Грибница

Вместе с исчезновением связи прекратилась работа большинства телеканалов. Новостей больше не транслировали, от правительства также не было никаких заявлений. Единственное, что ещё крутили по телевизору — это фильмы. Это были преимущественно комедии или приключения и всегда со счастливым концом.

— Похоже, сигнал глушат, — подвёл итог Ярослав после своей попытки найти хотя бы один работающий радиоканал на своём стареньком «Маяке». На всех частотах шумели такие помехи, что далёкие голоса было не разобрать. — Значит, дела так плохи, что народу о них лучше и не слышать…

Беспокойство за родных снедало Ярослава и он метался по погребу, не находя себе места. Глядя на его муки, Арина предложила позвонить по городскому телефону от соседки. В красноватом тумане они пересекли улицу и вошли через незапертую калитку к ней во двор. Ярослав долго стучал в двери, но старушка была глуховата и не слышала его. Тогда он принялся заглядывать в затянутые марлей окна, и в сгущающемся сумраке разглядел силуэт женщины в кресле перед телевизором. Громкость была включена на полную катушку, и в комнате гремели автоматные очереди — транслировали какую-то из частей «Индиана Джонса».

— Пошли, она всё равно нас не услышит, — Арина потянула его за рукав. — Зайдём к ней утром.

Они вернулись в погреб и от нечего делать включили телевизор. На экране ссорились какие-то мексиканские девицы.

— Это мыло, — раздражённо сказал Ярослав. — Переключи лучше на «Индиана Джонса».

Арина молча щёлкнула пультом, вид у неё при этом был несколько странный, но Ярослав, нервничающий из-за родных, не придал этому особого значения. Утром, когда он снова собрался к соседке, Арина стала его отговаривать.

— Не ходи — она ещё спит.

— Нет. Она уже телевизор включила — аж сюда слышно!

— Ярослав, я думаю, что она умерла, — Арина нервно мяла в руках свой респиратор. Она долго не решалась посмотреть Ярославу в лицо. А он долго молчал.

— Она не стала бы смотреть приключения, когда на другом канале шла мыльная опера. Ты ещё вчера это поняла, — Ярослав не спрашивал — утверждал. — Почему ты мне сразу не сказала? Я смог бы позвонить ещё вечером!

— А ты бы пошёл туда в темноте, на ночь глядя?

— Не знаю… — признался он. — Но теперь всё равно придётся идти. Я должен дозвониться домой.

— Хорошо. Пошли.

Голос у Арины был на удивление спокойный. «Это от того, — понял Ярослав, — что у неё была целая ночь, чтобы смириться с этой мыслью».

В доме у старушки странно пахло. Как будто где-то забыли мокрую тряпку и она сопрела. В гостиной продолжал надрываться телевизор. Хозяйка дома сидела в кресле спиной к двери и Ярославу, вошедшему в комнату была видна только кисть женщины свесившаяся с мягкого подлокотника и почему-то одета в красную варежку. «И чего это она летом варежки носит? Мёрзнет что ли?» — мысленно удивился Ярослав и позвал:

— Мария Андреевна, можно, мы позвоним по вашему телефону?

Старушка молчала и Ярослав нерешительно приблизился к креслу. Ахнул. Тогда Арина подошла тоже. Труп женщины больше всего напоминал куклу из репейников, какие обычно мастерят городские школьники на праздник цветов. Только те куклы раскрашивались разными красками, а эта фигура была сплошь красной. Под плотной губчатой массой угадывались лишь контуры тела. На коленях старухи виднелся ещё один силуэт — Мурки, её кошки. К горлу подкатила волна тошноты, смотреть на густо заплесневевшее тело было до ужаса противно. Ярослав закружил по комнате. Из-за орущих динамиков телевизора в голове возник какой-то сумбур и Ярослав никак не мог сосредоточиться на цели своего прихода сюда. Арина некоторое время наблюдала за его метаниями, а потом повернулась к телевизору. Подняла руки к вискам, будто у неё внезапно разболелась голова. Ей хотелось убавить звук, но пульт до сих пор торчал из рук покойницы, и девушка не могла заставить себя взять его.

— Ярик! Ярослав! — Арине пришлось снять респиратор, чтобы перекричать динамики. Он остановился, взглянул на неё. — Как убавить звук без пульта?

Когда смысл вопроса дошёл до сознания Ярослава, всё внезапно встало на свои места. Он вспомнил, зачем пришёл сюда.

— Просто выключи телевизор из розетки.

— Извини, я как-то не догадалась сразу, — Арина дёрнула за провод. Воцарилась долгожданная тишина. — Телефон на столике, позади тебя.

Ярослав сорвал трубку с рычага и стал лихорадочно набирать номер, когда вдруг понял, что в трубке странно тихо. Поднёс её к уху. Гудков не было.

— Не работает? — шёпотом спросила Арина.

— Не работает, — глухо ответил он.

Они поспешили покинуть мёртвый дом. На улице было пустынно и тихо. Молчали коровы и петухи, не лаяли собаки. Только сейчас до них дошло, что подозрительная тишина уже не первый день царит в посёлке. Просто прежде, занятые своими проблемами, они не обращали на неё внимания.

К Ярославу вдруг подбежал Спайк. Вероятно, ему удалось открыть дверь погреба, и теперь он присоединился к хозяину.

— Нужно надеть ему намордник, — озабоченно пробормотал Ярослав.

— Давай лучше сходим к другим соседям. Может быть, у них телефон работает?

— Но Спайк наглотается спор! Ты же видела, что они сделали с кошкой старухи. Я не собираюсь гробить собаку!

— Ярослав, оглянись вокруг: споры больше не сыплются. Пыление закончилось!

И действительно, туман, поглотивший мир на несколько дней, утратил свою насыщенную красноту и плотность настолько, что уже можно было рассмотреть силуэты ближайших домов. Дышать стало значительно легче. Пыление закончилось также внезапно, как и началось, а полное отсутствие ветра способствовало быстрому очищению воздуха от спор — теперь они оседали на землю.

— Мы должны рассказать об этом остальным соседям. Люди сидят взаперти и за пыльными окнами не видят, что всё уже закончилось! — воскликнула Арина.

— Лучше скажи, что ты хочешь убедиться, что они ещё живы.

— Прекрати! Ты мелешь ерунду!

— Нет. Ерунда твориться там, — Ярослав махнул рукой в сторону дома их мёртвой соседки. — Я не буду ходить по этим домам. Если люди живы, пусть сами о себе заботятся. А мне надо позаботится о своих близких. Я должен попасть к родителям!

С этими словами Ярослав вошёл во двор. Арина поспешила за ним.

Полагая, что движение городского транспорта ещё долго не восстановится, ехать решили на велосипедах. Ярослав запер дом и погреб, усадил Спайка в корзинку, притороченную к переднему крылу старенькой «Украины», и вместе с Ариной они отправились в город. На улицах посёлка им не встретилось ни души, но на остановке стоял какой-то мужчина. Он проводил их отрешённым взглядом и попытался вспомнить, зачем вообще пришёл сюда. Вероятно, ему нужно было куда-то ехать, но вот куда — вспомнить он не мог. Тогда мужчина присел на скамейку в ожидании транспорта и задремал… навсегда…

Город потряс их. На улицах ещё встречались прохожие. Но эти люди видимо не совсем понимали, где они находятся, бесцельно бродили по тротуарам и проезжей части. Некоторые устало опускались прямо на красный асфальт или бордюры. Никто не пытался заговорить с проезжающими мимо велосипедистами, а те, в свою очередь, не стремились общаться с похожими на наркоманов типами. Иногда Ярославу или Арине на глаза попадались покрытые красным войлочным налётом, лежащие или сидящие на асфальте фигуры, и молодые люди торопливо отводили от них взгляды.

На дорогах встречались заторы из вставших авто. Большая часть машин были пустыми: вероятно их владельцы, попадая в пробку, просто шли дальше пешком или возвращались умирать домой. В тех же автомобилях, из-за которых и образовывались заторы, виднелись закутанные в красное мумии водителей, а часто и пассажиров тоже. Куда ехали эти люди во время пыления, можно было только гадать. Возможно, к больнице, чтобы отвезти своих внезапно заболевших родных. Возможно, они были менее наивными и просто пытались удрать от красной напасти. В любом случае почти всех их ждал один и тот же конец.