Страница 3 из 5
Я прислонился к стене напротив двери. На душе у меня было неспокойно: этот вопль раздался очень близко от меня…
«Если чудовище способно проникать сквозь дерево и камень, то укрыться от него нельзя, даже имея священные талисманы». Так говорится в одном из абзацев Сигзандской рукописи, и я убедился в этом сам, решая загадку «Кивающей Двери». Против таких монстров в действительности нет никакой защиты, можно надеяться только лишь на тот небольшой отрезок времени, когда они теряют силу. Они даже могут сами вселиться в тот защитный материал, который вы используете, и способны «образоваться в пятиугольнике» — фигуре, признанной в оккультизме, — хотя и не мгновенно. Конечно, можно прочитать Последнюю Неизвестную Строку Ритуала Сааамааа, но на это нельзя полагаться целиком, да и неизвестно, к каким ужасным последствиям это может привести. И даже тогда это обеспечит вам защиту не более, чем на «пять ударов сердца», как говорится в Сигзандском манускрипте.
В комнате тем не менее не прекращался ставший немного задумчивым свист, но вот он смолк и наступила еще более тяжелая тишина, в которой, казалось, пряталось нечто, предвкушавшее надвигающуюся беду.
Потом я натянул волоски перед дверью и возвратился до коридору в свою комнату, чтобы отдохнуть.
Долгое время я не мог заснуть, но, в конце концов, мне удалось немного подремать. Примерно в два часа ночи меня разбудил свист, доносившийся из комнаты даже сквозь закрытые двери. Этот звук был настолько силен, что, казалось, сотрясал весь дом, наполняя его ужасом. Можно было подумать (я запомнил свои ощущения), что какое-то гигантское чудовище устроило себе в конце коридора карнавал. Я сел на край кровати и задумался, не стоит ли сходить туда и проверить волоски, но в это время дверь моей комнаты с грохотом распахнулась, и в нее вошел Тэссок в халате поверх пижамы.
— Я подумал, что это, несомненно, вас разбудило, и пришел сюда, чтобы поговорить с вами, — сказал он. — Я не могу спать. Великолепно! Не правда ли?
— Невероятно! — ответил я и бросил ему свой портсигар. Он закурил, мы уселись и проговорили примерно около часа. Все это время шум, доносившийся из конца коридора, не стихал.
Вдруг Тэссок встал:
— Давайте возьмем пистолеты и посмотрим, что там за тварь, — сказал он, поворачиваясь к двери.
— Нет! — воскликнул я. — Ради бога, нет! Я пока не могу сказать ничего определенного насчет этой комнаты, но уверен, что она настолько опасна, насколько это возможно.
— Привидения, неужели привидения? — прямо, без своих обычных шуток, спросил он.
Я, конечно, объяснил ему, что пока не в состоянии сказать окончательно «да» или «нет», но надеюсь, что скоро смогу это сделать. Потом я прочитал ему небольшую лекцию на тему Ложной Рематериализации Силы Живого из Инертного Неживого, и он стал понимать, чем именно могла угрожать ему комната, если эти силы действительно пришли в действие. Еще примерно через час свист резко оборвался, и Тэссок пошел спать. Я тоже прилег и опять заснул.
Утром я осмотрел комнату. Волосы на двери были целыми. Тогда я зашел внутрь. С окнами тоже было все в порядке, но седьмой волосок на камине был оборван, что заставило меня призадуматься. Я понимал, и это было очень похоже на правду, что он мог просто лопнуть от того, что я натянул его слишком сильно, но с другой стороны, я не мог полностью отрицать и какую-нибудь иную причину. И все-таки казалось весьма не правдоподобным, чтобы человек сумел выбраться из камина, не задев остальные шесть волосков. Заметить их практически было невозможно, и он оборвал бы их, даже не обратив на них внимания.
Я опять установил свои импровизированные пломбы и осмотрел трубу. Она была большой и прямой. Через нее я мог видеть голубое небо. Дымоход был предельно открыт, и вряд ли в нем возможно было спрятаться. Но меня, конечно же, не удовлетворил поверхностный осмотр, и после завтрака я надел свой комбинезон и добрался до самого верха трубы, простучав все стены, но так ничего и не нашел. Потом я вернулся и провел тщательный осмотр комнаты. Я проверил пол, потолок, стены, которые я разделил на квадраты площадью в шесть дюймов и обследовал их с помощью молотка и зонда. Но я не обнаружил ничего необычного. В конце концов, я течение трех недель тем же тщательнейшим образом исследовал весь замок, но это опять не дало никакого результата. Я скажу вам, что даже применил новый метод: ночью, когда в комнате начинался свист, я устанавливал там микрофон. Понимаете, если шум производился каким-нибудь механизмом, то запись на фонограф помогла бы мне скорее понять его устройство, если этот механизм, конечно, вообще существовал. Вы должны признать, что это действительно очень современный метод.
"Конечно, я не думал, что соперники Тэссока могли бы додуматься до такого изобретения, но вполне допускал, что когда-нибудь очень давно в замке могли установить эту штуку для того, чтобы создать комнате дурную славу и тем самым отвадить от нее любопытных. Вы следите за моей мыслью? Возможно, кто-нибудь, кому был известен механизм, и использовал его для того, чтобы сыграть с Тэссоком эту дьявольскую шутку, и, как я уже сказал, микрофон и должен был помочь мне ответить на этот вопрос. Итак, в замке я ничего не обнаружил, и у меня уже практически не оставалось сомнений в том, что в деле были явно замешаны «привидения». И все это время каждую ночь мы слышали невыносимый свист. Создавалось впечатление, будто какой-то неведомый Интеллект сознавал, что против него предпринимаются действия, и в ответ свистом выражал свое презрение и насмешку над нами. Говорю вам, это было столь же загадочно, сколь и ужасно. Время от времени я на цыпочках или в одних носках подкрадывался к двери и проверял пломбы (я все время держал комнату опечатанной) Я менял время для подобных походов, но почти всегда при моем появлении в свисте отчетливо появлялась насмешливая, издевательская нотка, как будто чудовище могло видеть меня через дверь. И все время, пока я находился в коридоре, звук, казалось, целиком заполнял его, и я чувствовал себя слабым, одиноким человеком, тщетно пытавшимся разгадать одну из загадок, предложенных мне самой преисподней.
Каждое утро я заходил в комнату и проверял волоски. Знаете, уже в конце первой недели я протянул их вдоль стен и на потолке, а каменный полированный пол я намазал кое-где бесцветной облаткой. Все пятна были пронумерованы, чтобы я мог впоследствии проследить, как существо двигалось по комнате.
Теперь вы видите, что ни одна живая душа не могла бы попасть в комнату, не оставив следов. Но все мои ухищрения ни к чему не привели, и я начал уже подумывать о том, а не провести ли мне в комнате, заколдованном Пятиугольнике, ночь. Я знал, что иначе, чем безрассудством это нельзя было назвать, но я находился в таком глубоком тупике, что был готов на все.
Однажды, около полудня, я сорвал с двери пломбу и заглянул в комнату. Но как только я это сделал, говорю вам, она издала безумный вопль, и, как мне показалось, стала темной массой надвигаться на меня. Конечно, последнее можно отнести на счет моего больного воображения, но крик тем не менее был достаточно громким, и я поспешил закрыть дверь и запер ее, чувствуя в позвоночнике небольшую слабость. Интересно, испытывали ли вы когда-нибудь подобное чувство? И вот я дошел до этого состояния, когда я уже готов на все, и тут, как я думал, мне повезло, я кое-что узнал. Поначалу я даже принял это за разгадку.
Это случилось около часа ночи, когда я прогуливался вокруг замка, ступая по мягкой траве. Я зашел в тень, отбрасываемую восточным неосвещенным крылом замка, н мог даже слышать зловещий свист, доносившийся до меня из тьмы. И вдруг где-то передо мной я услышал мужской голос, тихий, но явно довольный:
— Ей-богу, парни, я бы не решился привезти сюда свою жену! — сказал он на хорошем ирландском.
Кто-то ответил, но потом раздалось громкое восклицание, топот и звук удаляющихся шагов. Я явно кого-то спугнул. Еще несколько секунд я стоял не двигаясь, чувствуя себя полным ослом. Так вот кто был привидением! Вы понимаете каким дураком я сделался в собственных глазах. Я не сомневался, что повстречался с недругами Тэссока. Мне было ужасно жаль, что провалилось, казавшееся таким многообещающим дело! Но, вы знаете, припомнив еще одну сотню деталей, я засомневался вновь. Естественной ли была разгадка или неестественной, в этой истории оставалось еще много неясного.