В объятиях тьмы

Вайпер хмыкнул. Вампиры питают большое недоверие к магии. Очень большое недоверие.

— Зато эффективно, — пробормотал он.

Шей обернулась к нему:

— Только против вампиров или людей — всех, кто не умеет чувствовать магию.

— Остается вопрос — кто и зачем.

— Есть только один способ узнать.

Он возмущенно затряс головой:

— Мне это не нравится.

— Мне тоже, но, если честно, я надеюсь, что Эвор там. Хочу, чтобы все поскорее закончилось. — Протянув руку, она коснулась его плеча: — Вайпер, мне надоело бояться. Надоело убегать.

Внезапно она оказалась в кольце его рук, и губы Вайпера коснулись ее лба.

— Знаю, киска. Только обещай…

Шей застыла, как статуя, хотя ей до смерти приятно было находиться в его объятиях.

— Только скажи: «Не делать глупостей», — и я точно всажу в тебя кол.

Он вздохнул, уступая:

— И не мечтай.

Она окатила его гневным взглядом. Мужчины!

Стикс только что пробудился, когда в дверь его узкой кельи постучали. Сначала у него возник соблазн не отвечать стоящему за дверью вампиру. Стикс тревожился. Не находил себе места от тревоги, и никакими увещеваниями не облегчить его неутихающий гнев.

Так не должно было случиться.

Насилие, дикость остались в далеком прошлом. Страсти не властны над ним — те самые, что заставляли его покорять или убивать каждого, кто стоял на пути к вожделенной цели. Если расе вампиров суждено уцелеть в бушующем океане опасностей, то лишь потому, что они научатся жить в мире. Погрязнув в истреблении сородичей, легко проморгать врага.

Своим убеждением Стикс дорожил, как самой жизнью. Но разве мир стоит таких жертв? Вот этот вопрос его и мучил. Ответа Стикс не знал.

Стук повторился, уже настойчивее.

С тяжелым вздохом Стикс сжал в кулаке свой медальон. Потом пошел открывать дверь. Как и ожидалось, там стоял Ворон. Его тело скрывал тяжелый плащ, на голову был надвинут капюшон, но Стикс успел мельком увидеть бледное лицо. Лицо, искаженное тревожной гримасой.

В последнее время слишком часто он видит подобную гримасу на лицах братьев. Не он один терзается из-за явной болезни Анассо. И витающих в воздухе подозрений.

Вампир слегка поклонился:

— Хозяин.

— Да, в чем дело, Де Анджело?

— Пленник.

Стикс ухватился за косяк двери. Если бы у него было живое сердце, оно бы перестало биться.

— Вайпер? Он не… Он еще жив?

— Да, хозяин.

Он стиснул зубы, чтобы скрыть свое облегчение.

— Так что случилось?

— Он сбежал.

— Невозможно! — зарычал Стикс, бросаясь в темный коридор. Тело Вайпера было одной сплошной раной! Откуда он мог набрать столько сил, чтобы сбежать? Даже если кто-то пришел ему на помощь.

Если только…

Не разбирая дороги, Стикс со всех ног мчался в нижние пещеры, где содержался Вайпер. Остановился, лишь когда влетел в пещеру и обнаружил, что она пуста, а разбитые серебряные цепи лежат горой на полу.

Потянув носом воздух, Стикс прорычал:

— Шалотт!

Де Анджело встал рядом.

— Да.

Несомненно, здесь побывала Шалотт. Только ее драгоценная кровь могла исцелить Вайпера и придать необходимые для побега силы.

— Ты послал кого-нибудь в погоню?

Поразительно — вампир ответил далеко не сразу! Наконец он молча склонил голову, словно в знак мольбы о прощении:

— Нет, хозяин. Мы решили, что нам следует ждать твоих распоряжений.

Стикс обдумывал его слова. Вороны были обучены беспрекословному повиновению и отличались беспредельной верностью своему господину. Тот простой факт, что Де Анджело не отправился по горячим следам вслед за Вайпером, доказывал, насколько пошатнулась его вера. Стикс тяжело вздохнул.

— Перекройте выходы, чтобы никто не мог выйти из пещер, но к ним не приближайтесь. — Его голос зазвучал угрожающе. — Я не хочу, чтобы пролилась кровь, если, конечно, на вас не нападут. Ты понял?

— Разумеется, хозяин.

Грозовые тучи рассеялись, когда Де Анджело, низко поклонившись, вышел из пещеры. Оставшись в одиночестве, Стикс нагнулся и окунул пальцы в кровь, которая все еще высыхала на полу. Здесь побывала Шалотт. И очень скоро Вороны нападут на ее след.

Время вышло.

Очень немногим пришло бы в голову обвинять Леве в избытке терпения. Скорее, он отличался весьма вспыльчивым нравом. И сейчас горгулья был готов вспыхнуть, как пламя ада.

Остановившись у подножия скал, он злобно воззрился на женщину, которая то и дело взмахивала руками и корчила жуткие гримасы. Казалось, ее глаза сейчас вылезут на лоб.

Раньше он думал, что нет ничего ужаснее ее болтливого языка. Но и эта оживленная жестикуляция раздражала не меньше.

— Ох, да прекрати же! Ты так выткнешь себе глаз, — проворчал он, сердито взмахнув крыльями. — Можешь говорить, черт тебя подери!

Дрожа от гнева, она топнула ногой:

— Ты ведешь себя омерзительно! Злая, злая горгулья!

Он сощурился.

— Не забудь, у меня еще два желания. — Он ждал, пока ее лицо не примет обычного надутого выражения. — Как тебя зовут?

— Белла.

Леве закатил глаза. Не родилась еще фея, имя которой не намекало бы на красоту.

— Ужасно оригинально.

Она слегка смутилась:

— Не совсем. Все мои шесть сестер тоже носят имя Белла.

— А мать?

— Белла.

— Ну конечно.

Хлопая ресницами, фея смотрела на Леве во все глаза.

— Тебе не нравится мое имя?

— Черт возьми, мне все равно.

Леве подошел к узкой щели — входу в пещеру. К его удивлению, докучливая фея не попыталась наступить ему на хвост или ущипнуть крыло. Он бросил взгляд через плечо — она решительно встала перед входом, уперев руки в бока.

— Мы ведь не пойдем туда, правда? — спросила она.

— Боишься вампиров?

— Нет, конечно, но я терпеть не могу бесов. — Она наморщила хорошенький носик. — Мерзкие, вонючие твари.

— Бесы? — спросил Леве.

— Да. Тут живет один такой.

Леве нахмурил лоб. Сюрпризы всегда не к добру.

— Зачем вампирам бес?

— Он приводит людей.

Это ничего не объясняло.

— Клан вампиров отлично раздобудет себе парочку людишек на обед и без помощи беса!

— Кровь людей пьет только один вампир, и люди ему нужны особые.

— Особые? Что ты хочешь сказать?

Нетерпеливо топнув ножкой, Белла пошла к небольшой рощице упрямо цепляющихся корнями за скалу деревьев. Леве направился за ней. Она указала на землю под ногами:

— Люди, которые приходят, тыкают в себя иголками.

Леве попятился. Он не был особым знатоком людской породы, но тотчас же понял, что на земле валяются иглы для подкожных инъекций, которые используют любители дурацких наркотиков.

— Черт!

— Давай поцелуемся? — предложила Белла и погладила его рожки. — Я гораздо забавней, чем глупые вампиры. Я поиграю с твоими крыльями.

— Не сейчас. — Его рычащий тон перешел в тихий вздох, когда проворные пальчики погладили его шею и пробежались по крыльям. — Ох!

— Я очень умелая.

Кто бы спорил. Крылья Леве затрепетали под ее невесомыми прикосновениями. Мало кто знал, насколько чувствительны крылья горгулий. Глаза Леве были готовы закрыться сами собой, но он решительно отстранился от соблазнительной ласки. Шей может угрожать опасность! У него нет времени на развлечения. Гори все адским пламенем!

— Нет-нет. Лучше расскажи, что ты умеешь делать.

Губки надулись, сложившись в знакомую гримасу, когда она продолжила забавляться с его крыльями.

— Я как раз пытаюсь тебе это показать.

— Я говорю о твоих магических умениях! — Леве решительно заставил ее убрать руки. — Какие именно желания ты исполняешь?

Она разочарованно вздохнула:

— Все, что пожелаешь. Богатство, красота, любовь.

В мозгу Леве забрезжило.

— Но я подумывал кое о чем более экзотическом.

Она уставилась на него с подозрением. Может, в конце концов, она не так уж глупа?

— Экзотическом?