Страница 91 из 101
Принять душ я не мог из опасения намочить швы, поэтому, сменив бинты, я наскоро сполоснулся в раковине. Затем надел рубаху с пуговицами до горла, поскольку надеть галстук не позволяла повязка. Еще я прихватил свою парадную черную мантию с синей накидкой и серый плащ Стража. Я как мог постарался привел в порядок волосы, хотя из-под повязки торчало не больше трети их. И побрился.
— Ого, — заметила Молли, когда я вышел из ванной. — Да вы серьезно к этому подошли. — Она сидела в кресле у камина, поглаживая спину Мистера. Молли одна из немногих, кого он считает достойным права дотронуться до него. Сегодня она тоже вырядилась в коричневый балахон ученицы, и хотя волосы у нее остались ярко-синего цвета, она хотя бы причесала их более или менее пристойно. Макияжем она вообще в последнее время не злоупотребляла, но сегодня обошлась и вовсе без этого. В общем, вполне разумно заключила, что чем меньше будет привлекать к себе внимания Совета, тем лучше для нее.
— Умгум. Такси еще не пришло?
Она покачала головой и встала, столкнув Мистера на пол. Котище не стал устраивать скандала, несмотря на некоторую бесцеремонность.
— Пошли, Мыш, — сказала она. — Надо тебе прогуляться до отъезда.
Пес с готовностью вышел за ней на улицу.
Я снял трубку и позвонил Томасу домой. Там никто не ответил.
Я набрал номер Лары, и трубку после первого же гудка сняла Жюстина.
— Резиденция мисс Рейт.
— Это Гарри Дрезден, — сказал я.
— Добрый день, мистер Дрезден, — ответила Жюстина официальным, деловым тоном. Она явно находилась в помещении не одна. — Чем могу быть вам полезной?
Теперь, когда накал охоты на человека спал, мой телефон, возможно, больше не прослушивали. Но только «возможно». Я постарался говорить тем же деловым тоном.
— Я звоню справиться о состоянии Томаса.
— Он здесь, — ответила Жюстина. — В настоящий момент он отдыхает с удобствами.
Я видел, в каком кошмарном состоянии находился Томас. Если он отдыхает в комфортных условиях, так только потому, что смог как следует насытиться.
Скорее всего мой брат кого-то убил.
— Надеюсь, он скоро поправится, — сказал я.
— Ухаживающий за ним персонал…
(Должно быть, она имела в виду себя)
— …беспокоят сложности, связанные с его первоначальным состоянием.
Я помолчал немного.
— Все настолько плохо?
Деловой голос изменился, сделавшись неподдельно тревожным.
— Ему дали транквилизаторы. У нас не было выхода.
Я с такой силой сдавил трубку, что она едва не треснула.
Я ничего не оставил. У тебя слов не найдется для того, что я с ним делал.
— Если это возможно, я бы хотел навестить его.
Жюстина взяла себя в руки, снова превратившись в бесстрастного секретаря.
— Я посоветуюсь с мисс Рейт. Боюсь, в ближайшие дни это вряд ли получится.
— Понятно. Будьте так добры, известите меня, когда это будет возможно, ладно?
— Разумеется.
— Мой номер…
— У нас имеется эта информация, мистер Дрезден. Я свяжусь с вами в ближайшее время.
Я поблагодарил ее и повесил трубку. Я сидел, низко опустив голову, и трясся от злости. Если эта тварь причинила моему брату столько вреда, сколько выходило по тому, что я услышал, я собирался отыскать нааглоши и порвать его на мелкие клочки, даже если бы для этого потребовалось взорвать все до единой пещеры Нью-Мексико.
В дверях показалась Молли.
— Гарри? Такси ждет.
— Ладно, — вздохнул я. — Пошли испортим кое-кому день.
Я старался не думать слишком много о том, что Уайл И. Койот, Супергений, почти в каждой серии получает изрядную трепку от своих врагов и заканчивает день обычно падением с двухмильного утеса.
Ладно, Гарри,подумал я, тебе всего-то достаточно не повторять ошибок Уайла И. Ведь если он продолжит идти по воздуху, сорвавшись с утеса, а не смотреть вниз, все будет тип-топ.
Суд состоялся в Эдинбурге.
Собственно, другого варианта не рассматривалось. С учетом сложной ситуации в Совете Старейшин, а также неожиданной интенсивности атак на берегу Духоприюта, место выбрали самое безопасное из всех возможных. Обычные дела рассматриваются в закрытом порядке, но это вышло слишком громкое, так что на суде собирались присутствовать больше пятисот чародеев — почти половина Совета. Большинство их составляли сторонники Ла Фортье, которым очень не терпелось увидеть, Как Свершится Правосудие — что, согласитесь, куда приятнее, чем Свершать Кровавое Возмездие.
Мы с Молли и Мышом воспользовались той же тропой, по которой я шел три дня назад. На этот раз у входа дежурил удвоенный наряд Стражей под командой рослого скандинава — все из Старой Гвардии. Все до единого наблюдали за моим приближением с изрядной враждебностью, которую не особенно пытались скрыть. Я не обращал на это внимания. Я к такому привык.
Мы вошли в комплекс, миновали еще несколько постов — всех с удвоенными нарядами, разумеется — и прошли в Дискуссионную. Возможно, это тоже говорит кое-что о складе ума у чародеев — то, что помещение, которое в других местах назвали бы «залом собраний» назвали «дискуссионной комнатой». На деле она представляла собой настоящий зал собраний, в котором каменные ряды окружали амфитеатром небольшую каменную сцену, напоминая античный театр. Однако не доходя нескольких десятков ярдов до зала, я свернул в сторону, в боковой коридор.
Мне стоило некоторого труда убедить дежурных Стражей пропустить меня, Мыша и Молли в зал отдохновения, пока один из них прошел в покои Эбинизера спросить, согласен ли тот меня принять. Молли никогда не приходилось еще видеть таких просторных помещений, и она с любопытством крутила головой во все стороны.
— Потрясающее место, — призналась она. — Как вы думаете, это еда только для шишек, или они не будут возражать, если я поем немного?
— Старая Мэй весит ненамного больше птички, — ответил я. — Ла Фортье мертв, и замену ему еще не выбрали. Я полагаю, здесь на всех с избытком.
Она нахмурилась.
— Но если это предназначается только для них?
Я пожал плечами:
— Ты голодна. Вот еда. Что тут думать?
— Я думаю, что не хочу злить их. В смысле, злить еще больше.
В некоторых вопросах у девчонки куда больше здравомыслия, чем у меня.
Эбинизер прислал Стража с требованием немедленно провести меня к нему, а также накормить Молли у буфетного стола. Я честно пытался скрыть улыбку. Эбинизер придерживается точки зрения, согласно которой все ученики всегда голодны. Ума не приложу, кто произвел на него такое впечатление.
Я осмотрелся у него в приемной, стены которой сплошь были закрыты забитыми до отказа книжными стеллажами. Эбинизер — читатель эклектичный. Кинг, Хайнлайн и Клэнси соседствуют у него на полках с Хокингом и Ницше. Многочисленные редакции великих религиозных книг бесцеремонно смешаны с творениями Юлия Цезаря и Д. Г. Лоуренса. Сотни книг написаны и переплетены вручную; ради возможности заполучить некоторые из них любой даже самый почтенный музей с готовностью пошел бы на кражу. Книги стояли на полках вертикально, лежали горизонтально, и хотя большая часть корешков оставалась на виду, я не сомневался в том, что требуется фантастическое терпение, чтобы найти нужную — если, конечно, не помнить, куда поставил ее в прошлый раз.
Порядок сохранялся только на одной полке.
На ней выстроился ряд простых, переплетенных в кожу тетрадей, примерно одного образца, хотя кожа использовалась разная, да и выцвела по-разному, сильнее утех, что стояли слева, слабее — у правых. Пара самых левых тетрадей, казалось, вот-вот рассыплется в прах. Самая правая тетрадь производила впечатление совсем новой и лежала, раскрытая и заложенная авторучкой, на полке.
Я заглянул на последнюю заполненную страницу. На ней ровным, уверенным почерком Эбинизера было написано:
…представляется несомненным, что он не знал об истинном предназначении острова. Порой мне начинает казаться, что такая штука, как судьба, действительно существует — или, во всяком случае, какая-то высшая сила, которая оборачивает события в нашу пользу, несмотря на все, что мы по нашему невежеству пытаемся испортить. Мерлин требует, чтобы мы немедленно взяли мальчишку под наблюдение. Я думаю, что он просто дурак.
Рашид считает, что предостерегать его насчет острова бессмысленно. Он отлично разбирается в людях, но я не уверен, что в этом случае он прав. У парня на плечах неплохая голова. Из всех известных мне чародеев он входит в число трех или четырех, на которых я согласен видеть эту конкретную мантию. Я доверяю его суждениям.
Впрочем, я доверял и Мэгги.