Грибница

— Да уж, если это творится по всему миру, то нас ожидают весьма весёлые денёчки, когда споры полетят. Спорю на что угодно — это будет похлеще пылевых бурь! И почему они об этом не предупреждают? — Ярослав с хмурым видом уставился в телеэкран. Там уже начались спортивные новости и показывали стадион с красной травой.

Арина вздохнула и убавила звук.

— Всё как обычно: осторожничают, паники боятся.

Ярослав саркастически хмыкнул.

— Ага, скорее скупают марлю, чтобы потом продать нам её втридорога.

Его прогноз подтвердился вечером. По телевизору выступил маленький лысый человечек — представитель той самой спец-комиссии «по выявлению природы явления» и стал восторжённо распространяться на тему почему вдруг грибница Толчинского, которая раньше размножалась исключительно путем деления, решила преподнести людям очередной сюрприз и начала подготовку к спороношению. «Бояться, однако, нечего — грибок действует исключительно только на растительность и для людей не представляет никакой опасности, — пообещал человечек. — Скоро мы синтезируем фунгицид, который укротит эту мятежницу! А пока что придётся потерпеть. Отнеситесь к этому, как к редкому атмосферному явлению. Затяните окна несколькими слоями марли. Приобретите респираторы или наделайте ватно-марлевых повязок. Не выходите без крайней необходимости на улицу. Будем считать, что нам грозят пылевые бури».

— Ну, что я говорил?! — возмутился Ярослав.

— Всё равно марля от спор — плохая защита, — Арина озабоченно хмурилась. — У мамы аллергия. Ватно-марлевые повязки ей не особенно помогут.

— У неё дома кондиционер с фильтром. А мы все щели заклеим скотчем. Несколько дней продержимся.

Арина с сомнением пожала плечами, но спорить не стала — в любом случае у них не было выбора.

Когда всё началось, они уже были более или менее подготовлены.

Рассудив, что изолировать погреб от спор будет проще, чем целый дом, перетащили туда столик с телевизором, пару табуретов, раскладушки, запасы провизии и воды. Наделали кучу ватно-марлевых повязок для себя и обшили несколькими слоями марли собачьи намордники, а также торчащую под низким потолком вентиляционную трубу. После долгих препирательств с Ариной, Ярослав всё же отправился в магазин, чтобы запастись сухим кормом для собак. Девушка всё ещё хмурилась, когда он вернулся с двумя огромными пакетами.

— В магазинах творится черте что! — с порога пожаловался Ярослав. — Народу — тьма. Минералка и макароны нынче самый ходовой товар. На меня с собачим кормом смотрели как на идиота, — он хохотнул.

— Не одни мы такие умные — многие люди запасаются на чёрный день, — Арина переставляла банки с прошлогодним вареньем на верхние полки стеллажей, освобождая нижние для инкубатора и стопок одежды. — Положи корм повыше, чтобы эти обжоры до него не добрались.

— Уже кладу.

Ярослав стал заталкивать пакеты на верхние полки стеллажей. Собаки, которые до его прихода спокойно лежали на прохладном земляном полу, почуяв съестное, подскочили и принялись демонстративно истекать слюной.

— Спокойней мальчики, это вам на чёрный день, — осадил их Ярослав. Умостив на полке пакеты, он огляделся. — А здесь стало хорошо. Когда переезжаем?

— Сегодня же.

— М-м-м?

— Мы же не знаем, когда полетят споры. А вдруг — уже этой ночью? Мне не хочется задохнуться от них во сне. К тому же, тут гораздо прохладней, чем в доме.

— Да, действительно, — Ярослав с сомнением оглянулся на старенькие раскладушки. — Уже смеркается. Выведу пока собак.

— Угу…

Арина уже закончила раскладывать вещи на полках и теперь осторожно переворачивала яйца в камере инкубатора. Её мысли витали вокруг будущего ещё не родившихся существ, заключённых под этой тонкой скорлупой. Увидят ли птенцы мир таким, каким его привыкла видеть она сама, или всё безвозвратно изменится? Почему-то девушка была уверенна в последнем, и это жутко пугало её.

Утром их разбудили собаки — они вдруг завыли. В погребе было невыносимо душно и от оглушающего собачьего воя путались мысли. Обливаясь потом, в кромешной темноте Ярослав поднимался по лестнице к двери. Дышать становилось всё труднее. У него уже кружилась голова и начало мутить. Внезапно вспыхнул свет — это Арина догадалась включить лампу — и прямо перед собой Ярослав увидел щеколду, запирающую дверь. Он протянул руку, чтобы открыть её, но пронзительный окрик подруги остановил его:

— Ярик, постой, не открывай двери — надень сначала респиратор.

— Зачем?

Соображалось туго и Ярослав обернулся к Арине за пояснениями. Она указывала пальцем куда-то под потолок и, подняв туда взгляд, он увидел, что новая белоснежная марля, которой вечером они затянули отверстие на душнике, сейчас напоминала бинт на кровоточащей культе.

— Это споры. Началось!

— Всё равно нужно открыть дверь, дышать уже нечем.

Ярослав поднял щеколду и толкнул железную дверь наружу. Спёртый воздух из погреба слегка оттолкнул розовое марево, что клубилось за порогом, а потом споры полетели в погреб.

— Ярик, респиратор!

Он обернулся и поймал брошенный Ариной «Лепесток», нацепил его и шагнул за дверь.

На улице стоял красноватый сумрак. Мириады спор парили в воздухе, и самое слабое его движение поднимало их всё больше и больше с заражённых грибком растений и с земли. Розовый туман поглотил весь мир вокруг. Он глушил звуки и наполнял воздух запахом прели. Несмотря на то, что ноздри и рот Ярослава были прикрыты респиратором, он сразу же начал покашливать. Собаки, которых Арина успела обрядить в модернизированные намордники, тоже постоянно чихали и фыркали. Свои дела они справляли торопливо, словно понимая, что долго находиться в этом тумане опасно для здоровья. Из соседних дворов доносились приглушенные, но полные изумления и тревоги возгласы людей, фырканье и кашель домашней скотины. Где-то пронзительно ревела корова, но поселковые псы дружно молчали.

— Ярик, возвращайся, — эта гадость летит сюда! — голос Арины выдернул его из ступора. — Давай заменим марлю на душнике, чтобы она пропускала воздух. Наружу лишний раз лучше не выходить.

— Да-а-а, придётся отсиживаться в погребе, — Ярослав повернул назад. Звать собак не пришлось — они и так его уже опередили.

Когда марля на душнике была заменена на новую, Ярослав включил телевизор. Все каналы передавали одно и то же: плотная завеса из спор парализовала работу транспорта и остановила производства. Власти категорически запретили выходить на улицу без противогаза или респиратора, но несмотря на эти защитные приспособления медики по всему миру фиксировали многочисленные вспышки респираторных заболеваний среди населения. Говорили, что особенно страдают аллергики и люди с больными лёгкими. Врачи предполагали, что виновны в этом вездесущие споры, но так как они нетоксичны, то была надежда, что с окончанием пыления всё пройдёт.

Экологи кричали о колоссальной экологической катастрофе. Они утверждали, что если пыление не прекратится в ближайшие часы, то большинство мелких животных просто задохнутся, так как споры заблокируют их дыхательные пути. Правоту ученых подтверждало то, что животноводство уже понесло колоссальные убытки от замора домашнего скота и птицы. В доказательство показали сюжет, где фермеры в панике заливали свои поля концентрированными фунгицидами, чтобы убить Красную Грибницу хотя бы вокруг хлевов и спасти своих животных. Но поскольку споры уже были в воздухе, то сжигание ненавистной плесени приносило фермерам разве что моральное удовлетворение, но не практический результат.

Попытки прибить облака спор к земле водой, распылённой в воздухе с самолётов, имели некоторый успех, но в условиях плохой видимости произошло несколько столкновений над населёнными пунктами и власти запретили подобные мероприятия. К тому же на смену осевшим спорам, ветер вскоре приносил новые, и все старания лётчиков очень быстро сводились на нет. Повезло регионам, где шли сильные дожди, но и там с наступлением ясной погоды споры тут же устремлялись в воздух. Ветер приносил их даже в те широты, где в настоящий момент был холодный сезон и Грибница еще пребывала в зимней спячке. Эти страны вскоре настолько наполнились беженцами из более тёплых районов планеты, что местные правительства начали закрывать границы, опасаясь что этот поток не остановится. Тем более, что и у там люди тоже заболевали.