Грибница

— Вам это не снится. Тут действительно живой ребёнок, — обречённо сказала Арина. — Вы можете прикоснуться к нему. Он вполне настоящий и ему уже пора поменять подгузник.

— Никита? Никитушка! — женщина убрала ладони от лица и пыталась рассмотреть младенца на руках у Арины. Её очки остались в палатке, но и без них она видела светлое пятно маленького личика с бантиком губ, обрамленное пухом тонких волос, крошечные ищущие пальчики. Арина придвинулась ближе, и малыш зацепил ручкой прядь длинных волос женщины. Она поймала его пальчики своими. — Боже Милосердный! Сыночек! — теперь бедная женщина вглядывалась в лицо Арины. — Ты Мария? Ты наша Святая Богородица?

— Нет, я вовсе не святая. Меня зовут Арина и я обычный человек, — раздражённо сказала девушка. — А, этот малыш — не ваш сын, хотя вы сможете назвать его Никитой. Это сирота. Его мама умерла, но мы успели найти его и спасли. Как и вас.

Руки женщины отдёрнулись от ребёнка, как будто он был из раскалённого железа. Арина почувствовала гнев на женщину за этот жест, и следующие слова она произнесла жёстким и обвиняющим тоном.

— Этот малыш не ваш сын, но он может им стать. Ему всего около трёх месяцев и если с нами что-то случится, то он будет обречён на медленную мучительную смерть от голода. Вы допустите это? Вы позволите умереть этому младенцу из-за своей слабости?

— Господи, нет! Нет! Он не должен умереть! Я все сделаю ради него! Я буду жить ради него! — закричала женщина, а потом внезапно села и протянула руки к Арине. — Дай его мне! Дай! Пожалуйста! Дай мне шанс искупить вину за то, что я не уберегла моего Никитушку!

Ярослав увидел, как Арина передаёт их малыша в руки этой чужой женщины и плачет. Он глубоко вздохнул и проглотил ком в горле. Он знал, что это правильно. У ребёнка будет больше шансов выжить с двумя матерями. Но он не предполагал, что это так тяжело принять…

— Меня зовут Ольга, — внезапно сказала женщина. — А это мой сын — Никита! — и она подняла малыша вверх, как бы показывая ребёнка небу.

Глава 6 Это страусы?

…Удивительный пёс мой Аркан. Я купил его с рук на рынке, когда искал сторожа для своего первого торгового склада. Цепной собакой он так и не стал и на склад рабочие привели пару каких-то дворняг: я просто не смог отдать Аркана для этого дела. Ещё тогда на рынке, в манеже с остальными грязными толстыми щенками он выделялся своей неправильностью. Он не спал и не играл со своими братьями, не скулил и не просил воды. Этот щенок просто сидел в сторонке от кучи малой, которую устроили его братишки, и провожал взглядом каждого нового человека, который проходил мимо него. Он казался странно напряжённым, каким-то нервным и покупатели отводили от него взгляд, направляя его на кучу спокойных толстунов, спящих в центре манежа. А этот ожидающий как арканом притянул мой взгляд и после из всех собак я мог видеть только его. Даже когда рассчитывался с продавцом, я не посмотрел на купюры, которые достал из бумажника. Подозреваю, я сильно переплатил за этого щенка, но продавец смолчал и теперь я жалею, что не дал ему больше денег…

Ярослав возился с генератором в сарае. Он задумал подключить к нему всю электросеть дома и если всё сделал правильно, то у них снова будет электричество. Тогда он установит у колодца насос, чтобы подавал воду в ванную и на кухню. С большим бойлером они снова получат возможность принимать горячий душ. Заработает холодильник, можно будет посмотреть телек и послушать музыку. А ещё он привезёт крутой DVD-кинотеатр с огромным экраном. Ярослав так размечтался, что не сразу обратил внимание на лай Спайка, который уже несколько минут доносился из сада. В чувство его привёл голос Арины:

— Ярик, а где Спайк? Он так лает… Я думала, вы играете.

— Я занимался генератором, — ответил Ярослав. Теперь и он обратил внимание на истерические нотки в лае спаниеля. — Возвращайся в дом. Я схожу, гляну, что там такое.

Он вынул из-за пояса пистолет, с которым теперь никогда не расставался, и направился в сад на голос пса.

Спайк лаял в зарослях малины на что-то на земле, чего Ярослав пока не видел. Он подошёл ближе, и волоски у него на руках встали дыбом. В ложбинке под кустами малины, куда он выбросил испорченные страусиные яйца, теперь лежало двенадцать овальных коконов, каждый — размером с крупную казахстанскую дыню. Их губчатые красно-коричневые оболочки подрагивали, как будто из-под них кто-то рвался на волю. Мало того, из коконов совершенно явственно доносились курлыкающие звуки. Но кто их издавал?! Уж точно не страусы! Ярослав был совершенно уверен, что зародыши в яйцах погибли, когда Грибница проникла под скорлупу.

Спайк продолжал кружить вокруг ямы и лаять. Однако кусать непонятные предметы он опасался. Ярослав принял решение и, ухватив упирающегося пса за ошейник, поволок его в сарай. Заперев Спайка, он рассудил, что дробь лучше подойдёт для уничтожения непонятных коконов, чем пистолетные пули, и отправился за ружьём. На полдороги к дому его встретила Арина. Её карманы топорщились от крекеров и сухого собачьего корма. В руках она держала открытую банку свиной тушонки.

— Что там, Ярик? Спайк нашёл какое-то животное? — Арина была очень возбуждена и пыталась заглянуть в сад через его плечо. — Это кошка?

— Нет, Спайк наткнулся на яйца из нашего инкубатора. Когда они испортились, я отнёс их в малину, чтобы закопать, но закрутился и забыл, — совершенно честно ответил Ярослав. Про себя же он подумал, что ему вовсе не улыбается получить выводок непонятно кого на своём участке.

— А-а-а… — разочарованно протянула Арина. — Тогда закопай их сейчас, а то Спайк опять поднимет шум.

Она уже повернулась назад к дому, когда её чуткое ухо уловило доносившиеся из сада звуки.

— Ярослав, ты слышишь? Что это за звуки?

— Это Спайк скулит в сарае, — нашёлся он.

— Нет, это не из сарая, — сказала Арина, прислушиваясь. Она совершенно отчетливо услышала курлыкающие звуки. — Это из сада. Там всё-таки кто-то есть!

— Арина, подожди! — он хотел удержать её за руку, но она увернулась и помчалась в сад.

Чертыхнувшись, Ярослав отправился за ней. Когда он подошёл к впадине с яйцами, Арина была уже там.

— Ярик, что это? — голос у неё был крайне растерянным.

Ярослав тоже посмотрел на яйца и пожал плечами.

— Это и есть яйца из нашего инкубатора. По крайней мере — это то, во что они превратились. Я выбросил их, потому что они были заражены Грибницей.

— Грибница могла не проникнуть под белковую пленку — она ведь очень прочная — и птенцы остались целы, — медленно проговорила Арина.

У неё был такой вид, будто она слушает какой-то далёкий голос, но не может разобрать слов. Ярослав вздохнул, предчувствуя проблемы. Было ясно, что Арине очень хочется верить в свои слова, но Ярослав не намерен был поддаваться этому обману.

— Что-то мне не верится в твою теорию, — мотнул он головой. — Извини, но эти звуки совсем не походят на писк птенцов. И потом: все сроки их рождения давно прошли. Инкубатор последние дни Пыления не работал, и мы не переворачивали яйца. Они должны были погибнуть задолго до того, как я их выбросил.

— Но ты же слышишь — там кто-то есть! — внезапно Арина ожила. На её лице появилось упрямое выражение, и Ярослав понял, что проиграл. — Продавец мог ошибиться в возрасте яиц, и они на самом деле моложе, чем мы думали. И вообще, тебе не кажется, что мы напрасно с тобой спорим! Давай посмотрим, кто там, в этих коконах, тогда мы всё узнаем наверняка.

С этими словами Арина поставила банку с тушонкой на землю и потянулась рукой к ближайшему кокону. Но не успела она коснуться его пористой оболочки, как звуки из ямы вдруг усилились. Один кокон зашатался и на его поверхности появился разрыв. Через образовавшуюся щель высунулся кончик жёлтого клюва. Арина торжествующе взглянула на Ярослава и пальцами стала расширять отверстие. Оболочка оказалась неожиданно прочной. На ощупь она напоминала сухую губку.