Страница 33 из 73
Через час он оказался в Бате. Чистенький туристский городок, куда его в детстве возили на каникулы. Место счастливых воспоминаний. Если бы они помогли ему примириться с самим собой!
Серпенс оставил машину у центра Саутгейт и купил шесть упаковок «Лагена» и пол-литра виски. Видавшие виды местные старики косились на пьющего на ходу приезжего. Он прикончил пиво, пока обходил Гранд-праде и причал, облегчился в кустах Оранж-Гроув и потихоньку побрел на восток, к реке.
Потом Серпенс отдохнул в прохладной тени, привалившись спиной к дереву на берегу и прикрыв усталые глаза. В голове у него складывалась чудовищная мозаика звуков и форм — пустой звук катящейся по полу фургона водочной бутылки, резкое чирканье спички, глухой раскат, от которого чуть не взорвалось сердце, и прокатившийся по фургону огненный шар, расщепивший балки старого сарая.
Серпенс отвернул колпачок бутылки и глотнул горячего, как огонь, виски. Пусть обжигает, тем лучше. Он как лекарство глотал спиртное. Ведь это он убил парня. Ударил камнем и оборвал жизнь. Только что горемыка был наверху блаженства со своей девушкой, и вот, шмяк — он мертв, и его труп сжигают дотла.
Зазвонил телефон. Серпенс не вздрогнул, мобильник трезвонил все утро. Он вытащил аппарат из кармана и зашвырнул в реку. Плюх. Он впервые за день улыбнулся. Еще разок глотнул и закашлялся. Не в то горло попало. Чуть не захлебнулся. Захлебнуться скотчем — самый подходящий способ со всем покончить, а?
Мимо, крича и хохоча, пробежали ребятишки. Раскрасневшийся малыш гнался за девочкой постарше, дразнившей его. Жизнь продолжается. Он встал пошатываясь, посмотрел, как они с хохотом бегают вокруг дерева и возвращаются к расстеленному покрывалу, на котором лежала женщина с завернутыми в пленку сэндвичами и банками газировки. Счастье. Чужой для него мир.
Серпенс глотнул еще виски. Вливал его в глотку, пока не пошло назад, как вода из забитой трубы. Уронил бутылку на проплешину в траве, широко раскинул руки и подрубленным деревом рухнул в быстрое течение Эйвона.
75
В беспощадном освещении морга тело Джека Тимберленда выглядело еще хуже, чем помнилось Джимми Доккери. Все, что осталось от обгорелого, искалеченного взрывом трупа, было вскрыто, внутренние органы удалены и взвешены.
Профессор Лиза Гамильтон прочитала мысли двух детективов.
— Его убил не пожар и не взрыв. Взрывная волна отчасти сбила огонь внутри фургона, так что уцелело достаточно тканей, органов и жидкостей, позволяющих установить, что до сожжения тела он около десяти часов лежал мертвым на левом боку.
Меган переспросила:
— Десять часов?
— Около того. — Лиза стала объяснять: — После смерти на тело действует сила тяжести. Сердце перестает качать кровь, и она остается в тканях. Он, — эксперт кивнула на распростертый труп, — был перемещен спустя несколько часов после остановки сердца. Мы определяем это по интенсивности и расположению пятен на коже. Кто-то переместил его из положения, в котором он остался после смерти, и положил в фургон, изображая несчастный случай. Только они положили его не на тот бок, а на правый, лицом вниз. Что совершенно не согласуется с расположением трупных пятен.
Обойдя стол, она положила ладонь на серое тело Джека.
— Причина смерти — острый сердечный приступ, вызванный сильным ударом по затылку каким-то импровизированным оружием. Я нашла внедрившиеся в кость частицы почвы и достаточно крупные осколки камня.
Джимми представил себе, как все происходило.
— Итак, они где-то ударили его по голове, снова перенесли в фургон и положили на пол у плиты. Преступники подожгли фургон, чтобы все выглядело так, будто наш парень споткнулся спьяну и вызвал пожар.
— Почти так, — кивнула Лиза. — Не забывайте — трупные пятна показывают, что он пролежал на левом боку почти десять часов.
Меган поняла.
— То есть, тот, кто это сделал, потратил десять часов на обдумывание. В конце концов составили план, перегнали фургон в сарай, все устроили и подожгли?
— Совершенно верно. Еще одно: хотя на месте были найдены две водочные бутылки, в его организме нет следов алкоголя. Крошечное содержание этанола в крови, но печень чистая. Он никак не мог выпить такое количество водки. — Джимми хотел спросить, но Лиза его опередила: — Исследование легочной ткани не показало следов удушья. Ни частиц дыма, ни повреждения тканей. Он, несомненно, уже не дышал, когда начался пожар.
— Все — фальшивка, — заключила Меган. — Отдаю должное, Джимми, все, как ты говорил.
— Правда? — неподдельно изумилась Лиза.
— Правда, — с гордостью ответил Джимми.
76
Мастер постарался не затягивать телефонного разговора с Драко.
— Вы решили проблему?
— К сожалению, нет. Наш человек недоступен.
— Не выходит на связь?
— Боюсь, что так. Ни один номер не отвечает. Я оставлял сообщения, но он не ответил. А на работе сказался больным.
— Думаете, он заболел?
— Нет. Я был у него дома. Его там нет, и машины нет.
Мастеру хотелось надеяться на лучшее:
— Он в последнее время находился в напряжении. Возможно, решил проехаться, проветрить голову. Это вписывается в его характер?
Драко засомневался:
— Возможно. Я послал расспросить его друзей, где он может быть. Еще мы хотим попросить одного из них с ним связаться. Может быть, на этот звонок он ответит.
— Хорошо.
Драко решил, что их вождь нуждается в утешении:
— Мы его найдем.
— Уверен, что найдете. Подождите минуту.
Мастер ждал, пока помощник положит перед ним пачку документов на подпись и шепотом напомнит о намеченной встрече с судьей графства. Только когда помощник вышел, он возобновил разговор с Драко:
— А что касается другого вопроса, у меня есть план, который даст нам передышку. Вы можете со мной встретиться?
— Конечно. Когда?
Мастер взглянул на настольный календарь-еже-дневник.
— В три часа дня. У меня будет около часа. Не опаздывайте.
77
Меган с Джимми оставили машину в миле от сгоревшего сарая. Он стоял посреди самого обширного участка травянистой меловой равнины в северо-западной Европе. Безрадостное место вдалеке от всего на свете. Спустившись в лощину, пестревшую полевыми цветами, полицейские наконец увидели обугленный остов, уродливую черную рану на мягкой зеленой коже Солсберийской равнины. Меган кивнула на колею в траве. Следы колес и ног шли к сараю и от него.
— Придется снимать отпечатки покрышек?
— Думаю, да.
Она поморщилась:
— Ты не штатский, чтобы «думать», ты либо знаешь, либо не знаешь. Позаботься, чтобы они у нас были.
Они прошли уже несколько шагов, когда она заметила, как он обижен ее внезапной резкостью, и остановилась. Меган не сомневалась, что из него выйдет хороший полицейский, нужно только время и терпение.
— Оглядись, Джимми, и услышишь, сколько историй расскажет тебе трава — расскажет обо всех, кто здесь побывал. — Она наклонилась к нему, чтобы ему легче было следить за ее указующим пальцем. — Вон там — глубокие вмятины, оставленные пожарной машиной. — Развернув его, она снова показала: — А там — колеи по меньшей мере от трех разных машин, гораздо легче пожарной. Догадываюсь, что одна оставлена нашим фургоном и, вероятно, еще двумя машинами.
— Почему двумя?
Она пожалела, что у нее нет рулетки для наглядного объяснения.
— Смотри на глубину и ширину каждого следа. Это даст тебе толщину покрышек и длину оси. Ну, видишь, что они различаются?
Он увидел.
— Значит, две машины и, по меньшей мере, два человека.
— Хорошо. Свяжись с дорожной службой для подробного осмотра. Наши эксперты их уже видели, но дорожная полиция лучше в этом разбирается.
Она присела на корточки, вглядываясь в колею, промятую в высокой траве.
— Вопрос: почему они приехали порознь, а не в одной машине?