Требуется соблазнитель

Мэтт поднял голову с ее плеча.

— Тебе хорошо?

Она посмотрела на него, с трудом приподняв налившиеся тяжестью веки.

— Почему ты спросил?

— Хотелось убедиться. — Он поцеловал кончик ее носа, подбородок, уголки губ. — Если бы я не знал точно, то подумал бы… Ерунда, не бери в голову.

— Нет, теперь уж говори, — потребовала она. — Что ты подумал бы?

— Ты была такой… — Он сделал паузу, как будто не мог подобрать слово, — напряженной. Похоже, что ты не делала этого с тех пор, как… Наверное, я просто выдаю желаемое за действительное.

Эмили прикусила губу и отвела взгляд. Вот он и догадался. Конечно, тут не было ничего постыдного, ничего такого, что ей хотелось бы скрыть. Но все равно она немного смутилась.

Мэтт нахмурился.

— Почему ты молчишь? У тебя всегда ответ был наготове. В чем же дело? — Указательным пальцем он приподнял ее подбородок, вынуждая ее смотреть ему в глаза. — Эм?

— Не смей ни секунды думать, что я берегла себя для тебя, или что-нибудь душещипательное вроде этого, — твердо произнесла Эмили.

— Ты хочешь сказать, что действительно не была больше ни с кем?

— То, что случилось между нами, было… особенным. Все говорят, что первый раз ужасен. Для меня это было чудесно. Тогда произошло все, на что я только могла надеяться. Думаю, мне не хотелось разрушить волшебство.

— А для меня это ни с кем не было так же, как… — Он пожал плечами и замолчал. Так же, как со мной? — хотела спросить Эмили. Именно это она отчаянно хотела услышать.

Прохладный бриз прилетел с озера, и Эмили задрожала. Она придвинулась ближе к Мэтту, окунаясь в исходившее от него тепло. Внезапно дрожь от холода превратилась в дрожь опасения.

— Скажи мне, мы предохранялись?

Мэтт усмехнулся:

— Да, конечно. Я взял с собой презерватив, когда вышел из дома, а здесь спрятал его под углом одеяла.

Она громко вздохнула от облегчения.

— Слава богу, хоть один из нас подумал заранее!

Мэтт поднял голову, оглядывая деревья.

— Я надеюсь, среди деревьев нет никого с приборами ночного видения.

— Да еще и с телеобъективами?

Его глаза расширились.

— Господи, я даже не подумал об этом. Я никому не сказал, куда поехал. Сомневаюсь, что бульварные газеты решили бы искать меня здесь.

От дурного предчувствия по ее спине снова прошла дрожь.

— Я только пошутила. А что, репортеры действительно преследуют тебя?

— Иногда. Это стало особенно неприятно после статьи в том журнале. Но мой секретарь знает, что нельзя разглашать информацию личного характера. Например, куда я еду и где нахожусь.

— Возможно, ради безопасности нам надо возвратиться в дом.

— А как же наша одежда?

Она посмотрела в направлении причала. Было слишком темно, чтобы можно было что-нибудь там найти.

— Подберем завтра.

— Ты хочешь идти через лес голышом?

— Что же здесь такого? — поддразнила она Мэтта. — Боишься темноты?

— Я боюсь не темноты, а того, что могу зацепиться за низкую ветку дерева некоторой частью моего тела.

— Да, это совсем ни к чему. А если мы завернем тебя в одеяло?

— Отличная мысль.

Эмили встряхнула покрывало, а Мэтт в это время забросал песком костер, чтобы затушить огонь. Поскольку босиком идти через лес было небезопасно, они надели сандалии, закутались в одеяло и направились к дому, подшучивая над тем, какими забавными они показались бы тому, кто мог бы увидеть их в таком наряде.

Как только они оказались внутри, Мэтт обнял Эмили за талию и припал губами к ее плечу.

— Мы собирались через час ловить рыбу, — напомнила ему Эмили.

— Я предпочитаю заниматься с тобой любовью и спать потом до полудня, а не ловить рыбу. Правду сказать, я был бы не против того, чтобы весь уикенд провести в кровати.

Эмили скользнула ладонями по его рукам, и их пальцы переплелись. Если бы две недели назад кто-нибудь сказал ей, что она будет стоять обнаженной в родительском доме рядом с Мэттом, она ответила бы, что скорее ад покроется льдом, чем это случится. Но вот уже Мэтт ведет ее в спальню, и они страстно занимаются с любовью. Вскоре они увидят, как первые лучи солнца проникнут в комнату через открытое окно…

— О чем ты думаешь? — спросил Мэтт некоторое время спустя.

— О том, насколько другой моя жизнь была неделю назад. — Она медленно провела указательным пальцем по контуру его подбородка, шершавого от отросшей за ночь щетины. — Как неожиданно все произошло.

— Неожиданно хорошо, или неожиданно плохо?

— Неожиданно хорошо, и я буду очень сожалеть, когда все закончится.

— Возможно, ничего и не закончится. Калифорния — хорошее место для жизни. Тебе бы там понравилось.

Столько надежды прозвучало в его голосе, что ей стало больно в груди.

— А как же твоя работа? Ты говорил, у тебя нет времени для серьезных отношений.

— Я сумею найти время.

— И как долго это продлится? Месяц? Год? Всю жизнь? Ты всегда будешь чувствовать, что тебе чего-то не хватает. Начнешь работать, как сумасшедший. В конечном счете я устану быть все время одна, а ты устанешь выслушивать мои жалобы. Наши отношения превратятся в тяжкое бремя для нас обоих.

— Такого не должно случиться.

— У меня тоже есть мечты, Мэтт. Я многое хочу сделать в жизни. Ты просишь, чтобы я пожертвовала всем этим, уехала в незнакомое место, где я никого не знаю, где нет моей семьи.

— Эмили, я могу позаботиться о тебе. Я дам тебе все, что захочешь.

— Твое время, Мэтт. Ты сможешь дать мне его? — Она положила голову ему на грудь, слушая ровные удары сердца. — Но сейчас мы вместе. Давай просто наслаждаться обществом друг друга, пока ты здесь и тебя не волнует, что мы будем делать потом.

— Ты умеешь быть занудой, — сказал он шутливо, — и невероятно упрямой.

Засыпая, Эмили успела подумать, что сейчас исполняется вторая половина ее мечты — заснуть в объятиях Мэтта. Нет рядом родителей, которые могли бы ворваться к ним, нет никаких дел, никаких забот. Целый уикенд принадлежал ей и Мэтту.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Эмили! Мэтт! Где вы?

Эмили вскочила на постели. Она не могла понять, где находится, пока не осмотрелась и не сообразила, что это за комната. Видно, ей приснилось, что мама где-то в доме и зовет ее. Родителям стало бы плохо, если бы они увидели ее с Мэттом голых, уставших, спящих в ее кровати. Или, что еще хуже, родители подумали бы, будто она и Мэтт влюблены друг в друга. Маме и папе всегда хотелось иметь Мэтта в качестве зятя, и теперь, застав их обнаженными, они будут неутомимо понуждать их к браку.

— Эмили! Мэтт! Вы здесь?

Девушка пробормотала проклятие и выпрыгнула из кровати, захватив простыню. Она захлопнула дверь и навалилась на нее всем телом.

Этого не может быть. Это невозможно.

Мэтт сел на кровати, растрепанный и невероятно сексуальный.

— Что случилось? Куда делась простыня?

— Ш-ш-ш, — прошипела Эмили. — Не говори ничего.

Раздался громкий стук в дверь, а потом взволнованный голос ее матери:

— Эмили, с тобой все в порядке?

— Все прекрасно, мама, просто я еще не одета.

— Что случилось с Мэттом? Его машина здесь, но мы не можем найти его.

— А он, вероятно, отправился побегать трусцой или что-нибудь в этом роде.

— Мы будем ждать в гостиной, — отозвалась ее мать, и Эмили услышала удаляющиеся шаги.

— Насколько я понимаю, это делает утренний секс невозможным, — проворчал Мэтт у Эмили за спиной.

Она повернулась к нему.

— Тебе надо выскочить в окно.

— Голым? Вся моя одежда в другой комнате.

— Надень это.

Она бросила ему в руки простыню, потом натянула шорты и стала надевать топ.

Мэтт поднялся с кровати, обертывая простыню вокруг талии. Как странно завершается одна из самых горячих ночей в его жизни!

— Я не буду прыгать в окно.

— Мы не можем позволить им увидеть тебя здесь.

Это Мэтт и сам знал. Он мог даже представить себе, как все произойдет. Да, мистер и миссис Дуглас, я соблазнил вашу дочь, которую вовсе даже не люблю. О, кстати, я хотел вас попросить оказать мне одну небольшую услугу…