Подрывник

— Ружьецо-то брось, камарад.

Саша снял ремень карабина с плеча и опустил карабин на землю. Сбоку, слева из-за деревьев вышли ещё двое — тоже в ватниках и с винтарями. Саша обратил внимание — глаза у них были припухшие, заплывшие, как с похмелья. И что ещё сразу бросилось ему в глаза — бород ни у кого не было.

— Кого спымал, Тимоха?

— Да вот, вроде немец!

— И что он тут делает?

— Портянку перематывал.

— Дурень ты, Тимоха! Что немец в лесу один делает?

— Откуда мне знать?

— Вообще-то немцев мы не имеем права задерживать, Гёзе нам голову снимает.

— Попридержи язык!

— Откуда немцу русский язык знать?

Как только Саша услышал про Гёзе, шефа гестапо в Пинске, в голове его как щёлкнуло. С какой стати партизанам бояться Гёзе? Ведь совсем недавно Михась при встрече упоминал это имя. Надо же, пригодилось. Никакие это не партизаны, а бандиты.

— Тимоха, проверь у него документы. Если есть, надо отпускать.

— Да шлёпнуть его, и все дела.

— Если Гёзе узнает, болтаться тебе на виселице.

Тимоха подошёл к Саше.

— Аусвайс!

Саша показал на левый нагрудный карман.

Тимоха сам расстегнул пуговицу и достал солдатскую книжку парашютиста.

— При документах немец.

— Неси сюда, посмотрим.

Тимоха направился к двум бандитам. Один из них явно был старше. Он-то и допустил ошибку: повернувшись к Саше спиной, он закрыл его от двоих своих сообщников. Другого случая могло не представиться.

Саша выхватил из кармана «парабеллум» и передёрнул затвор.

Тимоха ещё не успел среагировать на этот характерный и привычный многим военным звук, как Саша выстрелил ему в спину, сделал шаг в сторону и дважды выстрелил по лжепартизанам.

Старший, который давал указания Тимохе, сразу упал, а второго Саша ранил. Тот вскрикнул, повернулся, пытаясь убежать, да разве от пули убежишь?

Саша выстрелил ему в спину. Подбежав к старшему, для верности выстрелил ему в голову.

Тимоха тоже был ещё жив — лежал без сознания и хрипел. Саша добил его. Расстегнул на убитом ватник и рубашку — вся грудь была в наколках. Стало быть, не ошибся он, уголовники это.

Он обыскал убитых, и под подкладкой ватника у старшего обнаружил бумагу на немецком языке с подписью и печатью. Наверняка при встрече с немцами или украинскими карателями бумага должна была подтвердить, что они — немецкие пособники.

Саша присел на пенёк, намотал-таки злосчастную портянку и натянул сапог. Пальцы рук мелко дрожали — ведь едва не влип. А он-то хорош, не обнаружил засады, пёр, как кабан. Впредь надо осторожнее быть: лес — не чистое поле, где далеко видно. Засада может быть в любом месте. Только случай, неподготовленность, уверенность в своей наглости и непрофессионализм лжепартизан позволили ему выкрутиться из чрезвычайно опасной ситуации. И форма с документами не помогли, лишь дали возможность выиграть несколько минут. А был бы он в ватнике и при оружии — могли бы, не разбираясь, выстрелить в спину.

Он вытащил из руки убитого Тимохи солдатскую книжку и вернул её в карман. Фотография на ней не его, и никакой проверки он не выдержит, но свою роль солдатская книжка сыграла.

Похоже, пора убираться отсюда, как бы на выстрелы чужие не пожаловали. Лжепартизан могло быть не трое — только часть банды.

Собрав оружие и патроны, Саша вернулся на хутор. Бросать оружие не хотелось — оно могло достаться врагу или без толку заржаветь под открытым небом. Его разведка на сегодня сорвалась, но он остался жив, выкрутившись из смертельно опасной ситуации.

На следующий день Саша отправился к дуплу, служившему «почтовым ящиком»: надо было передать партизанам оружие — зачем ему несколько карабинов? А у партизан с оружием туго. И неожиданно обнаружил в дупле записку, в которой была всего одна буква — «В».

Саша стал вспоминать, какой сегодня день недели. Выходило — вторник и есть. До полудня ждать было недолго, и он решил задержаться — два часа в его положении ничего не изменят.

Он полежал на траве под деревом, издалека наблюдая за «почтовым ящиком».

Ровно в полдень из-за деревьев вышел Михась, огляделся.

Саша приподнялся из травы и махнул рукой.

— Я здесь.

Мужчины подошли друг к другу, поздоровались.

— Ты встречи просил?

— Да, — Михась помялся. — Вроде ты со взрывчаткой умеешь обращаться?

— Немного кумекаю, а что?

— Центр по рации требует взорвать железнодорожный мост, чтобы надолго парализовать движение. А у Коржа в отряде подрывников нет.

— Можно помочь. У меня встречное предложение — надо забрать оружие. Могу отдать три карабина и пару пистолетов.

— Здорово. Где и когда встретимся?

— Время и место это же. А когда — тебе решать.

— Мне ещё со связными встретиться надо, а завтра — в поездку. Давай через четыре дня.

— Годится.

Мужчины попрощались и разошлись.

Саша шёл на хутор и прикидывал — какой мост решили взорвать партизаны? Здесь, поблизости от станции Ловча серьёзных мостов не было. И что от него конкретно нужно? Обучить партизан минно-взрывному делу или самому принять участие в диверсии и подорвать мост? Тут разведка нужна, организация, прикрытие. У немцев охрана на мостах серьёзная, просто так близко не подойдёшь, не то чтобы взорвать.

Только полностью неуязвимых объектов не бывает. Всегда найдётся слабое, уязвимое место, которое надо найти, нащупать. Впрочем — чего гадать, при встрече всё выяснится.

Четыре дня пролетели в хозяйственных заботах.

Утром, в день встречи, он предупредил Олесю, что может задержаться на несколько дней. Надел немецкую форму, рассовал по карманам пистолеты, закинул за спину карабины. Тяжеловато, но не вести же партизан в Богдановку, в дом Олеси. Хватит с него и одного предателя — Янека.

За пазухой лежала карта. Партизаны местность знают хорошо, многие здесь родились и окрестности знали как свои пять пальцев.

Он подошёл к полянке загодя, но партизаны были уже здесь вместе с Михасём. Тот представил мужчин друг другу.

— Ты смотри, прямо как немец выглядишь, — похвалил его Корж.

— Даже документы есть, вот только по-немецки не говорю, — ответил Саша.

— Жаль.

Командиру партизанского отряда на вид было лет сорок — сорок пять. Лицо строгое, взгляд решительный.

— Я оружие принёс. — Саша показал на карабины.

— Оружие — это хорошо, оружие просто крайне необходимо. Желающие вступить в отряд есть, а вооружить их нечем — даже охотничьих ружей нет. Но я не за винтовками пришёл — есть дело посерьёзнее. Давай отойдём.

Командир явно не хотел, чтобы их разговор слышал Михась и двое других партизан из его отряда.

Они присели в сторонке на поваленное дерево, где Саша раньше сиживал вместе с Михасём.

— Мне Михась о твоих подвигах в сорок первом уже рассказывал. Думаю, ты — тот человек, который нам нужен. Радист в отряде есть, и рация, которую ты передал. А вот взрывника опытного нет. Вернее — никакого нет. Был, да немцы убили. Что скажешь, согласен?

— А взрывчатка есть? Взрыватели?

— Взрывчатки нет, зато есть два больших снаряда. Хлопцы принесли, прямо в ящиках. Взрывателей нет. А где их найти можно?

— В сапёрных подразделениях у немцев.

— Сложно.

— Было бы просто — я бы сам все мосты в округе взорвал.

Корж вздохнул огорчённо.

— Мост надо посмотреть мне, чтобы решить, сколько взрывчатки надо. И как взрыв организовать.

— Чего его смотреть? Мост как мост.

— Железнодорожный или автомобильный? Бетонный или железный, и сколько пролётов?

Корж растерялся.

— Это существенно?

— Конечно. Ещё система охраны нужна — сколько часовых и когда смена караула.

— Да, вижу — специалист нужен. Поможешь?

— Попробую. И снаряды ваши посмотреть надо.

— Не один день уйдёт.

— Ежу понятно.

— Ты про какого ежа? Не знаю человека с такой фамилией.

— Присказка, не обращай внимания.

— Тогда идём в отряд, сначала снаряды посмотрим.