Страница 240 из 501
И потому начали они с одного фасада на Монтекавалло, насупротив церкви Сан Сильвестро вместе с Пеллегрино из Модены, подбодрившим их к тому, чтобы испытать, насколько они к этому привязаны, а потом принялись и за другой, что напротив боковых дверей церкви Сан Сальваторе дель Лауро, и подобным же образом написали они историю у боковых дверей церкви Минервы и еще одну, а именно фриз с морскими чудищами, выше церкви Сан Рокко, что на Рипетте. В таком же роде, не хуже других, они написали по всему Риму бесчисленное множество таких историй, о которых рассказывать здесь не стоит потому, что позднее они в этой области работали лучше.
Но вот, воодушевленные этим, начали они изучать римские древности, воспроизводя светотенью древние мраморы столь ревностно, что не осталось вазы, статуи, саркофага, барельефа цельных или разбитых, которые они не нарисовали бы и не использовали. И мысли их были направлены на это упорно и так страстно, что оба они восприняли древнюю манеру, столь сходную у обоих, что как души их были полны одним и тем же желанием, так и руки их выражали одинаковое умение. И хотя Матурино не был одарен природой в той же степени, как Полидоро, тем не менее общие наблюдения над стилем привели к тому, что где бы тот или другой ни приложили руку, одинаковыми у обоих казались и композиция, и выразительность, и манера.
На Пьяцца Капраника, как идти к Пьяцца Колонна, они написали на одном фасаде олицетворение богословских добродетелей, а над его окнами – отлично задуманный ими фриз, а именно одетую фигуру богини Ромы, Вера же, держащая в руке потир и причастие, была изображена покорившей все народы, которые к ней стекаются, принося ей свою дань; там и турки изничтожены вконец, и потому молния поражает гробницу Магомета, и все это заключается изречением Писания о том, что будет одна овчарня и один пастырь. В выдумке они поистине не имели себе равных, о чем свидетельствуют все их работы, где так много всяких нарядов, изысканных одеяний и обуви и всякого рода странных причуд, выполненных с безграничной и чудесной изобретательностью. Об этом же говорит и то обстоятельство, что их произведения постоянно срисовываются чужеземными живописцами и оба они тем самым, свойственными им прекрасной манерой и прекрасной легкостью, принесли искусству живописи больше пользы, чем все другие, взятые вместе, от Чимабуэ и до наших дней. Вот почему и раньше можно было видеть, да и сейчас мы видим, что во всем Риме все рисовальщики чаще обращаются к вещам Полидоро и Матурино, чем ко всякой другой современной живописи.
В Борго Нуово они отделали один фасад при помощи граффито и на Канто делла Паче еще один таким же способом, а неподалеку от этого, как идти к Парионе, они изобразили на фасаде дома Спиноли древние единоборства, как они проводились согласно обычаю, а также жертвоприношение и смерть Тарпеи. Близ Торрди Нона, как идти к мосту св. Ангела, можно видеть фасад малых размеров, на котором они изобразили триумф Камилла и древнее жертвоприношение. На улице, ведущей к статуе Понта, на одном фасаде прекраснейшим образом изображена ими история Перилла, как его сажают в сделанного им же бронзового быка; показаны там и усилия тех, кто сажает его в этого быка, и ужас тех, кто готовится к зрелищу смерти столь необычной, а кроме того, там сидит (как мне кажется) Фаларид, который с великолепнейшей властностью отдает приказание наказать слишком безжалостный талант того, кто изобрел новую жестокость для уничтожения людей с наибольшими для них страданиями. Там же прекраснейший фриз с детьми, изображенными под бронзу, и другими фигурами. Выше, на другой стене того же дома, там, где статуя, изображающая, как говорят, Понта в древнеримском одеянии, подобающем сенатору, можно видеть еще несколько ими же написанных историй. А на площади, где таможня, на фасаде, что рядом с церковью Сант Эустакио, они написали всякие сражения, а внутри церкви, как войдешь, по правую руку фигуры, написанные Полидоро, можно увидеть в небольшой капелле.
Они расписали также выше владений Фарнезе еще один фасад для семьи Чепперелли и еще один позади церкви Минервы, на улице, ведущей к Маддалени, на которых они изображали разные римские истории, и помимо других прекрасных вещей фриз под бронзу с шествующими в триумфе детьми, выполненный с величайшей грацией и красотой самой высокой. А на фасаде Добрых предсказаний, близ церкви Минервы, – несколько прекраснейших историй с Ромулом, а именно, как он опахивает плугом место для города и как над ним летают коршуны. Одеяния, выражения лиц и фигуры древнихмужей воспроизведены там так, что они поистине кажутся живыми. И действительно, никто в этом искусстве никогда не обладал таким мастерством, таким рисунком, более прекрасной манерой, таким опытом и большей беглостью, и каждый художник всякий раз, как он это видит, настолько удивляется, что недоумевает, как могла природа в наш век показать нам свои чудеса через людей подобного рода.
Кроме того, и ниже Корте Савелла, на доме, купленном синьорой Констанцией, они изобразили похищение сабинянок: история эта являет в равной степени как стремление и жаждущих похитить, так и бегство и бедствия несчастных, которых уносят разные солдаты и на конях, и по-другому. И наблюдательность подобного рода проявляется не только здесь, но также, и притом в гораздо большей степени, в историях Муция и Горация и в бегстве Порсены, царя тосканского. В саду мессера Стефано даль Буфало, неподалеку от фонтана Треви, они выполнили прекраснейшие истории о парнасском источнике, где ими отлично написаны красками гротески и мелкие фигуры. Подобным же образом и в доме Бальдассино в приходе Сант Агостино выполняли они граффито и истории, а во дворе над окнами – несколько голов императоров.
В Монтекавалло, близ церкви Санта Агата, они расписали один фасад бесчисленным множеством разнообразных историй: например, как весталка Туция переносит в решете воду из Тибра в храм и как Клавдия ведет своим поясом корабль, а также смятение Камилла, когда Бренн взвешивает золото. А на другом фасаде, за углом, изображены Ромул с братом у сосцов волчицы и ужаснейший бой Горация, который один защищает вход на мост против тысячи мечей, а в это время позади него множество прекраснейших фигур в разных положениях с величайшей поспешностью ломают мост кирками. Изображен там и Муций Сцевола, который в присутствии Порсены сжигает свою собственную руку, которой он по ошибке убил слугу вместо царя, и мы видим в нем и презрение к царю, и жажду мести; в этом же доме они написали и много пейзажей.
Работая над фасадом церкви Сан Пьетро ин Винкола, они написали там св. Петра с крупными фигурами и нескольких пророков. Своею плодовитостью мастера эти приобрели повсеместно такую известность, что живопись их, доступная всеобщему обозрению и столь прекрасно ими исполненная, принесла им величайшую хвалу при жизни, а после их смерти, благодаря подражаниям, – безмерную вечную славу. За Пьяцца Навона, на той площади, где находится дворец Медичи, они также расписали один фасад, изобразив на нем триумф Павла Эмилия и многочисленные другие римские истории, а в приходе Сан Сильвестро на Монтекавалло они выполнили дляфра Мариано кое-какие вещицы в доме и в саду, в церкви же расписали его капеллу и написали в цвете две истории из жития св. Марии Магдалины, где кустарники ландшафта написаны в высшей степени изящно и толково, ибо Полидоро и в самом деле изображал пейзажи, древесные кущи и скалы лучше любого другого живописца, и от него в искусстве и пошла та легкость, какую теперь в своих работах проявляют художники.
В то же время они в цвете отделывали многие помещения и писали фризы во многих римских домах фреской и темперой. Эти работы считали они пробными, так как цвету им никогда не удавалось придать ту красоту, какую они всегда придавали работам, написанным ими светотенью, под бронзу или терреттой, о чем и сейчас можно судить по дому, который принадлежал кардиналу Вольтеррскому, что у Торре Сангвинья, на фасаде которого они написали светотенью прекраснейшее обрамление, а внутри – несколько фигур в цвете, исполненных и отделанных настолько плохо, что первоначальный рисунок, которым они так хорошо владели, в них сбит. И это поражает тем более потому, что рядом находится герб папы Льва с обнаженными фигурами, выполненными рукой Джован Франческо Ветрайо, который создал бы величайшие произведения, если бы смерть не похитила его на середине его жизненного пути. Но это не излечило их о безумного их заблуждения, ибо они еще и в римской церкви Сант Агостино для алтаря семьи Мортелли написали красками несколько детей там, где Якопо Сансовино, в завершение работ, сделал мраморную Мадонну; и можно подумать, что дети эти вышли из-под рук не знаменитых мастеров, а увальней, только начавших свое обучение. И в то же время с той стороны, где алтарь покрыт пеленой, Полидоро выполнил небольшую историю с усопшим Христом и Мариями, вещь прекраснейшую, доказав этим, что светотень действительно гораздо более их дело, чем цвет.