Страница 3 из 101
Спрашивается, кой черт тогда Морган явился именно сюда и обратился за помощью ко мне?
Можете называть меня психом, но подозрительная часть моей натуры немедленно предположила, что Морган намеренно пытается втянуть меня во что-нибудь такое, что позволило бы Совету снова взять меня за жабры. Блин, да ведь несколько лет назад он уже пытался убить меня подобным образом. Однако это предположение плохо согласовывалось с логикой. Если Морган не вступил в конфликт с Советом, укрывательство его не грозило ничем и мне. И потом, его раны красноречивее всяких слов говорили об отсутствии подвоха. Такое не подделаешь.
Он и впрямь попал под раздачу.
Получалось, что, пока я не разберусь хоть немного в том, что происходит, мне нельзя обращаться за помощью ни к кому. Своих коллег по Корпусу я расспрашивать про Моргана не мог из боязни выдать сам факт нашей с ним встречи. И если на Моргана и впрямь ополчился Совет, любой оказавший ему помощь автоматически становился сообщником преступления, в чем бы оно ни заключалось. В общем, помощи ни от кого ждать не приходилось.
Ну, почти ни от кого,поправил я себя. Мне не оставалось иного выбора, как обратиться с этим к Баттерсу — собственно, я очень надеялся, что его абсолютная непричастность к сверхъестественному миру даст ему хоть какую-то защиту от возможных последствий его вовлеченности в это дело. Кроме того, Баттерс имел некоторые заслуги перед Белым Советом — с той самой ночи, когда помог мне помешать небольшому, почти семейному ордену некромантов выдвинуть из своих рядов новое божество. Он спас жизнь по меньшей мере одному Стражу — нет, двоим, считая меня, — и, следовательно, опасность грозила ему в меньшей степени, чем любому члену нашего магического сообщества.
Мне, например.
Блин, так бы и помер сейчас, так башка болит.
До тех пор, пока я не узнаю больше о том, что происходит, я не смогу предпринимать никаких осмысленных действий — а задавать вопросы тоже опасно… это привлекает нежелательное внимание. Бросаться в расследование как в омут с головой стало бы ошибкой. Значит, мне оставалось только ждать, пока Морган не придет в сознание и не заговорит со мной.
Поэтому я вытянулся на диване в гостиной и, прежде чем думать, сосредоточился на дыхании в попытке унять боль в висках, не дававшую проясниться голове. Это получилось у меня так хорошо, что я оставался в таком положении часов шесть — до тех пор, пока на Чикаго не спустились летние сумерки.
Я не уснул. Я просто медитировал. Уж поверьте мне на слово, так оно и было.
Проснулся я, когда Мыш испустил негромкий утробный звук — не то чтобы лай, но и не рык. Я сел, потом поднялся и прошел в спальню.
Мыш стоял у кровати, положив тяжелую башку Моргану на грудь. Раненый Страж старательно чесал его за ухом. Когда я вошел, он покосился в мою сторону и сделал попытку сесть.
Мыш осторожно, но неумолимо прижал его обратно к кровати.
Морган испустил тяжелый вздох.
— Я правильно понял, что мне предписан принудительный постельный режим? — прохрипел он.
— Угу, — негромко ответил я. — Вас изрядно измолотили. Врач сказал, наступать на эту ногу в ближайшее время вообще не стоит.
Морган тревожно сощурился.
— Врач?
— Не напрягайтесь. Ничего официального. Есть у меня один знакомый парень.
Морган хмыкнул и облизнул пересохшие губы.
— У вас найдется попить?
Я принес ему воды в бутылочке для спортсменов — ну, с такой трубочкой. У него хватило ума не протестовать. Он пил воду медленно, маленькими глоточками. Потом перевел дух и сморщился с видом человека, готового как Муций Сцевола сунуть руку в огонь.
— Спасиб…
— Ох, да заткнитесь, — буркнул я, поежившись. — Мы же оба не хотим этого разговора.
Может, мне это показалось, но он чуть расслабился. Во всяком случае, кивнул и снова закрыл глаза.
— Погодите засыпать, — сказал я. — Мне еще вам температуру смерить надо. А это не самая простая процедура.
— Клянусь бородой, да, — согласился Морган, открыв глаза. Я сходил в гостиную и вернулся с градусником — таким старомодным, с ртутным столбиком.
— Вы меня не сдали, — заметил Морган.
— Пока нет, — ответил я. — Я хочу прежде вас выслушать.
Морган кивнул и взял у меня градусник.
— Алерон Ла Фортье мертв.
Он замолчал и сунул градусник в рот — судя по всему, с целью убить меня, заставив сгорать от любопытства. Я справился, заставив себя проиграть в голове все возможные последствия этой новости.
Ла Фортье входил в Совет Старейшин — семерку самых старых, самых могущественных чародеев планеты, руководящий орган Белого Совета и Корпуса Стражей. Мне он запомнился сухощавым, лысым ханжой и говнюком. Не могу утверждать наверняка — я сидел в тот момент с головой, накрытой колпаком, — но сильно подозреваю, из всего Совета он первый голосовал за признание меня виновным и против отсрочки приговора с передачей меня на поруки. Из всех сторонников возглавлявшего Совет Мерлина, принципиально настроенного против меня, Ла Фортье был самым упертым.
В общем, тот еще прыщ.
А еще охрана у него была такая, какая не снилась подавляющему большинству чародеев мира. Все члены Совета Старейшин мало того, что сами по себе представляют собой серьезную угрозу, но и охраняют их Стражи как зеницу ока — круглосуточно, перекрывая все лазейки. Попытки покушений на них случались на протяжении нынешней войны с вампирами с завидной регулярностью, и Стражи здорово набили руку по части охраны членов Совета Старейшин.
Отсюда нетрудно сделать кое-какие выводы.
— Действовал кто-то изнутри, — тихо произнес я. — Как и тогда, в Архангельске, когда убили Семена.
Морган кивнул.
— И обвинили в этом вас?
Морган снова кивнул и осторожно вынул градусник изо рта. Посмотрел, протянул мне. Я глянул. Тридцать девять с мелочью.
Я встретился с ним взглядом.
— Это вы сделали?
— Нет.
Я хмыкнул. Я ему верил.
— Тогда почему с вами так?
— Потому, что меня нашли стоящим над телом Ла Фортье с орудием убийства в руках, — ответил он. — А еще обнаружился только что открытый счет на мое имя, на котором лежало несколько миллионов долларов. И записи телефонных разговоров, подтверждающих, что я регулярно вступал в контакт с известным мне агентом Красной Коллегии.
Я выразительно изогнул бровь.
— Надо же. И как это они только пришли к такому выводу?
Губы Моргана скривились в кислой улыбке.
— А ваша версия? — спросил я.
— Два дня назад я лег спать. А проснулся в кабинете Ла Фортье в Эдинбурге — с шишкой на затылке и окровавленным кинжалом в руке. Симмонс с Торсеном ворвались примерно пятнадцать секунд спустя.
— Вас подставили.
— Продуманно.
Я задумчиво присвистнул.
— У вас свидетели есть? Алиби? Доказательства невиновности?
— Были бы, — покачал головой он, — мне не пришлось бы скрываться от суда. Как только я понял, что кто-то не пожалел усилий для того, чтобы взвалить на меня всю ответственность за убийство, у меня не осталось другого выхода, как… — Он закашлялся, недоговорив.
— Как отыскать настоящего убийцу, — докончил я за него фразу. Потом снова сунул ему питье, и он, несколько раз потянув из трубочки, расслабленно опустил голову на подушку.
Прошло несколько минут, и Морган снова поднял на меня усталый взгляд.
— Так вы собираетесь меня сдать?
Я помолчал немного и вздохнул:
— Так было бы гораздо проще.
— Да, — согласился Морган.
— Вы уверены, что вас засудят?
Взгляд его сделался еще более отстраненным, и он кивнул.
— Я такое достаточно часто видел.
— То есть я мог бы просто ждать, сложа руки, пока вас повесят?
— Могли бы.
— Но если я так поступлю, мы не найдем предателя. И — поскольку вместо него казнят вас — ему ничто не помешает продолжать орудовать и дальше. Погибнет еще больше людей, а следующим, кого он подставит…
— …вполне возможно, станете вы, — договорил Морган.