Страница 12 из 20
Из Кермана Поттинджер добрался сначала до Шехро-Бабека – города, расположенного на равном расстоянии от Йезда, Шираза и Кермана. Оттуда он пошел в Исфахан, где с радостью встретил своего спутника Кристи, и наконец в Ме- рагу, где застал генерала Малькольма. Прошло уже семь месяцев, как путешественники покинули Бомбей. За это время Кристи проделал две тысячи двести пятьдесят миль, а Поттинджер – две тысячи четыреста двенадцать. Но сейчас нам надо вернуться вспять и посмотреть, как Кристи выкручивался из трудностей предпринятого им путешествия. Это оказалось гораздо проще и легче, чем он предполагал!
Он покинул Нушки 22 марта, перевалил через горы Вашути и по невозделанной стране, почти по пустыне дошел до берегов Гильменда, реки, впадающей в озеро Хамуни-Саваран.
«Гильменд, – говорит Кристи в своем отчете, представленном Компании, – проходит вблизи города Кандагара и течет нa юго-запад, затем почти в четырех днях пути от Джелалабада поворачивает в Систан, огибает горы и образует озеро. Около Пулалака, где мы побывали, река достигает ширины в тысячу двести футов и очень глубока. Вода в ней прекрасная. По обоим берегам на расстоянии полумили от реки земля орошается и возделывается. Дальше начинается пустыня, поднимающаяся отвесными уступами. Берега реки густо поросли тамариском, а местами служат пастбищем для скота».
Систан, раскинувшийся по берегам Гильменда, занимает всего пятьсот квадратных миль. Обитаемые места тянутся лишь по берегам реки, ложе которой углубляется ежегодно.
В Эломдаре Кристи послал за одним индусом, к которому имел рекомендательное письмо. Тот ему посоветовал отослать белуджей и переодеться паломником. Несколько дней спустя Кристи был уже в Душаке, называемом также Джелалабадом.
«Развалины старого города раскинулись почти на таком же пространстве, как в Исфахане, – говорит путешественник. – Он был построен, как все города Систана, из полуобожженного кирпича. Дома были двухэтажными, с куполообразными крышами. Новый Джелалабад- город чистый, красивый и все время растет. В нем около двух тысяч домов и довольно большой базар».
Кристи проделал дорогу из Душака в Герат без особого труда. Ему только пришлось принимать некоторые предосторожности, чтобы не вызвать подозрений.
Герат расположен в долине среди высоких гор. Долина орошается рекой, поэтому здесь повсюду плодовые сады и огороды. Город занимает пространство в четыре квадратных мили, окружен стеною с башнями и опоясан рвами, наполненными водой. Главные достопримечательности города – обширные базары с многочисленными лавками и мечеть Пятницы (Мешеде Джума).
Редко какой город построен так тесно и имеет такое смешанное население, как Герат. Кристи считает, что в нем около ста тысяч жителей. Это, быть может, самый большой торговый город той части Азии, где правят еще туземные властители. Герат находится на скрещении торговых путей между Кабулом, Кандагаром, Индостаном, Кашмиром и Персией. Он сам поставляет некоторые товары, пользующиеся большим спросом: лошадей, шелка, шафран и ассафетиду.
«Это растение, – говорит Кристи, – достигает в высоту двух-трех футов. Стебель имеет до двух дюймов в диаметре и наверху заканчивается зонтиком, который, созревая, становится желтым и напоминает цветную капусту. Индусы и белуджи очень любят ассафетиду. Для еды стебель жарят в золе, а зонтик тушат, как обычные овощи. Все-таки она и тогда сохраняет противный вкус и запах».
Как и в других восточных городах, в Герате есть большие общественные сады, но о них заботятся лишь ради плодов, которые продают на базаре.
Прожив месяц в Герате, Кристи покинул город. Он переоделся торговцем лошадьми и ловко распространил слух о том, что отправляется в паломничество в Мешхед, но скоро вернется обратно. И по областям, разоренным узбеками, разрушавшими бассейны для дождевой воды, он отправился в Йезд.
Йезд очень большой, густо населенный город, стоящий у края песчаной пустыни. Его называют Дар-Уль-Эбадет, или «оплот поклонения». Город славится порядком и безопасностью, что весьма содействовало развитию торговли с Индостаном, Хоросаном, Персией и Багдадом.
«Базар обширен, – рассказывает Кристи, – и полон товаров. В городе двадцать тысяч домов, не считая домов, принадлежащих гебрам. Этих последних насчитывается около четырех тысяч. Они – народ деятельный и трудолюбивый, хотя и живут под жесточайшим гнетом».
Сто семьдесят миль от Йезда до Исфахана Кристи проехал по хорошей дороге. Он остановился во дворце эмира Уд-Дауле и, как мы уже говорили, с радостью встретил в этом городе своего товарища Поттинджера. Два офицера теперь могли поздравить друг друга с тем, что удачно выполнили свою миссию, преодолев опасности долгого пути по стране с фанатическим населением.
Сделанного нами краткого пересказа, вероятно, достаточно, чтобы судить, насколько любопытен отчет Поттинджера. По сравнению с отчетами предшественников он отличается гораздо большей точностью и полон очень интересных суждений, исторических фактов, анекдотов и географических описаний.
С середины XVIII века Кабул не переставал быть ареной ожесточенных гражданских войн. Соперники, с большим или меньшим правом претендовавшие на престол, опустошали область огнем и мечом и в конце концов превратили эту богатую когда-то страну в пустыню. Теперь только развалины городов говорят о былом процветании, которому, видимо, не суждено возвратиться.
В 1808 году в Кабуле царствовал Шуджо-Уль-Мунк. Англия была сильно обеспокоена планами Наполеона, который хотел нанести ей удар в Индии и пытался при посредстве Гарда на заключить союз с персидским шахом. Поэтому английское правительство решило послать посольство к повелителю Кабула с целью привлечь его на сторону Ост-Индской компании.
Послом был назначен Маунтстюарт Элфинстон, который оставил нам очень интересный отчет о своей поездке. Ему мы обязаны совершенно новыми сведениями обо всей этой области и о племенах, ее населяющих. Его книга опять приобретает значение в наши дни. Нельзя без любопытства читать страницы, посвященные киберийцам и другим горцам, героям событий, развертывающихся перед нашими глазами.
Элфинстон выехал из Дели в октябре 1808 года, достиг Канунда, где начинаются сыпучие пески, и вступил в Шеха- вути – округ, населенный раджапутами. К концу октября посольство добралось до Сингауны, красивого города, в котором правил тогда раджа, оказавшийся завзятым курильщиком опиума.
«Это был, – рассказывает путешественник, – маленький человечек, с расширенными, горящими от употребления опиума глазами. Бороду, разделенную надвое, он зачесывал к ушам, что придавало ему грозный и дикий вид».
Отсюда Элфинстон направился в город Джунжунха, сады которого кажутся такими свежими среди пустыни. Этот город пока не зависит от биканерского раджи, чей доход не превышает 1 250000 франков. Приходится удивляться, как этому властителю удается собрать и такую сумму с бесплодной, высохшей страны, где бегают только миллионы крыс, стада газелей да дикие ослы.
«Тропинка вилась по песчаным холмам и была довольно узка, – говорит Элфинстон, описывая передвижение своего каравана,- два верблюда с трудом могли идти рядом. Если какой-нибудь верблюд хоть чуть-чуть уклонялся в сторону, он увязал в песке, как в снегу. Поэтому из-за малейшей задержки в голове колонны останавливался весь караван, а когда отставал хвост, то и авангард не мог двигаться вперед. Из опасения, как бы отделившиеся погонщики не затерялись среди песчаных холмов, все время подавали сигналы звуками трубы или барабана и всячески старались не отрываться друг от друга».
Не напоминает ли все это передвижение армии? Воинственные звуки, блеск мундиров и оружия – что тут похожего на посольство с мирными целями?
«Наши солдаты и слуги мучительно страдали, – сообщает посол далее, – от нехватки воды и дурного качества той, которую нам приходилось пить. Правда, обилие арбузов давало возможность утолять жажду, но это не обходилось без ущерба для здоровья. Большинство туземцев – индусов, сопровождавших нас, болело изнурительной лихорадкой и дизентерией. За* первую неделю нашего пребывания в Биканере умерло сорок человек».