Белая дорога

Улан всколыхнул пальцем плавающие лепестки. Люди, вроде Ихакобина, просто так не исчезают бесследно. А у того не было никаких причин скрываться, так что бред Илара, вероятно, имел под собой некий смысл. В конце концов, раньше, много лет назад, с Иларом-и-Сонтиром вполне надёжно было иметь дело.

Слухи конечно же, поползли тотчас вслед за исчезновением молодого человека, но большинство не проводило связи между совращением сына кирнари и убийством, совершённым Серегилом. Общепринятым оставалось мнение, что Илар бежал от позора, вызванного связью с юным любовником. Члены родного клана Илара Чиптаулос, вздохнули с облегчением… хотя бесчестие, которое тот навлек на них, так и осталось несмытым пятном на клане, ибо Илара не смогли наказать за соблазнение и тем удовлетворить честь Боктерсы. Чтобы избежать кровной мести, старый кирнари Чиптаулоса сложил свои полномочия, а его место занял Дендра Арали, не имевший столь тесного родства с Иларом. Как и рассчитывал Улан, после исчезновения Илара все разговоры быстро утихли.

На счастье Улана, юному Серегилу не стало известно о причастности его к тем событиям. Так что когда Серегил, уже взрослый, приехал в Сарикали и стал задавать вопросы, Улан продолжал беззастенчиво врать, старательно избегая соблазна сообщить, что предавший его всё ещё жив. У него долгое время не было каких-то определенных планов относительно Илара или Серегила, но в любом случе, он был не из тех, кто просто так отказывается от секретов.

Илар узнавал о сердечных делах Серегила, Улану доставляло определенное удовольствие время от времени рассказывать об этом несчастному рабу, сломленному и находящемуся в полной власти Ихакобина, с которым Улан был близко знаком. Не сказать, чтобы Илар сильно ему нравился, но он был надёжным деловым партнером и помог выкупить множество рабов за все эти годы. Но уж теперь-то Улан позаботится об Иларе, как о собственном сыне. Ведь именно благодаря этому безумцу алхимик впервые узнал о происхождении юного Алека. Улан был весьма удивлен той активности, с которой Чарис настойчиво добивался встречи, выпытывая сведения о юном полукровке.

И как только Улан понял причину этого, он сразу же начал строить собственные планы.

Все попытки совершить похищение в Скале были обречены на провал: там не на кого было положиться, кроме его соглядатеаев, это было совершенно очевидно. Естетственно, у пленимарцев тоже не было никакой возможности добраться до них. Тогда он начал выжидать момента, пока удача не улыбнулась ему, в виде вести о том, что изгнанник и его тали возвращаются в Ауренен по делам Королевы Фории.

Во имя собственного клана Улан поставил на карту честь Вирессы, организовав налёт и захват Алека Керри и, по настоянию алхимика, также и Серегила. Его следовало взять живым или мёртвым, впрочем, иного и не было дано, учитывая преданность Серегила своему тали. И в других обстоятельствах такая преданность весьма восхитила бы Улана.

И вот, когда рискованная партия уже, казалось, должна была завершиться успехом, такое фиаско!

— Кирнари?

Улан слегка вздрогнул, не услышав, как вошёл Элизир: уже не в первый раз он ловил себя на том, что уплывает в воспоминания, вместо того, чтобы сконцентрироваться на настоящем. Да, не только тело с возрастом теряет силу.

— Что такое?

— Внизу мне сказали, что вы назвали этого несчастного своим гостем.

Улан улыбнулся.

— Я всего лишь оказал ему любезность, без всяких формальных знаков гостеприимства. Это может и подождать, пока я не придумаю, как его использовать.

— Ясно. Что же делать мне, в таком случае?

— Продолжать поиски. Задействуй всё, что возможно. Они покинули Гедре. Я хочу знать, куда они направляются и с ними ещё ли дитя. Если они мертвы, мне нужны доказательства.

— Хорошо. Однако, Дядя, позвольте спросить? Почему Вам так важен этот ребенок?

— Неужели я когда-либо давал тебе причину сомневаться в моих действиях, племянник?

— Нет, конечно нет. Мне просто любопытно.

— Понимаю. Однако я должен заручиться твоим всецелым ко мне доверием и твоим полным благоразумием. А теперь скажи мне, как ты полагаешь, куда они направятся из Гедре?

— В Боктерсу, или быть может обратно в Римини. Если верить моим скаланским лазутчикам, между ними и нынешней Королевой больше нет прежних тёплых отношений, а потому весьма вероятно, что они затаятся среди своих.

— Я не могу себе позволить рисковать. Подними на ноги всех своих шпионов в Скале. Поймайте их, если они там, но если они объявятся в Боктерсе, просто дай мне об этом знать. Мы не можем идти на такой риск и превращать во врагов Адзриеэль и Илию. Серегил может быть и тет’бримаш, но не для его сестёр.

— Как скажете, Дядя.

Улан подождал, пока племянник уйдёт, затем велел слугам помочь ему выбраться из воды. Теперь его тело обрело большую лёгкость: ванна заставила чуть опасть припухлости на суставах, а значит, этой ночью боль позволит ему уснуть, и будет поджидать его только утром.

Когда на следующее утро Улан пришёл к Илару, тот сидел на кровати. Улан присел рядом. И сегодня Илар выглядел не лучше, чем вчера: всё ещё затравленный и изможденный и взгляд его оставлся диким, полным недоверия, хотя и казался чуть более ясным.

— Доброе утро, мой дорогой друг. Как самочувствие сегодня?

Илар нервно оглядел комнату.

— Я правда в Ауренене?

— Да, правда. Если не возражаешь, давай поговрим о том, что случилось в Пленимаре.

Илар прикрыл глаза, словно это причиняло ему боль.

— Серегил. Он всё-таки убежал… и он спас меня. Они умерли… Илбан собирался продать меня… он бил меня плёткой…

Улан терпеливо ждал, пытаясь связать всё услышанное воедино. Понятно, что воспоминания Илара о том времени были все ещё болезненными и обрывочными.

— Серегил вернулся… Не за мной… Не знаю почему. Алек меня ненавидит, но он… А илбан… мёртв.

— Как они убили твоего илбана?

Даже став свободным, Илар продолжал называть Ихакобина «хозяином». Часть рабов, выкупленных Уланом у Ихакобина так никогда и не избавилась от этой привычки: их души оказались сломлены навсегда. И многие из них покончили с собой вскоре после возвращения. Восстанавливались в основном те, кто не пробыл в рабстве долее нескольких месяцев.

— А что же рекаро? — Улан поспешил сменить тему.

— Выкрал его, выкрал меня.

— Кто? Серегил?

Илар, кажется, его не слышал.

— Это я показал дорогу. Я! — крикнул он сердито. — Мы шли и шли, много дней.

Он успокаивался так же внезапно, как вспыхивал гневом, и его взгляд снова начинал блуждать, иногда вдруг стекленея, и в нём вдруг появлялась паника.

— Был такой ливень! И не было…

Улан сдержал вздох нетерпения.

— Рекаро, Илар. Каков из себя рекаро?

Илар задрожал.

— Луна. Скелет… нет, луна. Так звал его Алек…

— А крылья?

Илар помотал головой.

Это были плохие вести. Ихакобин был озадачен первым, сделанным им рекаро, потому что у того не оказалось крыльев. Скорее всего, оно было бесполезно, и он уничтожил его.

— Расскажи дальше.

— Он питается кровью Алека, — зашептал Илар. — И магические цветы…

Он снова затрясся, вытянув руку, на которой должно было быть клеймо.

— Это… Себранн! Он сделал мне больно!

— Себранн? Его так зовут?

По-ауренфейски это слово значило «лунный свет».

— Рекаро, Илар. Расскажи мне о нём ещё.

Илар закрыл глаза, словно воспоминания стоили ему невероятных усилий.

— Серебристые глаза.

— Естетственно, он оправдывает своё имя, — улыбнувшись, пробормотал Улан. — А сейчас, не мог бы ты рассказать как умер твой илбан и его люди?

— Я не знаю. Я убежал и только слышал шум.

— Что за шум?

Илар покачал головой.

— Я не знаю. Это был ужасный звук.

Он умолк и Улан понял, что Илар снова потерял нить своего рассказа.

— Всё время охотники за рабами. Всегда, а у меня не было знаков раба. И мой ошейник, они украли и его тоже. Мне надо было выждать время, а потом я вернулся посмотреть.