Подрывник

Саша присмотрелся к маркировке. Так это же патроны «Р-08 9x19 мм» — к немецким автоматам и пистолетам.

— За то, что ящик притащили — хвалю. А за то, что без разрешения к эшелону побежали — два наряда на кухне: дрова колоть, воду таскать.

— Товарищ командир…

— Теперь сами несите свою добычу. Шагом марш!

Саша с Рогозиным шли налегке, только со своим оружием. Парни же всю дорогу несли тяжёлый ящик и вымучились, отбив себе руки. Его удобно было нести первые сто метров, а дальше он как будто налился тяжестью. Что ни пройденный километр — всё тяжелее и тяжелее. Уже недалеко от схрона парни взмолились:

— Товарищ командир, можно мы ящик оставим и вернёмся за ним завтра?

— Сержант, заберите у них ящик!

Сержант едва слышно выругался, но ящик взял, благо идти было не больше километра.

До базы добрались абсолютно вымотанными, выдохшимися.

Часовой первым делом осведомился:

— Ну как?

— Как видишь, с трофеем идём! — огрызнулись молодые.

На полянке сидело несколько партизан, с которыми комиссар проводил политбеседу.

«Вот трепач! — подумал Саша. — Языком молоть — не поезда подрывать!»

Комиссар легко поднялся навстречу.

— Можно поздравить с успехом?

— Можно! — выдохнул Сергей и сбросил с плеча тяжёлый ящик с патронами.

— Ура советским партизанам! — тут же отреагировал Покидько. — Небось проголодались? Прошу к столу.

Под навесом, на маленьком столике из досок, где готовил повар, тут же появились тарелки с горячими щами.

Пока диверсанты ели, вокруг собрались свободные от службы партизаны. Всем хотелось узнать подробности.

Едва подрывники положили ложки, как со всех сторон посыпались вопросы. Отвечали молодые, в красках живописуя подробности. Особенно расписывали вид покорёженных вагонов и то, как они не побоялись вытащить из разбитого вагона ящик патронов.

— Вы, главное, не забудьте о нарядах на кухню, — охладил их пыл Саша.

Парни сразу сникли.

— Это за что? — поинтересовались партизаны.

— Пусть расскажут.

О чём говорили молодые, Саша не дослушал. Комиссар отвёл его в сторону.

— Сколько вагонов в эшелоне было? — деловито поинтересовался он.

— Разве я их считал? — удивился Саша.

— А как же? Надо было. Мне ведь отчёт о боевой работе составить надо.

— Вот и пиши: артиллерийский склад уничтожили, продуктовый склад взяли и пустили под откос эшелон с боеприпасами.

— А немцев сколько убито?

— На обоих складах в общей сложности человек десять, а в эшелоне — неизвестно.

— Скромные какие-то цифры. Давай напишем — тридцать, солиднее будет.

Саша возмущённо фыркнул.

— Ты пиши, сколько есть, липу писать не надо. Иначе к концу года наш отряд по бумагам всю немецкую армию уничтожит.

— Хорошо, — задумался комиссар, — но ведь с нас результаты работы спросят.

— Мы что — в колхозе? Да и как мне считать немецкие потери?

Разошлись они с комиссаром в вопросе подсчёта потерь. Привыкли при Советской власти всё считать и победы приукрашивать. Хуже того, все успехи старались приурочить к праздничной дате: дню Октябрьской революции, дню рождения Ленина — да мало ли таких дней было? Сашу от этого воротило. Война — вещь непредсказуемая, и невозможно выдать на-гора победу к юбилею любимого вождя! Бред какой-то!

После диверсии на железной дороге бойцы повеселели. Те, кто уже участвовал в вылазках, только об этом и говорили, остальные тихо завидовали, ожидая, когда и до них дойдёт очередь.

Через день, отдохнув, Саша решил наведаться к месту подрыва поезда. Интересно было посмотреть, как быстро немцы сумеют восстановить дорогу. Он ушёл один, натянув маскировочную сеть.

К его огорчению, поезда по дороге уже ходили. О подорванном эшелоне напоминали только остовы нескольких разбитых вагонов. Груз и наиболее сохранившееся вагоны немцы уже успели убрать. Да и сейчас на месте крушения возилась ремонтная бригада. Рабочие были из наших железнодорожников, руководили работами немцы. Рыча, трактор сгребал в сторону от дороги мусор.

Саша уже собрался было уходить, как сбоку увидел мелькнувшую тень. Он медленно повернул голову. От железной дороги в лес уходили трое в маскировочных халатах. Судя по стандартным стальным шлемам М-35 и оружию, это были немцы. Форма была укрыта под маскировочными костюмами.

Не понравилось это Саше. В душе он ожидал, что немцы в отместку за подрыв эшелона устроят со своей стороны какую-нибудь пакость вроде облавы или миномётного обстрела леса. А тут — только трое. Причём не пехотинцы. На тех форма цвета фельдграу, маскировочных костюмов нет, да и вооружены немцы в тылу в основном карабинами «Маузер 98К». Эти же явно классом выше.

В голове сразу всплыло: говорил же Анатолий Терентьевич, как звали представителя подполья, о том, что немцы для борьбы с партизанами создали ягдкоманды. Сейчас — точно такой случай. Сашу немцы не заметили, хотя были в тридцати метрах — помогла доморощенная маскировочная сеть и то, что немцы явно не рассчитывали встретить партизана так близко от места подрыва эшелона. А ещё то, что он лежал неподвижно. В лесу глаз в первую очередь видит то, что движется. Вот потому он их обнаружил, а они его — нет.

Саша решил отпустить немцев подальше и двигаться за ними. Надо понаблюдать, куда они пойдут. Если приблизятся к схрону, постараться уничтожить. Эх, жалко, гранат он не взял. Рано или поздно немцы остановятся на отдых — вот здесь бы их всех сразу и прищучить одной гранатой. А кто выживет — добить ножом.

Немцы неспешно удалялись в лес. И что Сашу насторожило — без шума и почти не оставляя следов.

Саша пропустил немцев вперёд, подождал немного и двинулся за ними следом. В том, что это именно егеря, он убедился быстро.

Шли они гуськом, метрах в десяти друг от друга, чтобы одной очередью не срезало, смотрели под ноги, чтобы на мину не наступить. А ещё — следы искали. Вот один остановился, жестом подозвал к себе других, показал что-то на земле. Двое других кивнули, и все вместе они пошли дальше. И ни слова между собой, объяснялись только жестами, как во вражеском тылу. «Очень занятно, — отметил про себя Саша, — подготовка, как у войсковой разведки». Он сразу понял — это серьёзные ребята.

Дождавшись, когда они скроются в лесу, Саша пошёл по их следам и остановился там, где останавливались егеря. Что интересного они тут увидели? Нашёл! На земле был высохший след армейского ботинка, причём след приметный. На подковке не было ни одного гвоздика. Что-то смутно мелькнуло в памяти, где-то он уже видел такой след… Точно, вспомнил! Михась, из молодых. Они позавчера несли ящик с патронами. Груз был тяжёлый, вот след и впечатался глубоко. И как молнией: егеря по их следу идут! А охрана схрона сплошь из молодых, выучка слабая. Для егерей такие — подарок судьбы. Тихо зарежут, и никто в лагере не услышит даже. И что им стоит потом в схрон пару гранат швырнуть? В несколько минут отряд просто прекратит существование. Для опытных егерей уничтожить молодняк — как лисе в курятнике цыплят передушить, вроде развлечения. И сигнал тревоги не подать, связи нет.

Придётся ему заняться егерями самому. Похоже, подготовка у него с егерями одинаковая, но их трое, а он один.

Впервые он столкнулся с противником, равным ему по силе. Его, так же как и их, учили действовать в отрыве от своих войск, без поддержки танков, авиации и артиллерии.

Надо не отпускать их далеко, выждать удобный момент. И, если получится, поодиночке уничтожить. Но, убив одного, он сам превратится в дичь, в цель для охотников — именно так с немецкого переводится слово «ягд».

Саша направился за егерями. Хоть и опытные они воины, а всё же не бесплотные духи, тоже за собой следы оставляют. Там на кустике листья сбили, в другом месте, на влажной почве под деревом — чёткий след ботинка. Причём след интересный, раньше он таких не встречал. Видимо, особая экипировка: след рубчатый, глубокий. В таких ботинках хорошо по снегу и грязи ходить, подошвы не скользят. И шли егеря след в след, хоть снега и не было. Если бы Саша сам не видел, что их трое, то по следу ни за что не догадался бы о численности группы.