Страница 151 из 501
Он был одним из первых, придумавших изготовлять хоругви и другие драпировки так называемым мозаичным способом, чтобы краски не выцветали и чтобы цвет материи был виден с обеих сторон. Таким образом изготовлен им балдахин в Орсанмикеле, покрытый совсем разными и прекрасными Мадоннами, который служит доказательством того, насколько лучше материал сохраняется при этом способе, чем когда его пропитывают составом, который его разъедает и делает непрочным; впрочем, ныне ради дешевизны прибегают больше к пропитыванию, чем к другим способам.
Рисовал Сандро исключительно хорошо и так много, что еще долго после его смерти каждый художник старался заполучить его рисунки; есть и в нашей Книге несколько, выполненных с большим умением и вкусом. Истории его изобиловали фигурами, о чем можно судить по вышивке, выполненной целиком по его рисунку на оборке для креста, который несут в процессиях монахи из Санта Мариа Новелла.
Таким образом, Сандро заслужил большого одобрения за все те живописные работы, в которые он захотел вложить много старания и любви так, например, как он расписал вышеназванную доску с волхвами в Санта Мариа Новелла, которая действительно чудесна. Отменно прекрасно также небольшое тондо его работы, которое можно видеть в помещении приора дельи Анджели во Флоренции, с фигурами мелкими, но весьма изящными и выполненными с прекрасной наблюдательностью. Той же величины, что и названная доска с волхвами, доска его же работы, принадлежащая мессеру Фабио Сеньи, флорентийскому дворянину, на которой изображена Клевета Апеллеса, прекраснее коей и быть не может. Под доской этой, которую он сам подарил Антонио Сеньи, закадычнейшему своему другу, мы читаем ныне следующие стихи названного мессера Фабио:
ludicio quemquat ne falso laedere tentent
Terrarum reges, parva tabella montet.
Huic similem Aegypti regi donavit
Apelles: Rex fuit et dignus munere, munus eo.
(Чтоб не могли оскорбить клеветой владыки земные.
Малая эта доска памятью служит всегда.
Точно такую поднес Апеллес владыке Египта –
Дара достоин был царь, дар был достоин царя).
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ БЕНЕДЕТТО да МАЙАНО ФЛОРЕНТИЙСКОГО СКУЛЬПТОРА И АРХИТЕКТОРА
Бенедетто да Майано, флорентийский скульптор, бывший в свои первые годы резчиком по дереву, считался самым стоящим мастером этого дела из всех, бравшихся за резец. И в особенности был он отменнейшим художником в искусстве набора разноцветных пород дерева и составления из них перспектив, лиственных узоров и всяких других фантазий – искусстве, введенном во времена Филиппо Брунеллеско и Паоло Учелло, как об этом было сказано в своем месте. Итак, Бенедетто да Майано был смолоду лучшим, какого только можно было найти, мастером этого дела, о чем свидетельствуют многочисленные его работы, которые можно увидеть в разных местах Флоренции, и в особенности все шкафы в ризнице собора Санта Мариа дель Фьоре, большая часть которых доделана им после смерти Джулиано да Майано, его дяди, и которые полны фигур и листвы наборной работы, а также других изделий, исполненных с искусством и великолепной щедростью.
И вот, завоевав себе новизной этого искусства широчайшую известность, он сделал много работ, которые были разосланы в разные города и разным государям, и в том числе неаполитанский король Альфонс получил от него отделку кабинета, выполненную по указаниям Джулиано, дяди Бенедетто, служившего у названного короля в должности архитектора. Туда же отправился и Бенедетто, но он там не ужился и вернулся во Флоренцию, где вскоре после этого изготовил для Матвея Корвина, венгерского короля, при дворе которого было много флорентинцев и который любил всякие редкостные вещи, два сундука, мастерски выложенных, труднейшей и прекраснейшей наборной работы. А так как он получил от этого короля весьма милостивое приглашение, он решил во что бы то ни стало туда поехать, и, завязав свои сундуки и вместе с ними погрузившись на корабль, он отправился в Венгрию. Там, засвидетельствовав свое почтение королю, который принял его благосклонно, он приказал принести названные сундуки и, развязав их в присутствии короля, которому очень хотелось их увидеть, он обнаружил, что водяная сырость и морская плесень размягчили клей так, что, когда сняли клеенку, почти все кусочки, прикрепленные к сундукам, посыпались на землю. Всякий сам себе представит, как поражен был Бенедетто, онемевший в присутствии стольких синьоров! Тем не менее он как мог восстановил работу, к великому удовлетворению короля.
Но это ремесло ему так опротивело из-за срама, который ему причинило, что стало для него невыносимым, и, отбросив всякую робость, он занялся скульптурой. Этим делом он занимался и раньше, в Лорето, где он, когда был там со своим дядей Джулиано, сделал для ризницы рукомойник с несколькими мраморными ангелами. И до отъезда еще из Венгрии он этим искусством доказал тамошнему королю, что если и осрамился сначала, то виной этому было низменное дело, которым он занимался, а не талант его, который был высоким и редкостным. Итак, сделав в тех краях кое-что из мрамора и глины – вещи, королю весьма понравившиеся, – он возвратился во Флоренцию. Не успел он туда приехать, как получил заказ от членов Синьории на мраморное оформление дверей Приемной залы их дворца и прекрасно выполнил там мальчиков, несущих гирлянды. Но прекраснее всех была стоящая в середине фигура св. Иоанна в юном возрасте, высотой в два локтя, признанная произведением в своем роде единственным. А чтобы и вся эта работа принадлежала ему, он сделал и полотна двери, на каждом из которых он сложил из кусочков дерева по фигуре, а именно: на одной – Данте, а на другой – Петрарку, и фигуры эти даже тем, кто ничего другого, выполненного этим способом рукой Бенедетто, не видел, могут показать, насколько он в этом был редкостным и превосходным мастером.
В наши дни эту Приемную залу по приказу синьора герцога Козимо расписал Франческо Сальвиати, о чем будет рассказано на своем месте.
После этого Бенедетто весьма тщательно выполнил в церкви Санта Марна Новелла во Флоренции, там, где Филиппино расписал капеллу, гробницу из черного мрамора, с Богоматерью в тондо и ангелами для старшего Филиппо Строцци, чей мраморный портрет, входивший в эту гробницу, ныне находится в его дворце. Тому же Бенедетто Лоренцо Старший деи Медичи заказал в соборе Санта Мариа дель Фьоре портрет Джотто, флорентийского живописца, и поместил его над эпитафией, о которой достаточно рассказано в жизнеописании самого Джотто, и скульптура эта из мрамора была признана весьма дельной.
Затем Бенедетто отправился в Неаполь, где умер его дядя Джулиано, оставивший его своим наследником. И помимо других работ, выполненных для тамошнего короля, он для графа Террануова в монастыре монахов Монтеоливето изобразил на мраморной плите Благовещение с несколькими святыми, а кругом прекраснейших мальчиков, несущих гирлянды, на пределле же этого произведения он сделал много барельефов в хорошей манере.
В Фаэнце он изваял прекраснейшую мраморную гробницу для мощей св. Савина, на которой изобразил в барельефах шесть историй из жития этого святого с большой изобразительностью и хорошим рисунком, как в зданиях, так и в фигурах. И вот за эту и за другие свои работы он был признан человеком в области скульптуры выдающимся. И потому до отъезда из Романьи ему был заказан портрет Галеотто Малатесты. А также не то позже, не то раньше принялся он за портрет Генриха VII, английского короля, по изображению его на бумаге, полученному им от каких-то флорентийских купцов. Эскизы к этим двум портретам были найдены в его доме среди многих других вещей после его кончины.
По окончательном возвращении во Флоренцию он сделал для Пьетро Меллини, флорентийского гражданина и богатейшего купца того времени, в церкви Санта Кроче мраморную кафедру, которую и сейчас там можно видеть. Она была признана произведением редчайшим и прекрасным, превыше всех когда-либо выполненных в этой манере, ибо мы видим там в историях из жития св. Франциска мраморные фигуры, выполненные так тщательно и добротно, что лучше из мрамора и не сделать. Бенедетто с большим искусством высек там деревья, скалы, постройки, перспективные виды и другие удивительно выпуклые вещи, а сверх того на земле приступку к этой кафедре, служившую надгробным камнем, он выполнил с таким знанием рисунка, что нахвалить вдосталь невозможно. Говорят, что при выполнении этой работы у него были неприятности с попечителями Санта Кроче, потому что ему хотелось прислонить названную кафедру к колонне, поддерживающей некоторые из арок, несущих крышу, колонну же выдолбить, чтобы внутри ее устроить лестницу и вход на кафедру. А те этого не захотели, опасаясь, как бы полость для лестницы не ослабила колонну настолько, что она не выдержит нагрузки и часть храма совсем обрушится. И лишь когда Меллини поручился, что работа будет доведена до конца без какого-либо ущерба для церкви, они дали в конце концов свое согласие. И тогда Бенедетто охватил колонну снаружи бронзовыми связями, а именно часть ее от кафедры до низу, которая облицована пьетрафорте, и устроил внутри лестницу для подъема на кафедру. И насколько он выдолбил ее внутри, настолько же утолстил снаружи упомянутым пьетрафорте, так как мы и теперь это видим. И, завершив работу всем на диво, он показал и в целом, и в частях ее величайшую, возможную в таких работах добротность.