Возлюбленный мой

Дверь широко распахнулась… чемодан. Чемодан-шкаф. Огромный старинный чемодан-шкаф от Луи Виттон. И она полагала, что на руках его держит Брат — судя по военным ботинкам и кожаным штанам.

Если только Фриц решил не сменить свой скучный фасон на прикид в стиле Ви. А еще набрал лишних сто фунтов.

Чемодан чуть опустился, и теперь она четко разглядела лицо Тормента. Брат был серьезен, но, с другой стороны, он — не любитель веселиться. Никогда таким не был и… учитывая произошедшее с ним, никогда уже им и не станет.

Он откашлялся, а затем кивнул на то, что прижал к груди. — Я принес тебе кое-что. Для брачной церемонии.

— Эммм… Ну, мы с Джоном решили не создавать список подарков. — Она жестом пригласила его войти. — Вряд ли «Крэйт и Баррел» [138]занимаются поставками огнестрельного оружия. Но все равно спасибо.

Брат переступил через порог и опустил громадину на пол. Штука была пять футов в высоту, около трех в ширину и, судя по всему, открывалась посередине [139].

В повисшей тишине, взгляд Тормента скользнул по ее лицу, и у нее снова возникло странное чувство, что парень знал о ней очень много.

Он снова откашлялся. — Обычно для брачной церемонии семья девушки предлагает ей специальный наряд.

Хекс снова нахмурилась. Затем медленно покачала головой из стороны в сторону. — У меня нет семьи. Я серьезно.

Боже, этот тяжелый, проницательный взгляд выбивал из колеи… и мгновенно ее симпатская сторона протянула свои щупальца к его сетке, оценивая, измеряя.

Так. Ерунда какая-то. Эмоции, что он испытывал: горе, гордость, грусть и радость… имели смысл только в том случае, если он ее знал. Но, насколько ей было известно, они были друг другу совершенно чужие.

В поисках ответа, она попыталась проникнуть в его разум и воспоминания… но он блокировал ей доступ в свой мозг. Вместо того чтобы прочитать его мысли… все, что она увидела, это была сцена фильма «Годзилла против Мотры» [140].

— Кто ты мне? — прошептала она.

Брат кивнул на чемодан. — Я принес тебе… кое-что из одежды.

— Ну да, разумеется, но меня больше интересуют причины этого жеста. — Конечно, ее слова звучали неблагодарно, но манеры никогда не были ее сильной стороной. — Зачем ты это делаешь?

— Причины к делу не относятся, но поверь, они обоснованы.

Читай: он не собирался ей ничего рассказывать.

— Позволишь показать тебе?

В обычное время она на подобное не пошла бы ни за что на свете, но этот день едва ли обычный, да и ее настроение обычным не назовешь. И снова возникло странное чувство… что блокируя доступ в свой разум, он защищал ее. Защищал от таких подробностей, которые могли вдребезги разбить ей сердце.

— Да. Окей. — Она скрестила руки на груди, чувствуя дискомфорт. — Открывай.

Брата опустился на колени перед чемоданом и достал из заднего кармана штанов медный ключ. Послышался щелчок, а затем он открыл верхние и нижние замочки, поднялся с колен и встал позади громадины.

Но не стал его открывать. Вместо этого, пальцами благоговейно пробежался по поверхности — и его эмоциональная сетка практически рухнула от боли, которую он сейчас испытывал.

Беспокоясь за его психическое здоровье из-за страданий, которые сейчас переживает, она подняла руку, чтобы остановить его. — Подожди. Ты уверен, что хочешь…

Он широко распахнул дверцы чемодана.

Красный атлас… метры атласа глубокого кроваво-красного цвета вырвались из Луи Виттона и волнами упали на ковер.

Это была настоящее свадебное платье. Из тех, что передаются от женщины к женщине. Такое, от которого захватывает дух, даже если ты не увлекаешься бабскими вещами.

Хекс взглянула на Брата. Он не смотрел на то, что принес. Его взгляд уперся в противоположную стену, а на лице отражалось мучительное терпение, словно то, что он сейчас делал, убивало его.

— Зачем ты принес его мне? — прошептала она, осознав, что это за платье. Она мало знала о Брате, но хорошо помнила о том, что его шеллан застрелили враги. И это, должно быть, свадебное платье Веллесандры. — Это же настоящая агония для тебя.

— Потому что женщина должна быть одета в надлежащее платье, когда спустится… — Ему пришлось снова откашляться. — В последний раз это платье одевала сестра Джона в день своей свадьбы с Королем.

Хекс сузила глаза. — Значит, это ради Джона?

— Да, — хрипло произнес он.

— Ты лжешь… не хочу казаться невежливой, но ты говоришь неправду. — Она посмотрела на облако красного атласа. — Оно невероятно красиво. Я просто не понимаю, почему ты пришел сюда и предлагаешь мне надеть его — твои эмоции сейчас обрели слишком личный характер, ты не можешь даже взглянуть на него.

— Как я уже говорил, причины имеют личный характер. Но это будет… очень благонамеренный жест, если ты выйдешь замуж именно в нем.

— Почему это так важно для тебя?

Женский голос прервал их. — Потому что он присутствовал с самого начала истории.

Хекс резко повернулась. В дверях стояла женщина, завернутая в черные с капюшоном одежды, и первая мысль Хекс была о том, что это Дева-Летописеца… вот только из-под ее одежд не исходил мерцающий свет.

Вторая мысль была о том, что эмоциональная сетка этой женщины… была очень похожа на сетку Хекс.

Более того, они были практически идентичными.

Женская фигурка, прихрамывая, шагнула вперед, и Хекс почувствовала, что пятится назад, обо что-то споткнувшись. Она попыталась присесть на кровать, но промахнулась и приземлилась задницей прямо на пол.

Их сетки были абсолютно идентичны, не с точки зрения эмоций, а их конструкций. Идентичные… как обычно бывает у матери и дочери.

Женщина подняла руки к капюшону и медленно убрала его с лица.

— Господь… Всемогущий.

Эти слова произнес Тормент, и его голос заставил женщину обратить на него свой взгляд цвета стали. Она медленно и почтительно ему поклонилась. — Тормент… Сын Харма. Один из моих спасителей.

Хекс смутно осознала, что Брат теперь прислонился к чемодану, словно его колени вдруг уехали в отпуск далеко и надолго. Но то, что ее действительно сейчас интересовало, это черты, которые женщина явила миру. Они были так похожи на ее собственные, более мягкое, да… более деликатные… строение лица было таким же.

— Мама, — вдохнула Хекс.

Женщина снова посмотрела на нее, теперь она точно также внимательно рассматривала лицо Хекс. — Воистину… ты так красива.

Хекс коснулась своей щеки. — Как…

Послышался шокированный голос Тормента. Он тоже спросил: — Да… Как?

Женщина, прихрамывая, снова шагнула немного вперед, и Хекс сразу захотелось знать, кто или что причинило ей боль: хотя в этом не было никакого смысла — да, ей сказали, что ее настоящая мать умерла во время родов, но, черт возьми, она не хотела, чтобы что-то плохое случилось с этим печальным, прекрасным созданием в черной мантии.

— В ночь твоего рождения, дочь моя, я… Я умерла. Когда нашла дорогу в Забвенье, мне было отказано во входе. Но всемилостивая Дева-Летописеца, позволила мне уединиться на Другой Стороне, где я и оставалась все это время, прислуживая Избранным в качестве кары за свою… смерть. Я до сих пор служу одной из них, и пришла сюда, на эту Сторону, чтобы ухаживать за ней. Но… По правде говоря, главной причиной моего визита сюда стало желание, наконец, на тебя взглянуть. Я долгое время наблюдала за тобой и молилась в Святилище… и теперь, когда ты предо мной, я думаю… Я прекрасно понимаю, что придется очень многое тебе рассказать и объяснить, что может разозлить тебя и расстроить… Но если ты захочешь открыть мне свое сердце, я очень хотела бы чтобы между нами родилась… привязанность. Я понимаю… что может быть уже слишком поздно…

Хекс моргнула. В своем парализованном состоянии это все, что она могла сейчас сделать… а также ощущать невероятную печаль женщины.

138

Сеть американских магазинов товаров для дома. Также занимается организацией свадеб и поставкой свадебных подарков.

139

140

«Годзилла против Мотры — японский фантастический фильм 1964 года режиссёра Исиро Хонды. Продолжение фильма «Кинг-Конг против Годзиллы» и фильма «Мотра». Четвёртый фильм, повествующий о приключениях динозавра Годзиллы и второй о гигантской бабочке Мотре. Также это её первая встреча с Годзиллой. После этого Мотра стала постоянным персонажем фильмов жанра «кайдзю». Фильм вышел 17 сентября 1964 года.