Страница 3 из 47
"Круто! Надо посмотреть будет, не сломал ли этот тип своею спиной доску?" - в который раз подивившись тому, насколько странные мысли могут приходить в голову во время боя, я выдернул из ножен на спине нож и добил прыткого противника. Затем "проконтролировал" того, которого я сбил с ног в самом начале. И в этот раз я решил не стрелять, ведь чем дольше охрана склада будет в неведении о происходящем - тем для нас лучше.
Почему-то мне вспомнилось, как мы в своё время учились штурмовать здания. Командир, когда его кто-то из игроков спросил, а как бы он взял тот заброшенный пионерский лагерь, ответил просто: "Гаубицы бы вызвал", но гаубиц в страйкболе нет, и нам пришлось пойти по другому пути. Гонял нас Саня жёстко, сколько раз народ до окна недолетал, сколько раз кто-то на разрыв своей же гранаты вылезал?! Мама дорогая! Но ничего, приноровились, потом понимание пришло, а затем уже и автоматизм... Натаскались так с гранатами, что, в результате брали первый этаж корпуса секунд за тридцать-сорок. А ведь это - ни много ни мало шестнадцать комнат с предбанниками. Народ от нашего "паровозика из Ромашкова" честно офигевал, а некоторые, из тех, что поскареднее, ворчали: "Буржуи, в каждое окно по гранате, а они по пять баксов!"
Так и здесь получается, если сравнить сегодняшний бой с той свалкой в деревне или с самым первым боем у моста, то небо и земля!
"Ладно, хватит мечтать! - одёрнул я сам себя. - Бой пока не закончен".
Выкрики немцев приобрели некоторую осмысленность, а это значит, что ещё немного и орднунг возобладает над хаосом и паникой. "На это я пойтить немогу!" - промотивировал я сам себя, и на полусогнутых выбрался из-за штабеля, заходя основной группе противников во фланг. Фрицы действовали вполне ожидаемо - послав "гонцов" посмотреть, что же там такое творится у ворот, они вооружились тем, что ближе лежало, и теперь напряжённо всматривались в складской лабиринт.
Лезть в рукопашную на шестерых солдат с автоматическим оружием в мои планы не входило, и я связался с нашими:
- Арт в канале. У них ещё минус три. Остатки наготове, так что включаю громкую музыку. Как поняли? Приём.
- Здесь Фермер. Понял тебя хорошо. Периметр чист. Даю добро на "Рамштайн"!
- Понял тебя. Отбой.
- Бродяга тут. Мы тоже готовы.
Выставив ствол автомата в щель между двумя ящиками, я поймал в прицел спину одного из немцев. Единственного, пожалуй, из всей компании, одетого не в майку или рабочую робу, а в уставной китель. Дыхание после всех этих кульбитов немного сбилось, поэтому, для надёжности, я сделал пару глубоких вдохов и выдохов, снял автомат с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Короткая очередь перечеркнула спину "уставника", пули изорвали ткань мундира, а я перенёс огонь на его соседа - сутуловатого немца с очень длинными, почти обезьяньими руками, в которых он держал дегтярёвский ручник. Двадцать метров - не дистанция, и пули кучно легли почти в центр груди "горрилоида". Основную свою задачу - обход и атаку с фланга я выполнил, и теперь в игру должны вступить наши основные силы, мне же надо поберечься! Я лег на землю и откатился на пару метров, так что ответные выстрелы немцев прошли сильно в стороне. Конечно, ящики и кучи стволов пробить не так то легко, но последний месяц здорово поменял наши привычки: это на "пострелушках" наших куст - хорошая защита от пластиковых шариков, но мы уже давно не в игрушки тут играем...
Поодаль раздались два пронзительных свистка, и тут же звучание боя поменялось - частые выстрелы из самозарядных винтовок добавили ему солидности. Казалось, что в стычке участвуют человек пятьдесят, не меньше!
Это вступил в дело наш "засадный полк", семь человек во главе с Несвидовым, прятались до этого в кузове "опеля", а по команде открыли бешенную пальбу из своих СВТ.
Часть наших противников были убиты или ранены, (Емельян в свою команду отобрал всё больше сержантов-старослужащих, которые стреляли значительно лучше вчерашних колхозников), а остальные залегли. В щель между ящиками я заметил ноги одного из таких "счастливчиков". Тщательно прицелившись, я всадил злую тэтэшную пулю в его бедро чуть выше колена.
"Ух ты, как задёргался, бедненький!" - жалости к оппонентам я не испытывал ни малейшей, а вот охотничий азарт и своеобразная "спортивная злость" присутствовали.
Вопли подстреленного немца, очевидно, привлекли его товарищей, и, когда я снова выглянул в свою импровизированную амбразуру, то увидел, что к нему подсел ещё один, который принялся оказывать пострадавшему первую помощь.
"А вот хрен вам, господа фашисты!" - мелькнула злая мысль и я выстрелил "санитару" в спину, с удовлетворением отметив, что тот ничком повалился на своего пациента.
Спустя некоторое весьма непродолжительное время к атаке присоединилась основная группа, ведомая лично Фермером, и всё закончилось.
Я бросил взгляд на часы - с того момента, как наш грузовик подъехал к шлагбауму прошло всего-то четыре минуты!
***
Адреналин выветривался, напряжение боя понемногу отпускало, и я вовсю пользовался моментами вынужденного безделья, развалившись на куске брезента под верстаком.
- Антон! Товарищ старший лейтенант, ты жив?! - голос командира вывел меня из задумчивости.
- Здесь я. Всё в порядке! - нехотя я выбрался из своего укрытия.
Саша стоял метрах в тридцати, но слышал я его отлично:
- Во, нашёлся, герой! "Языков" у тебя нету? - спросил Саша, после уставного приветствия.
- Нет, почти всех вчистую уделал, - последовал немедленный ответ, - а те, что живые - у них челюсти сломаны. - Тут мне на память пришёл тот немец с простреленным коленом: - Хотя вон там должны двое лежать - один "двухсотый", а под ним "трёхсотый".
- Наши энтузиасты всех того... - мотнул головой командир. - Ну да ладно - всё равно не сильно нужно... Ты вот что, Тоха, давай, пройдись вместе с Емелей по территории, посмотри, что где лежит, а я пока прикину, как нам всё это богачество вывозить. Тут, если по-хорошему - дивизию стрелковую вооружить можно.
- Так точно. Разрешите выполнять, тащ полковник? - в присутствии моих "сокамерников" из сборного лагеря мы старались общаться по уставу.
Несвидова искать долго не пришлось - он стоял у того верстака с "максимами" и бурно жестикулируя, втолковывал что-то двум новичкам-лагерникам.
- Ну что, товарищ Несвидов, "машинки" рабочие? - поинтересовался я, подойдя.
- Так точно, товарищ старший лейтенант, - ответил он, оторвавшись от своих собеседников. - Фрицы здесь как раз ремонтом занимались.
- А о чём спорите?
- Да вот, товарищи предлагают щиты не брать, - в голосе старослужащего из пульбата было заметно искреннее возмущение такой бесхозяйственностью.
- Они правы, товарищ сержант, - и, чтобы пресечь возражения, пояснил: - Щит сколько весит? Восемь килограммов, так?
- Девять.
- А люди сколько нормально не ели, а? А им на горбу их тащить бог знает сколько вёрст... Эх, будь у нас мастерская, вроде той МТС, можно было бы вообще треноги лёгкие сделать... А то четыре пуда - для нашей специфики многовато. Я бы вообще их не брал, а только "ДП". Короче, слушай приказ! Оставляешь бойцов комплектовать пулемёты, а сам идёшь со мной, ревизию проводить.
- Есть, товарищ старший лейтенант.
Я вытащил из нагрудного кармана блокнот и огрызок карандаша, и мы начали работать.
Наскоро сосчитав комплектные станкачи, которых оказалось ни много ни мало, а семнадцать, мы перешли к винтовкам. Здесь пришлось сложнее: часть оказалась в заводских ящиках по две штуки, но большинство было сложено в своеобразных "поленницах", тут уже пришлось голову включать. "Так, "драгунка" у нас в длину метр двадцать, в ширину - около двадцати сантиметров и толщиной... Ну, пусть будет пять. Немцы для экономии места сложили их "валетиком", - занялся я устным счётом. - Это выходит, что в каждом слое куба размером метр двадцать на метр двадцать - двенадцать винтарей. А в каждом метре по высоте - около двадцати таких слоёв..."