Страница 38 из 204
Прайс зарядил в «Никон» новую кассету и заснял, как тело переносят из лодки в машину судебного врача. Репортер из «Балтимор сан» уже прибыл на место происшествия. Он расспросит о подробностях, пока Прайс в своей лаборатории на Калвер-стрит будет выяснять, насколько хороша его новая камера.
— Джон, они нашли ее, — сказал Розен.
— Мертвой? — Келли не мог поднять голову. Тон Сэма уже не оставлял сомнений. Это не удивило Джона, однако конец надежде никогда не приходит просто.
— Да, — кивнул Сэм.
— Как?
— Я еще не знаю этого. Из полиции позвонили несколько минут назад, и я пришел сказать тебе об этом, не теряя времени.
— Спасибо, друг. — Если человеческий голос мог звучать мертвым, сказал себе Сэм, то голос Келли звучал именно так.
— Извини меня, Джон. Я… ты знаешь мое отношение к ней.
— Да, сэр, знаю. Ты ни в чем не виноват, Сэм.
— Ты ничего не ешь. — Розен показал на поднос с едой.
— Я не голоден.
— Если хочешь выздороветь, должен есть, чтобы вернуть силы.
— Зачем? — спросил Келли, глядя в пол.
Розен подошел к нему и взял за правую руку. Что он мог ему сказать? Хирург не осмелился посмотреть в лицо Келли. Он узнал достаточно, чтобы понять, что его друг винит себя в смерти девушки, но еще не понял всего, чтобы поговорить с ним об этом. Для Сэма Розена, доктора медицины, члена Американской ассоциации хирургов, смерть была постоянным спутником. Нейрохирурги занимались серьезными травмами, затрагивающими самые чувствительные участки человеческого тела, и часто были не в состоянии чем-нибудь помочь. Однако неожиданная смерть знакомого человека может перечеркнуть все человеческие привычки.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил он через пару минут.
— Пока ничем, Сэм. Спасибо.
— Может быть, пригласить священника?
— Нет, не надо.
— Это ведь не твоя вина, Джон.
— Тогда чья? Она поверила мне, Сэм, и я не оправдал ее доверия.
— Полиция хочет поговорить с тобой еще. Я сказал им — завтра утром.
Сегодня утром детективы беседовали с ним во второй раз. Келли уже рассказал им почти все, что ему было известно. Ее имя и фамилию, как они встретились. Да, они были в близких отношениях. Да, она убежала из дома и стала проституткой. Да, на ее теле были следы насилия. Но он не рассказал им всего. Каким-то образом он не мог заставить себя сообщить им все — тем самым он посвятил бы посторонних людей во всю глубину своего несчастья. Поэтому он избежал некоторых вопросов, сославшись на боль, которая была достаточно сильной, но не настолько, чтобы отказаться говорить. Он уже чувствовал, что не нравится полицейским, но это его не пугало. В данный момент он сам себе не слишком нравился.
— О'кей.
— Я могу — я должен заменить некоторые лекарства, которые прописал тебе. Сначала я хотел вывести тебя на минимальных дозах, потому что не люблю слишком уж увлекаться. Однако теперь решил, что нужны большие, они помогут тебе расслабиться, Джон.
— Хочешь накачать меня наркотиками? — Келли поднял голову. На лице его было выражение, которое у Розена потом долго стояло перед глазами. — Ты думаешь, это чем-нибудь поможет, Сэм?
Розен отвернулся, не в силах встретить его взгляд теперь, когда это стало возможно.
— Тебя уже можно переложить на обычную кровать. Через несколько минут тебя переложат.
— О'кей.
Хирургу хотелось сказать что-нибудь еще, но он не мог найти подходящих слов. Он молча вышел.
Понадобились усилия Сэнди О'Тул и двух санитаров, чтобы переложить его как можно осторожнее на обычную больничную кровать. Сестра подняла подголовник, чтобы ослабить нагрузку на его раненое плечо.
— Я уже слышала, — сказала она ему. Ее беспокоило, что горе Келли не находило нормального выхода. Он был крепким мужчиной, крутым парнем, отнюдь не дураком. Может быть, он принадлежал к числу тех, кто плачет один на один с собой, но Сэнди была уверена, что он еще не делал этого. А она знала, что это необходимо. Слезы помогали яду покинуть организм — яду, который, если останется внутри, будет не менее смертельным, чем настоящий яд. Медсестра села рядом с его кроватью.
— Я — вдова, — сказала она ему.
— Вьетнам?
— Да, Тим был капитаном в Первой дивизии легкой пехоты.
— Мне очень жаль, — произнес Келли, не поворачивая головы. — Они спасли меня однажды.
— Это нелегко. Я знаю.
— В прошлом ноябре я потерял Тиш, и вот теперь…
— Сара рассказала мне. Мистер Келли…
— Джон, — тихо произнес Келли. Он не мог заставить себя резко разговаривать с ней.
— Спасибо, Джон. Меня зовут Сэнди. Неудача еще не значит, что вы плохой человек, — сказала он голосом, выражающим то, что он произнес, хотя и звучал не совсем так.
— Дело вовсе не в неудаче. Она предупредила меня, что это опасное место, а я все равно взял ее туда, потому что мне хотелось посмотреть самому.
— Вы едва не погибли, пытаясь спасти ее.
— Я не пытался спасти ее, Сэнди. Я просто ее убил. — Глаза Келли были сейчас широко открыты и глядели в потолок. — Я вел себя глупо и невнимательно и этим убил ее.
— Другие убили ее, а еще кто-то пытался убить вас. Вы просто жертва.
— Не жертва, а дурак.
Об этом поговорим позже, сказала себе медсестра О'Тул.
— А что она была за девушка, Джон, — спросила она вслух.
— Несчастная. — Келли повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо, но от этого стало только хуже. Он в нескольких словах рассказал ей, что представляла собой Памела Старр Мадден, ныне покойная.
— Значит, после того как все мужчины причиняли ей боль или пользовались ею, ты дал этой девушке что-то, чего не давал ей никто. — О'Тул сделала паузу, ожидая ответа, но ответа не последовало. — Ты дал ей любовь, правда?
— Да. — Тело Келли проняла дрожь. — Да, я любил ее.
— Не сдерживай горе в себе, — сказала ему медсестра. — Дай ему выход.
Он закрыл глаза, а затем покачал головой:
— Не могу.
Это будет трудный пациент, сказала она себе. Культ мужественности был для нее тайной, странной и непонятной. Она видела его в своем муже, который во Вьетнаме прослужил свой срок лейтенантом, а затем снова вернулся туда уже командиром роты. Ему не нравилась война, он не стремился к ней, но в то же время не избегал ее. Это — часть его работы, сказал он ей в их брачную ночь за два месяца до отъезда. Глупая опустошительная работа, отнявшая у нее мужа и, боялась она, ее жизнь. Кому интересно, что происходит в такой дали? И все-таки это было важно для Тима. Какой бы ни была эта сила, в наследство она оставила ей пустоту, и она ощущала ее так же реально, как и жестокую боль на лице своего пациента. О'Тул узнала бы больше об этой боли, если бы заставила себя подумать на шаг дальше.
— Это было просто глупо.
— Может, это и так, — согласился Таккер. — Но я не могу допустить, чтобы мои девушки уезжали, не спросив моего разрешения, верно?
— А тебе не приходило в голову, что их можно хоронить?
— Это мог бы сделать кто угодно. — Он улыбнулся в темноте, не отводя взгляд от экрана. Они сидели в заднем ряду кинотеатра, построенного в центре города, кинодворца тридцатых годов, который постепенно ветшал, так что наконец решено было показывать фильмы в девять утра, чтобы собрать средства хотя бы на окраску. Но кинотеатр по-прежнему оставался хорошим местом для тайных встреч с секретным осведомителем — именно так будет записана эта встреча в отчете о действиях за день этого полицейского офицера.
— Да и то, что не сумели убить этого парня, — тоже небрежность.
— Он может доставить нам неприятности? — спросил Таккер.
— Нет. Ведь он ничего не видел, правда?
— Вы знаете об этом лучше меня, приятель.
— Я не могу затребовать конкретные материалы по этому делу, помните? — Мужчина сунул в рот пригоршню попкорна и принялся раздраженно жевать. — Он известен в департаменте. Бывший ныряльщик, служил на военно-морском флоте, поселился где-то на восточном берегу. Насколько я понимаю, имеет средства и живет, не работая и ни в чем не нуждаясь. В результате первой беседы ничего не прояснилось. Сейчас этим делом занимаются Райан и Дуглас, но непохоже, чтобы у них была информация, которую можно использовать.