Страница 33 из 38
И вот эта хохма становилась реальностью. С каждым глотком я физически ощущал, что всасываю не только виноградную водку, но и новые слова, понятия, грани языка. И более того — логику итальянской орфоэпии и орфографии.
Всё забываю спросить у Петрова, а не поддаёт ли он со своими слушателями в процессе курса — для лучшего усвоения материала. Боюсь, что нет. Сам же он подчёркивает, что выпивать в процессе овладения языком — да, для некоторых является способствующим, но совершенно не обязательным условием.
В эндшпиле нашей третьей партии я сбивчиво, но более-менее связно рассказал Диме на итальянском о декабрьском восстании студентов в 1986 году в Алма-Ате, с которого, собственно, и начался развал Союза. А венчала процесс очередная песня, тоже неаполитанская — «Diccite ‘nciella»(«Скажите, девушки…»).Она не даётся до сих пор: там слишком сложный для меня вокал.
Только в последний день Петров объяснил, наконец, что такое в итальянском языке артикли: uno, la, il. А то я уж было обрадовался, что их здесь совсем нет. В английском до сих пор иногда затрудняюсь, где «а»поставить, а где «the».
В четвёртый вечер мы повторили в миниатюре весь курс. Дима резюмировал это так:
— Мы должны убедиться, что после четырёх дней останется несгораемый запас. На этом можно и закончить изучение языка, но этот запас должен сохраниться в замороженном состоянии, а при попадании в среду он растворится, как бульон, и начнёт работать. А если будет интерес или необходимость продолжить изучение языка, то этот НЗ послужит фундаментом для того, чтобы переходить к работе с текстом, к письменному и литературному языку.
А в конце дня с напускным неудовольствием заметил:
— Ну, с тобой уже скучно. Какой ты начинающий? На все темы рассуждаешь. Теперь спокойно можешь писать в резюме: «итальянский разговорный». Окажешься во флорентийском или венецианском кабаке — не пропадешь, общий язык найдешь.
Замечу, что всё это время мы наговаривали книгу — на русском, естественно, а на итальянском общались только в паузах.
На следующий день Дима улетел. А я вспомнил его слова о необходимости мотивации к изучению языков. И подумал, что подобный курс — отличная прелюдия к турпоездке, роману с носительницей языка, деловому общению на нем, переходу на более сложный уровень его освоения. Мне же общаться на итальянском было не с кем. И я потихоньку свернул его в трубочку, как свиток, с уверенностью, что разверну, когда понадобится. Выученные слова, конечно, утекают, как песок сквозь пальцы, но тлеющий лексический костер я поддерживаю, ежедневно заглядывая в блокнот и бормоча про себя: «Io ricordo l’italiano» («Я помню итальянский»).
А вот какие выводы я сделал для себя после нашего стихийного курса. После четырёх вечеров обучения я говорил на итальянском примерно на том же уровне, что на английском — после шести лет школы.Чудо? Вот что по этому поводу считает сам Дмитрий Юрьевич: «Я часто слышу: за четыре дня на чужом языке заговорить — это чудо! А для меня чудо, что люди по десять лет язык учат — и ничего не знают».
И второй вывод. Существует расхожее мнение, что второй иностранный язык учится вдвое легче, чем первый. У меня же итальянский пошёл в десять, двадцать раз проще, нежели английский.Причин тому несколько.
Первая — у этих двух языков немало общих латинских корней, и я нередко угадывал слова самостоятельно. Когда однажды сказал «виче верса»( «наоборот»), Дима сразу встрепенулся: «Откуда знаешь? Я ж тебя этому ещё не учил». А я объяснил, что просто произнёс по итальянским правилам фонетики английское «вайс вёрса»( vice versa, это выражение из латыни).
Во-вторых, итальянский гораздо проще английского. Он слышится почти так же, как и пишется. В нём куда короче список неправильных глаголов. Слова по большей части недлинные и лёгкие для произношения — не чета немецкому. И сама логика языка — ясная и красивая, как Флоренция после грозы, если смотреть на неё с пьяцетта Микеланджело. Вот и Петров уверяет, что итальянский — едва ли не самый доступный для изучения европейский язык. Наверное, не случайно он часто преподаёт его одновременно в паре с английским.
Ну и, конечно, главная причина моего успеха — методика Петрова, простая, как пожарные штаны, доступная, раскрепощающая человека, дающая ему чувство свободы и удовольствия, и поэтому-то максимально эффективная.
Не знаю, пригодится ли мне итальянский когда-нибудь. Дай Бог, чтобы так! Но если и не доведется, я благодарен Диме даже не столько за сам язык, сколько за ощущение, совершенно забытое с детства и которое он вернул: мне всё подвластно!Видимо, это и есть тот самый непередаваемый кайф, который помнят его ученики, в том числе и те, кто забыл язык напрочь.
Как я учил иврит
Рассказывает Дмитрий Петров:
— Дело было так. Несколько лет назад я месяц провел в Тель-Авиве, по работе. Переводил с английского на русский и проводил тренинг по деловому английскому для русскоязычных. На это уходило два-три часа в день. В остальное время я учил иврит. С нуля. К тому моменту я изучал — подчёркиваю, не знал, а именно изучал — порядка 30 языков. То есть не могу сказать, что на всех бегло говорю, но в структуре ориентируюсь. И вот я стал учить новый язык, используя наработанный опыт. Конечно, я обзавёлся разговорниками и учебниками — куда ж без этого. Много расспрашивал знакомых, носителей языка. Выучил основные глаголы, какие у них бывают времена, вообще составил свой базовый, наработанный на предыдущих языках словарь. Я пытался уловить алгоритм этого языка, выучить как бы таблицу умножения, если сравнивать с математикой, — или гаммы, если с музыкой. Понять, в чем его суть, чем он отличается от других. После чего стал выходить в люди. Потому что грамматика и слова — это далеко не все. Есть люди, которые наизусть знают словарь, а говорить не могут. И есть другие люди — которые знают пару сотен слов, но могут ими выразить все. Вплоть до метафизических понятий. Я старался вникнуть, в чём же фишка этого языка, в чём его цимес, что его отличает от других, на что он похож и чем. Я старался это прочувствовать на уровне спинного мозга. Для этого я за исключением трех часов работы всё остальное время говорил только на иврите. Когда у меня плохо получалось и люди пытались мне помочь, переходя на английский или русский, я делал вид, что этих двух языков не знаю, притворялся, что я венгр. Если б попался венгероговорящий — не проблема, я ж ответить могу по-мадьярски. В общем, только иврит. Это было довольно мучительно. Но через два или три дня, как обычно в таких случаях, произошел прорыв. Значит, график такой: две недели мне понадобилось на подготовку к прыжку, на копание в учебниках, а потом я сделал прыжок. И дальше я уже худо-бедно умел общаться. К концу своего месячного пребывания в стране я достаточно прилично говорил на иврите. Ну, не профессионально — но я мог, пусть примитивно и коряво, поговорить даже о философии. Я, конечно, не могу назвать этот язык рабочим, более того — сейчас я на нём и двух слов не свяжу. Но если мне скажут, что через три дня надо ехать в Израиль, то через эти 3 дня язык будет на том же уровне, что тогда.
Глава 10
Английский — это просто!
Ниже — попытка передать в письменной форме содержание первой части психолингвистического курса английского языка Дмитрия Петрова, который проводится, разумеется, устно, в интерактивном режиме.
1. Осознание и описание окружающего нас мира начинается с трёх основополагающих категорий: "я есть", "я имею"и "я делаю". Именно поэтому в большинстве языков эти глаголы наиболее употребительны. Кроме передачи своего основного значения, они используются как вспомогательные глаголы для образования различных временных форм и словосочетаний.