бы они поехали в «ламборджини», чего, к счастью, не произойдет. Садитесь, Джесс, нам пора ехать.
— Она и вправду ваша жена. — Сомнения оставили фермера. — Я помню принцессу Лизль… Мы так боялись, что граф Марсель доберется до маленького принца. Вы женились на этой женщине, чтобы он не заполучил ребенка. Чтобы бабушка Эдуара могла любить своего внука…
— Да.
Фермер долго смотрел на них. Взяв чек обеими руками, он решительно разорвал его.
— Я бедный человек. Но вы подарили мне надежду. Отвезите альпака маленькому принцу. Благослови вас Бог!
— Спасибо, — смущенно сказала Джесс. — Вы очень добры.
— Я отведу Анджель домой. Может быть, она начнет скучать и раскается; может быть, нет, но ее дети послужат благородному делу.
— Они написают на сиденья, — мрачно заметил Рауль. Все трое рассмеялись.
Джесс сияла, устроившись в кабине с двумя пушистыми малышами, которых она крепко прижимала к себе.
Улыбаясь, фермер смотрел вслед машине.
— Я щедрый человек, ты согласна? — обратился он к Анджель, которая еще не заметила исчезновения своих детей. — И этот брак — просто чудо. Но, если это чудо, почему о нем не знает весь мир? И кто, как не я, должен рассказать о нем? — Он ухмыльнулся с довольным видом. — Я щедрый человек, но за такую новость хорошо заплатят. Очень хорошо. Я сорву куш, Анджель! Пойдем быстрее к ближайшему дому. Мне нужно срочно позвонить.
Глава восьмая
Им потребовалось двадцать минут, чтобы доехать до замка, и двадцать минут, чтобы новость потрясла мир.
Один-единственный звонок фермера дал ошеломляющие результаты. В стране хорошо знали правила наследования и возлагали большие надежды на правление Рауля. Со смертью леди Сары эти надежды рухнули, но интерес к Раулю не угас, поэтому, подъехав к воротам замка, Рауль и Джессика увидели множество репортеров и журналистов, жаждавших взять интервью и сделать снимки.
— О-о-о, — застонал Рауль.
— Наверное, месье Лютен сказал им, — в ужасе прошептала Джессика.
— Не надо было называть меня мужем в присутствии постороннего человека, — сухо сказал он.
— Но у фермера не было телефона.
— Он добрался до него быстрее, чем мы до замка.
— Значит, я виновата.
— Вот именно.
— Рауль…
— Не волнуйтесь, — усмехнулся он. — Сделайте вид, что не понимаете нашего языка.
— Хорошо. И они не смогут сфотографировать меня. Я прикроюсь этими малышами.
— Когда-нибудь нам все равно пришлось бы встретиться с прессой лицом к лицу. Кажется, этот момент настал.
— Ошибаетесь.
— Ошибаюсь?
— Вам пришлось бы. Я уезжаю в Австралию.
— После пресс-конференции, любовь моя, — возразил Рауль. — А она начнется сейчас. — Он вышел из машины. Репортеры бросились к нему, протягивая микрофоны.
Любовь моя…
Почему он назвал ее так? Наверное, это привычное обращение к каждой из тысячи его женщин…
Джессика прислушалась к происходящему.
— Мы получили сообщение, что вы вступили в брак.
— Да. Около часа назад.
— Леди в машине, мисс Девлин, — ваша жена?
Джессика едва успела щелкнуть замком, когда кто-то попытался открыть дверь.
— Это брак по расчету?
— Была ли мисс Девлин замужем?
— Вы останетесь в стране?
— Будет ли мисс Девлин заботиться о принце?
Рауль уверенно отвечал репортерам, но последний вопрос заставил Джессику насторожиться.
— Говорят, что ваш брак похож на брак по принуждению. Так ли это?
Она вздохнула, и, прижав к себе Бальтазара, решительно открыла дверь фургона.
Ее ослепили вспышки фотоаппаратов. Маленький альпака испуганно уткнулся ей в подмышку. Если бы она тоже могла спрятаться у кого-нибудь под мышкой!
— Вы пугаете моих малышей, — громко и отчетливо сказала Джессика, и все отступили.
— Вы говорите на нашем языке!
— Почему бы нет?
— Джесс, возвращайся в машину, — сказал Рауль и обратился к репортерам: — Моя жена чувствует себя не очень хорошо. Я отвезу ее во дворец и потом отвечу на все вопросы.
— Прости, любовь моя, — ангельски улыбнулась ему Джессика, — но мне уже лучше. Настолько лучше, что я могу уверить всех этих леди и джентльменов в том, что ты не принуждал меня к барку.
Послушался возбужденный гул голосов.
— Вы назвали его высочество «любовь моя».
— Конечно, — весело согласилась она. — А как вы называете свою жену?
Раздался дружный смех.
— Он тоже называет вас так?
Она повернулась к Раулю:
— Дорогой?..
— Э-э-э… естественно.
— Почему вы согласились выйти замуж за его высочество?
Вопрос был задан молодой женщиной, и Джессика решила, что ей следует самодовольно улыбнуться.
— Его высочеству была нужна невеста, — с невинным видом начала она. — Я сделала доброе дело. — Джессика улыбнулась Раулю. — Знаете, решиться было не так уж легко. Принцу Раулю тридцать пять лет, он невероятно красив, любит свою мать и племянника, он врач… представляю, как роскошно он смотрится в белом халате! О! Кажется, я не упомянула, что его высочество богат. Я пожалела его и вышла за него замуж. Из сострадания.
Ее слова были встречены смехом.
— Какой туалет был на вас во время бракосочетания?
— Тот, что сейчас. — Джессика взглянула на джинсы, покрытые шерстью и комочками грязи.
— И альпака там были?
— Нет, у меня не было подружек, — пояснила она, и все снова рассмеялись. Джессика заглянула в фургон и поморщилась. — Рауль…
— Да, дорогая?
— То, чего ты боялся… свершилось… в фургоне.
Он растерянно заглянул внутрь.
— О боже…
Агрессивное любопытство репортеров сменилось неподдельным удовольствием. Они являются свидетелями семейной сцены!
Рауль открыл дверь и осторожно вытащил альпака. Держа его на вытянутой руке, он сунул его ближайшему репортеру.
— Эй, он мне не нужен! — запротестовал тот, и Рауль ухмыльнулся.
— Считайте, что это мой первый королевский приказ. Унесите его отсюда.
Сопровождаемый смехом, репортер отнес провинившегося альпака на обочину.
— Ты сама объяснишь Джорджио, почему его фургон в таком состоянии! — в притворной ярости сказал Рауль Джессике, и она хихикнула.
— Да, дорогой.
Репортеры были в восторге.
— Завтра вы уезжаете. Сохраните ли вы навсегда узы брака, которые связали вас с его высочеством? — спросила неугомонная женщина-репортер.
— Я никогда больше не выйду замуж, — ответила Джессика, решительно вздернув подбородок.
— Позвольте нам сфотографировать вас вместе, — попросил кто-то, и, встретившись взглядом с Раулем, она кивнула.
Вручив Бальтазара Раулю, Джессика взяла на руки второго альпака, беспомощно стоявшего у дороги, и, повернувшись к репортерам, улыбнулась.
— Ну, вот. Снимайте, сколько хотите. Перед вами королевская семья.
Улыбающийся Рауль свободной рукой обнял ее за талию, и Джессика почувствовала… почувствовала…