Страница 26 из 28
Он наклонился и поцеловал ее. И целовал, целовал… Она никогда еще не была так сексуальна и так прекрасна. И акт любви был медленным и нежным…
Потом они лежали рядом, обняв друг друга, и разговаривали. О его работе, о ребенке, о ферме — о чем угодно, только не об их отношениях.
Около десяти часов вечера Кэти накинула халат и отправилась в кухню, приготовить что-нибудь поесть, а Адам стал просматривать сообщения в своем телефоне. Когда она вернулась с полной тарелкой, он уже был одет и бросал вещи в дорожную сумку.
— Ты уезжаешь? — удивилась она.
— Извини, я получил сообщение. На одном из наших предприятий произошел взрыв.
У нее перехватило дыхание.
— Насколько это серьезно?
— Очень серьезно. Двенадцать пострадавших. Ожоги второй и третьей степени.
— Ох, Адам, мне так жаль!
— С тех пор как я возглавил компанию, безопасность была моим главным приоритетом. Пострадавшие рабочие — это плохая пресса и расследование.
— Это грозит вам тяжелыми последствиями?
Он кивнул:
— Возможно, очень тяжелыми. Но прежде всего я должен проследить, чтобы о пострадавших позаботились.
— Из-за чего произошел взрыв?
— Пока неясно. — Адам сел на край кровати и принялся натягивать сапоги. — Пожар еще не потушен. По словам Джордана, они закончили профилактические работы, стали запускать линию, и вдруг что-то взорвалось. Как это могло произойти, непонятно. — Он встал и взял сумку. — Кэти, я сделаю все возможное, чтобы вернуться к осмотру, но не уверен, что успею.
— Адам, пожалуйста, не беспокойся. В следующий раз…
— Мы говорим так уже два месяца. Я хочу быть с тобой у врача.
Она улыбнулась:
— Я знаю. И не обижаюсь.
Он выронил сумку, обнял Кэти и поцеловал так, что ее голова затуманилась от блаженства.
— Спасибо. Ты все понимаешь, — прошептал он.
— Так всегда бывает, когда любишь кого-то, — выпалила Кэти.
Только увидев потрясенное лицо Адама, она поняла смысл своих слов.
А он явно растерялся.
Кэти протянула руку:
— Что бы ты сейчас ни сказал, будет только хуже. Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было.
Если она и лелеяла надежду на признание Адама, что их чувства взаимны, его явное облегчение эту надежду убило.
— Я должен идти.
— Так иди. — Кэти заставила себя улыбнуться.
— Мы поговорим позже, — Адам еще раз быстро поцеловал ее и подхватил сумку.
«Нет, мы не будем говорить об этом», — думала она, прислушиваясь к его шагам на лестнице.
Кэти подавила желание посмотреть, как он уезжает. Слишком тяжело, слишком символично. Их отношения закончены. Не только секс, но и дружба. И как раз тогда, когда она стала мечтать, что он всегда будет рядом, хотя бы ради ребенка.
Да, она потеряла не только любовника, но и друга.
Адама не переставал удивлять тот факт, что, если его компания делала что-то позитивное, например осваивала инновационные технологии, ей посвящалась скромная заметка на двенадцатой странице деловой газеты. Но если происходило что-то плохое, например авария с несколькими пострадавшими, и управление безопасности труда начинало расследование, об этом писали на первых полосах всех газет, а его лично журналисты караулили и у офиса, и у дома.
Шесть из двенадцати пострадавших уже подали на них в суд. Совет директоров согласился, по рекомендации юристов, на выплату компенсаций. Это означало серьезные финансовые потери, однако Адам считал, что все справедливо, и благодарил Бога, что никто не погиб и не остался инвалидом.
В понедельник вечером он собрал всех на экстренное совещание. Если будет установлено, что взрыв произошел по халатности работников, компании придется заплатить огромные штрафы.
Джордан был полностью уверен в своих людях и не мог представить себе, что они в чем-либо виноваты.
— Мой персонал работает с полной отдачей, — заявил он. — Большинству я доверил бы собственную жизнь. Не говоря уже о том, что вся аппаратура только что была проверена самым тщательным образом. Это какая-то бессмыслица.
— Кое-что кажется мне подозрительным, — заметил Наган. Он сидел в кресле напротив Адама, и вид у него был озабоченный.
— Ты считаешь, что это подстроено? — спросил Адам.
— Я хочу сказать, что нельзя исключать ничего. Но сделал это кто-то из своих.
Джордан сердито посмотрел на брата.
— Невозможно. Мои люди — честные.
— Тогда кто? — задал вопрос Натан.
Джордан уставился на него гак, будто хотел стукнуть:
— Не мои люди.
Адаму неприятно было думать, что вина лежит на ком-то из его служащих, но надо во всем разобраться до конца.
— Мне кажется, мы должны провести собственное расследование, — предложил он.
— Придется делать это очень аккуратно, — заметил Эмилио. — Предположим, это саботаж, и устроил его кто-то из работников. Если этот кто-то узнает, что мы ведем расследование, улики тут же исчезнут. А если он будет считать, что все сошло ему с рук, то потеряет осторожность.
— Натан, — сказал Адам, — я хочу, чтобы ты взял это на себя. Кстати, сколько бы ни длилось расследование, я не уйду с поста президента компании, пока оно не завершится.
— А как проходит беременность Кэти? — спросил Натан.
— Прекрасно. Вообще говоря, я должен сегодня вечером вернуться в Пекинс. Завтра Кэти идет к врачу. Плановый осмотр.
— Подожди, — бросил Джордан. — Ты хочешь уехать из города? После всего, что случилось?
— Я уеду на день или два.
— А если ты будешь нужен здесь?
Реакция Джордана была вполне понятна. Еще полгода назад Адаму не пришло бы в голову уехать во время кризисной ситуации. Но его приоритеты изменились. Да вся его жизнь изменилась. И винить в этом надо Кэти и ее семейство. Или благодарить?
Адам постоянно вспоминал слова Гейба. Жизнь в одиночестве — жалкое существование. И он действительно три года вел жалкое существование. Он забыл, что значит быть счастливым, смотреть в будущее. Пока не связался с Кэти.
— Мы справимся, — заверил Эмилио, сердито посмотрев на Джордана. — Можете вы, двое, дать нам с Адамом пару минут?
Натан и Джордан вышли. Эмилио присел на угол стола:
— В чем дело?
— Что ты имеешь в виду?
— Джордан прав. Ты прежде не уезжал в таких ситуациях.
Все равно Эмилио рано или поздно узнает. Так лучше сказать ему сейчас.
— Кое-что произошло, когда я был в Пекинсе. Кое-что… неожиданное. Когда я узнал о взрыве, то сказал Кэти, что должен уехать и, вероятно, не смогу пойти с ней к врачу.
Эмилио усмехнулся:
— Она уже дважды посещала врача без тебя.
— Я в курсе. Знаешь, что она сказала?
— Наверное, ничего хорошего, раз ты мчишься туда.
— Она сказала, что все в порядке. Что это не последний осмотр. А когда я поблагодарил ее за то, что она все понимает, Кэти заявила, что так всегда бывает, когда любишь.
Брови Эмилио взлетели вверх.
— Она призналась, что любит тебя?
Адам засмеялся:
— Знаешь, это у нее случайно вырвалось. Когда я оправился от изумления, моей первой мыслью было сказать ей, что я тоже ее люблю.
— И ты сказал?
— У меня не было возможности. Она страшно смутилась и попросила меня все забыть. А я торопился, и мне показалось, что нехорошо признаться ей в любви и тут же бросить.
— Значит, ты ей скажешь, когда приедешь туда?
— Знаешь, я решил, что после того, через что я заставил ее пройти, сказать недостаточно. Надо показать.
Адам достал из ящика стола футляр и протянул Эмилио. Тот засмеялся:
— Это то, о чем я думаю, или нет? — Он открыл футляр и присвистнул. — Я думал, ты никогда больше не женишься, не захочешь хоронить еще одну жену.
— Мне было тяжело не потому, что я потерял Бекку. Это было раскаяние. Я слишком долго делал вид, что у нас нет проблем. Почти с самого начала.
— Тогда зачем было хотеть детей?
— Мне казалось, ребенок сблизит нас. Но, честно говоря, все стало бы еще хуже. Мы с Беккой не были по-настоящему счастливы. Если бы она не заболела, мы бы, скорее всего, развелись.