Своевременное вмешательство

— Объясни мне наконец, что происходит? Зачем ты пришел?

Ник смотрел в сторону. Когда он наконец поднял глаза на Стива, его взгляд был мягким, извиняющимся.

— Я все знаю.

— Что значит «все»?

— Почему ты женился на Рози. И что это не твой ребенок…

— Понятно.

— Я слишком долго тянул с этим, дружище. Но добро пожаловать в семью! — он протянул Стиву руку.

— Почему я должен тебе верить?

Ник неловко переступил с ноги на ногу.

— Можешь задать мне хорошую трепку. Это пойдет мне только на пользу. Если кого здесь и можно назвать негодяем, так только меня…

— Ты был у Рози?

— Да, я только что оттуда. Подслушал нечаянно, как она рассказывала об этом матери.

— Так мистер и миссис Марчетти обо всем теперь знают?

— Не знаю, как папа, а мама уж точно.

— Тайное всегда становится явным, — пробормотал Стив. Ему следовало сообразить, что это может случиться. Все кончено, все должно было кончиться в тот день, когда обман вышел наружу.

— Ты знаешь, мама обычно рассказывает нам обо всем.

— Это не имеет значения. Пусть все знают, что я обманщик… Так оно и есть! Но не беспокоитесь, развод пройдет быстро и тихо. И я буду заботиться о Рози и о моей… — он осекся и глубоко вздохнул: — Рози и малышка не будут ни в чем нуждаться.

— И кто же после этого будет негодяем?

— А разве ты не этого хочешь, Ник? Ты неоднократно давал мне понять, что Рози слишком хороша для меня, что я могу позволить себе любую девушку, кроме нее!

Ник провел рукой по волосам.

— Я много об этом думал. Мы с Рози всегда были очень близки. Может быть, это звучит глупо, но, когда мы были детьми, я сильно ревновал ее к тебе. Меня злило, что ты ей нравишься больше, чем я…

— Ты прав, это действительно глупо.

Пропустив слова Стива мимо ушей, Ник продолжал:

— Если хочешь знать, я всегда предпочитал, чтобы мужем моей сестренки был именно ты, а не прочие ее ухажеры. Мы же близки с тобой как братья, во многом даже еще ближе, — по крайней мере так было, пока я не устроил всю эту ерунду. Но я надеюсь возместить тебе это. Видишь ли, я никогда не сомневался в том, что ты будешь заботиться о Рози. Даже я не всегда это делал, но ты неизменно был с ней рядом всякий раз, когда она в этом нуждалась. Это счастье, что ты женился на ней. Для вас обоих и для всех нас. Ты лучший из всех, кто мог стать ей мужем, дружище! — Ник протянул руку.

Стив крепко пожал протянутую руку, вкладывая в это пожатие все чувства и слова, какие не решался высказать вслух.

Рози сидела в ожидании — вот-вот ее выпишут из клиники. В кресле ей удобно, ощущаются лишь легкие отзвуки боли, испытанной при родах. Прошло два дня со времени ее разговора с матерью. Она невольно улыбнулась, вспомнив мамину историю, — как та боролась за своего мужчину, за Розиного отца. Рози всегда казалось, что любовь возникает и вызывает взаимность сама по себе и так же самостоятельно движется к своему счастливому завершению. Никогда еще ей не приходило в голову, что за это нужно бороться.

Исподтишка она взглянула на Стива: держит малышку на руках в ожидании сотрудника регистрационной службы. Остается получить свидетельство о рождении, и можно ехать домой. Горькая радость — никогда еще Рози не понимала этих слов так ясно, как теперь.

Какое счастье привезти наконец малышку домой! И в то же время это знаменует начало конца ее жизни со Стивом. Еще какое-то время он по-прежнему будет спать на своем идиотском надувном матрасе в гостиной. А потом уйдет из ее жизни, уже навсегда. Если только его не остановят ее слова, что она его любит…

Рози едва сдерживала слезы. Нет, она не позволит им пролиться… Не сейчас, не перед Стивом; хватит с нее его жалости! Если чему-то и суждено спасти их брак, то только любви.

Наконец в палату вошла рыжеволосая женщина в старомодных очках, с папкой в руке; улыбнулась при виде Стива с малюткой на руках. Рози тихонько вздохнула; Стив выглядит каким-то изможденным, будто не спал несколько суток подряд. Но ей он, как никогда, мил. Как нежно держит дочку! Рози отвлеклась от этих мыслей, когда рыжеволосая откашлялась и заговорила:

— Меня зовут Мэрилин Кнокс. Мистер и миссис Шафер, вы уже достаточно долго это откладывали. Пришло время вам сообщить имя этой маленькой красавицы. — И, держа наготове ручку, застыла в ожидании.

Рози молчала, вопросительно глядела на Стива, уверенная, что он предоставит ей самой это решать. Но как понять, о чем он думает в этот момент? С протяжным вздохом Мэрилин Кнокс опустилась на край кровати.

— Давайте начнем с чего-нибудь более простого, например с фамилии девочки.

— Шафер, — произнес Стив твердо и уверенно.

У Рози снова слезы навернулись на глаза. Она-то никогда не сомневалась: во все самые ответственные моменты жизни Стив проявит себя добрым и великодушным, самоотверженным и благородным. Но что делать, если сам он в этом сильно сомневается?..

— Ну вот, это не так уж трудно, — подбодрила миссис Кнокс. — Ну, теперь дело за именем. Не будете же вы всю жизнь называть ее просто малышка Шафер!

Рози глубоко вздохнула.

— Стифани Николь.

— Стифани? — Взгляд Стива, казалось, пронзил ее насквозь. — Николь?

Рози кивнула.

— В честь двоих самых главных мужчин в моей жизни.

— Стифани Николь Шафер. — Миссис Кнокс встала. — Прекрасное имя для красивой маленькой девочки. Желаю вам всем удачи!

Как только они остались одни, Стив положил малышку на руки Рози.

— Пойду подгоню машину к главному входу.

Стив несколько мгновений молча смотрел на нее, потом взял сумки с упакованными вещами и вышел. Оставшись одна, Рози сквозь слезы взглянула на дочку.

— Стифани Шафер, надеюсь, тебе понравится твое имя. Оно всегда будет напоминать нам о твоем отце.

Рози, поглощенная малюткой, спящей в специальном детском автомобильном сиденье рядом с ней, не сознавала, куда они едут. Но вот Стив остановился и заглушил мотор, она огляделась:

— Это же твой дом!

— Ну да, конечно.

— Так, может быть, ты мне объяснишь, зачем ты привез нас сюда, Стив?

— Почему бы нам сначала не внести Стифани в дом?

В голове у Рози творилась полная неразбериха; Стив вынимает из машины сиденье со Стифани с такой осторожностью, будто малышка была самая большая драгоценность в мире… Что все это значит, зачем он привез их к себе? Может ли она надеяться?..

Стив ввел ее в дом, и она огляделась: он полностью преобразил свое жилище; Рози вспоминала, каким все было в тот единственный раз, когда она заходила сюда. С удивлением разглядывала совершенно новую цветовую гамму: самая ее любимая — розовато-лиловый и защитно-зеленый тона… Прежнее цветовое решение было совсем другим. Это что-либо означает?..

— Иди сюда, Рози!

Она кивнула, и они поднялись наверх, в одну из спален. О, в это невозможно поверить! Внутри — полный ансамбль всех детских вещей, включая выбранный Рози гарнитур мебели для девочки. Светлое дерево кроватки перекликается с таким же шкафчиком, и комодиком, и пеленальным столиком; дерево украшено изображениями героев диснеевских мультфильмов. Мягкие игрушки занимают почти всю площадь этой великолепной детской, но главное чудо — в самом дальнем углу: роскошная колыбель, с режимом автоматического покачивания, но выдержанная в традиционном старинном стиле. Произведение искусства, ее мечта! Рози вспомнила, как однажды показала на нее Стиву, когда они бродили по детскому отделу торгового центра. Подумала тогда, что он не обратил на нее ни малейшего внимания, — и ошиблась. Ошеломленная, она поднесла к губам свою дрожащую руку.

— Когда ты… все это сделал?

— Здесь будут еще другие обои, пока не успел.

— Не могу поверить… Когда?.. Как?..

— С помощью Ника.

— О! Правда? — Рози сглотнула комок в горле, нежно, изумленно взглянула на Стива. — Как я счастлива это слышать! Может быть, попробуем, как Стифани будет лежать в колыбели?