Страница 96 из 204
Так что же известно теперь полиции? Его описание не будет соответствовать действительности. Хирургические перчатки на руках хотя и не предотвратили синяки, все-таки не порвались. К тому же у него не было кровотечения. Но самое главное — он ни разу не коснулся бутылки голыми руками. В этом Келли был уверен, потому что с самого начала принял такое решение. Полиция знает, что какой-то уличный бродяга убил хулигана, напавшего на женщину, но в городе было много уличных бродяг, а для завершения операции Келли требовалась всего лишь еще одна ночь. И все-таки ему придется изменить тактику, а следовательно, предстоящая операция будет опаснее, чем он надеялся. Однако информация о Билли, собранная им, была слишком хорошей, чтобы отказаться от операции, а этот ублюдок может проявить находчивость и в дальнейшем избрать иную манеру поведения. Что, если он пользовался несколькими заброшенными домами для подсчета выручки или этот особняк был выбран им всего на несколько суток? Если дело обстоит именно так, стоит пропустить день или два, и Келли придется тогда начинать все с самого начала, причем выбрать иную маскировку, потому что полученные им разведывательные данные окажутся бесполезными. И это при условии, что ему вообще удастся найти такую же удачную маскировку, что сейчас казалось маловероятным. Келли напомнил себе, что убил шесть человек, чтобы продвинуться достаточно далеко по пути к достижению цели — седьмой был случайной жертвой, и это не имело значения… разве что для той женщины. Он сделал глубокий вдох. Если бы он только наблюдал за происходящим, стал безучастным свидетелем ее ранения или убийства, как смог бы он смотреть в зеркало? Келли пришлось признаться, что он все-таки нашел наилучший выход из сложной ситуации. Ничего не поделаешь, такое случается.
Теперь опасность увеличилась, но его беспокоил только провал операции, а не угрожающая ему опасность. Но сейчас нужно подумать и о другом. У него были и другие обязательства. Он снял трубку и набрал номер.
— Грир.
— Кларк, — ответил Келли. По крайней мере это все еще забавляло его.
— Опаздываешь, — послышался голос адмирала. Келли должен был позвонить до обеда, и упрек попал в цель. — Ничего страшного, я только что приехал. Скоро ты нам понадобишься. Мы начинаем.
Слишком быстро, подумал Келли. У меня мало времени.
— Слушаюсь, сэр.
— Надеюсь, ты в достаточно хорошей форме. Голландец говорит, что ты следишь за собой, — произнес Джеймс Грир более мягко.
— Думаю, что не подведу вас, сэр.
— Тебе приходилось бывать в Куантико?
— Нет, адмирал.
— Отправляйся на своей яхте. Там имеется причал, а на яхте мы сможем поговорить без помех. Утром в субботу, ровно в десять. Мы будем ждать вас, мистер Кларк.
— Слушаюсь, сэр. — Келли услышал, как Грир положил трубку. Утром в субботу. Он не ожидал этого. События развивались слишком быстро, так что его другая операция становилась тем более неотложной. С каких это пор бюрократическая машина действовала так быстро? Как бы то ни было, это непосредственно касалось самого Келли.
— Да, мне это тоже не нравится, но мы действуем именно так, — сказал Гришанов.
— Неужели вы действительно настолько тесно привязаны к наземному радиолокатору?
— Робин, ведутся даже разговоры о том, чтобы запуск ракет производился по команде офицера, находящегося у пульта управления и руководящего перехватом. — Гришанов не скрывал своего раздражения.
— Но в таком случае ты всего лишь извозчик! — заявил Закариас. — Нужно полагаться на своих летчиков.
Надо, чтобы американский полковник выступил перед руководством Генштаба, подумал Гришанов. Они не хотят прислушиваться к моим советам. Может быть, мнение американца окажется более весомым для наших генералов. Его соотечественники испытывали глубокое уважение к мыслям и методам американцев, хотя и намеревались воевать с ними и одержать победу.
— Видишь ли, это сочетание ряда факторов. Новые истребительные полки будут базироваться недалеко от советско-китайской границы…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Неужели вам неизвестно о событиях, происходящих на границу? Только в этом году произошло три вооруженных столкновения между нами и китайцами на реке Амур и дальше к западу.
— Не может быть! — Для американца это казалось просто невероятным. — Ведь вы союзники! Гришанов фыркнул.
— Союзники? Друзья? Со стороны — да, может быть, кажется, что все социалистические страны похожи одна на другую. Мой друг, мы воевали с китайцами на протяжении столетий. Неужели ты не знаком с историей? В течение длительного времени мы поддерживали Чан Кайши, а не Мао — наши инструкторы обучали его солдат. Мао ненавидит нас. Мы поступили как идиоты, передав ему атомные реакторы, и вот теперь у китайцев есть ядерное оружие. Как ты думаешь, куда нацелены их ракеты с атомными боеголовками — на твою страну или на мою? У них есть бомбардировщики ТУ-16 — у вас они именуются «Бэджеры», правда? Скажи, эти бомбардировщики могут долететь до Америки?
Закариас знал ответ на этот вопрос.
— Нет, разумеется.
— Зато Москва находится в пределах досягаемости для них, это я тебе гарантирую, а ведь они несут ядерные бомбы в пятьсот килотонн. Вот по этой причине истребительные полки, у которых на вооружении состоят МиГ-25, и развернуты вдоль китайской границы. У нас нет стратегической глубины по этой оси. У нас уже происходили настоящие сражения с этими желтыми ублюдками, Робин, в них принимали участие целые дивизии! Прошлой зимой мы отбили их атаку, когда китайцы попытались захватить принадлежащий нам остров. Они напали первыми, истребили наш пограничный батальон и надругались над мертвыми — зачем им это понадобилось, Робин, только потому, что у наших парней светлые волосы и веснушки? — с горечью спросил Гришанов, дословно цитируя гневную статью, опубликованную в «Красной звезде». Для русского офицера события приобрели странный оборот. Сейчас он говорил абсолютную правду, но чувствовал, что тут ему труднее убедить американца, чем в тех случаях, когда прибегал к искусной лжи. — Мы не союзники. Мы даже оказались вынуждены прекратить поставки оружия сюда по железной дороге — китайцы останавливают составы и крадут грузы прямо из вагонов!
— Чтобы использовать это оружие против вас?
— А Против кого еще, против индейцев, что ли? Или против жителей Тибета? Понимаешь, Робин, эти люди не похожи на нас с тобой. Они смотрят на мир по-иному. Они вроде гитлеровцев, с которыми воевал мой отец, — считают себя лучше других народов, как это у вас говорится?
— Раса господ? — подсказал Закариас.
— Вот, совершенно точно. И они в это верят. Мы для них животные, полезные, это верно, но они ненавидят нас и хотят заполучить то, что мы имеем. Им нужна наша нефть, наши леса и наша земля.
— Но почему мне никогда об этом не говорили? — недоверчиво спросил американец.
— Черт возьми, — вырвалось у Гришанова. — Да разве ваша страна так уж отличается от нашей? Когда Франция покинула НАТО, когда французы потребовали от вас, чтобы вы убрали свои военные базы с их территории, думаешь, нам сообщили об этом заранее? В то время я служил в штабе наших войск в Германии, и никому даже не пришло в голову сообщить нам о происходящем. Видишь ли, Робин, вы кажетесь нам тем же, чем мы представляемся вам, — могучим гигантом, но политические события, происходящие внутри вашей страны, являются для меня такой же тайной, как внутренняя политика России является тайной для тебя. Все очень запутано, но могу сказать тебе, мой друг, что мой новый полк с истребителями МиГ-25 на вооружении будет размещен между Китаем и Москвой. Если хочешь, я принесу карту и покажу место базирования.
Закариас оперся спиной о стену, и по его лицу пробежала гримаса боли. Он не знал, чему верить.
— Боли у тебя так и не прошли, Робин?
— Нет.
— Вот, выпей, дружище. — Гришанов протянул ему фляжку, и на этот раз американец не колебался. Русский следил за тем, как Закариас сделал несколько глотков, прежде чем вернуть фляжку обратно.