Знак Хаоса

– Какое лекарство? – спросил Люк, когда я протянул ему витамины.

– Доктор сказал, что это поможет тебе быстрее поправиться.

– А, ну ладно.

Он закинул в рот всю пригоршню и запил одним огромным глотком.

– Теперь это.

Я открыл пузырек с торазином. Все таблетки были по двести миллиграммов, я не знал, сколько ему дать, и остановился на трех. Я также дал ему триптофана и немного фенилаланина.

Он уставился на таблетки. Стены снова потускнели, музыка вернулась. Мимо нас проплыло облачко синего дыма. Неожиданно вернулся и бар, в нормальном для этого места виде. Перевернутые столики поставили на место, Шалтай все еще раскачивался. Появилась и фреска.

– Эй, а вот и наш клуб! – воскликнул Люк. – Пора двигать назад. Похоже, вечеринка вот-вот начнется.

– Вначале выпей лекарство.

– От чего оно?

– С тобой что-то не так. Оно приведет тебя в чувство.

– У меня ничего не болит. Я прекрасно себя чувствую…

– Пей!

– Хорошо, хорошо!

Он закинул в рот еще одну пригоршню.

Бармаглот и Огненный Ангел начали тускнеть, мой отчаянный жест у стойки бара встретил некоторое сопротивление, хотя картинка до конца не затвердела. Неожиданно я увидел Кота, чьи игры с материальностью сделали его на какое-то время самым реальным существом в округе.

– Вы приходите или уходите? – спросил он.

Люк начал подниматься. Свет стал ярче.

– Эй, Люк, посмотри-ка!

– Куда? – спросил он, повернув голову.

Я ударил его еще раз.

Едва он рухнул, бар начал тускнеть. Снова проступили стены пещеры. Я услышал, как Кот произнес:

– Значит, уходите…

Звуки обрели прежнюю силу, только на этот раз все заглушал похожий на волынку визг. Это верещал прижатый к земле Бармаглот, которого нещадно полосовал когтями Огненный Ангел. Тогда я решил прибегнуть к заклинанию «Четвертое Июля», которое осталось у меня после штурма Цитадели. Я встал перед Люком, чтобы закрыть ему обзор, вскинул руки, зажмурился и произнес нужные слова.

Даже с закрытыми глазами я увидел ослепительную вспышку света. Люк воскликнул «Эй!», но прочие звуки резко оборвались. Когда я посмотрел еще раз, оба зверя лежали, словно оглушенные, в дальнем конце пещеры.

Я схватил Люка за руку и взвалил его на плечо, как делают пожарные. Затем двинулся к выходу из пещеры, только один раз поскользнувшись в крови чудовища. Монстры зашевелились прежде, чем я успел выбраться, но движения их были скорее рефлекторны, чем осмысленны.

У самого выхода я замер, потрясенный видом лежащего передо мной цветущего сада. Цветы достигали в высоту моего роста, ветерок донес до меня их благоухание.

Спустя несколько секунд я услышал за спиной более определенные движения. Бармаглот пытался встать на ноги. Огненный Ангел по-прежнему лежал, пыхтя, словно затухающая топка паровоза. Бармаглот попятился, взмахнул крыльями и вылетел в черный провал в скале. «Неплохое решение», – подумал я и поспешил в сад.

Здесь запах был еще сильнее. Цветы почти все распустились, вокруг раскинулся фантастический яркий ковер. Спустя некоторое время я заметил, что задыхаюсь, но все равно продолжал бежать. Люк весил немало, но я хотел как можно дальше уйти от пещеры. Учитывая, как быстро мог перемещаться наш преследователь, я сомневался, что у меня хватит времени на возню с Козырем.

Постепенно меня начала охватывать странная слабость, собственные руки и ноги вдруг показались мне страшно далекими. До меня тут же дошло, что цветочный аромат обладает наркотическим свойством. Только этого мне не хватало – словить кайф от травки, пытаясь избавить от ее воздействия Люка!.. Тем не менее я сумел разглядеть впереди слабый просвет. Если повезет, нам удастся немного перевести дух, прежде чем я вновь обрету ясность мышления и соображу, что делать дальше. Пока что никаких признаков погони видно не было.

Неожиданно я почувствовал, что меня качает из стороны в сторону. Равновесие нарушилось. Навалился страх перед падением, напоминающий акрофобию. Я понял, что если упаду, то вряд ли смогу подняться, ибо меня охватит наркотический сон. В таком состоянии я и достанусь посланцу Хаоса. Цветы над головой смешались в длинные, пестрые ленты, текущие ярким потоком. Я старался контролировать дыхание и вдыхать как можно меньше ароматов Это было трудно, поскольку я уже успел ими надышаться.

Обессиленный, я свалился рядом с Люком. Он не приходил в себя, на лице его застыло блаженное выражение.

Налетел ветерок с противоположной стороны – оттуда, где росли совсем не цветочного вида остроконечные растения. Дурманящий аромат гигантского цветочного поля пропал. Спустя некоторое время в голове у меня начало проясняться, и я сообразил, что ветер относит наш запах в направлении пещеры. Я не знал, сумеет ли Огненный Ангел выделить его в тяжелом цветочном духе, но при одной мысли о такой возможности мне стало не по себе.

Много лет назад, будучи студентом, я попробовал ЛСД. Мне стало так страшно, что я на всю жизнь зарекся принимать галлюциногены. Это был не просто плохой приход. Он повлиял на мою власть над Тенью. Существует поверье, что жители Амбера могут попасть в любое место, какое только в силах вообразить, ибо какой-нибудь Тени оно да найдется. Подключая сознание к движению, мы можем настроиться на нужную нам Тень. К несчастью, я потерял контроль над своим воображением. К несчастью также, именно в воображаемые места меня и занесло. Я впал в панику, чем только усугубил положение. Я запросто мог погибнуть там, странствуя в объективных джунглях своего подсознания, и блуждая среди чужовищ, порожденных сном разума. Потом-то я очухался, хныкая, дополз до порога Джулии, и еще несколько дней представлял собой полную психическую развалину.

Позже рассказал об этом Рэндому и узнал, что и ему пришлось пережить подобное. Вначале он рассматривал это в качестве секретного оружия против остальных членов семьи, но впоследствии, когда отношения улучшились, он решил поделиться с ними информацией в интересах общей безопасности. К своему удивлению, Рэндом выяснил, что Бенедикт, Джерард, Фиона и Блейз тоже прошли через подобное, хотя и пользовались другими галлюциногенами. Как ни странно, только Фиона рассматривала возможность использовать наркотики в качестве внутрисемейного оружия. Впрочем, и она отбросила эту затею, уж больно непредсказуем эффект. Но все это было давно, на Рэндома навалились другие дела, и он просто забыл, что я-то в этих делах новичок и меня тоже не мешало бы предупредить.

Люк рассказывал, что затеянная им высадка десанта с дельтапланов у Цитадели Четырех Миров провалилась. Будучи там, я своими глазами видел разбросанные в разных местах обломки летательных аппаратов. Логично было бы предположить, что Люка взяли в плен. А значит, своим состоянием он обязан колдуну по имени Маска. Похоже, ему добавили в тюремную еду наркотика и отпустили побродить среди красивых огоньков. К счастью для Люка, его подсознание, в отличие от моего, выдавало лишь вариации на тему светлых страниц Льюиса Кэрролла. Может быть, его сердце чище моего.

Дело между тем представлялось весьма странным, с какой стороны ни посмотреть. Маска мог уничтожить Люка, оставить в тюрьме или пополнить им свою коллекцию статуй. Вместо этого он отправил пленника в прогулку, которая, какой бы ни была рискованной, вскоре завершилась бы, и изрядно помятый Люк остался бы на свободе. Не месть, а попросту шлепок по руке. И это – с одним из сыновей Амбера, который нападал на Цитадель до того и безусловно намеренным попытаться еще раз. Неужели Маска настолько уверен в себе? Или он не считал Люка серьезной угрозой?

И еще: наша способность перемещаться по Теням, равно как и колдовские способности, происходили из сходных корней – Образа и Логруса. Выходило, что, потревожив один, мы тревожили и другой. Теперь становилось понятным, как Люку удалось вызвать меня к себе словно по карте, хотя никакой карты в тот момент у него не было. Наркотики настолько усилили его способность к визуализации, что в моем изображении на карте не возникло необходимости. А его необычные магические способности объясняли всю предварительную суматоху, все странные, противоречащие реальности ощущения, которые я испытал, прежде чем он установил со мной настоящий контакт. Выходит, наркотики делают нас особо опасными. Об этом не следует забывать. Я надеялся, что Люк не будет злиться на меня за то, что я его ударил, и мне удастся кое-что ему объяснить. С другой стороны, транквилизатор должен умиротворить его на то время, пока прочие лекарства выводят из организма яды.