Страница 25 из 36
Хоро тщательно оправляла балахон и затягивала пояс. Похоже, она решительно настроилась танцевать и развлекаться. Пока Лоуренс смотрел, как она готовится, ему на ум пришла отличная фраза.
— А почему бы тебе не принять волчье обличье и не вытя-…
Фразу он не закончил. Не потому что Хоро изменилась в лице, не потому что она его прервала… едва ли она вправду станет перекидываться в волчицу, и то, что он шутил, было очевидно. И даже не потому он не закончил, что чересчур смутился. Просто он не мог представить себе, чтобы Хоро приняла волчье обличье ради кого попало.
Лоуренс знал почему… и этот вывод повлек за собой следующий.
Хоро улыбнулась; лицо Лоуренса помрачнело. Он понял наконец, почему она на него рассердилась.
— Ох уж…
Хоро рассмеялась. Потом огляделась — и вдруг пригнулась. Обвила руками шею Лоуренса и пристроила свое легонькое тело у него на коленях. Любой мужчина пришел бы от такого в восторг, но Лоуренс сейчас был настолько зол, что ему было не до нее.
— Если польстить свинье, ее можно заставить хоть на дерево полезть, но если льстить самцу, он только голову теряет… помнишь, я тебе говорила это?
Губы Хоро придвинулись вплотную к его уху; их лица едва ли не соприкасались. Лоуренс знал, что она сейчас смотрит на него из-под полуопущенных век. И еще он знал, что огляделась она вовсе не для того, чтобы убедиться, что никто не смотрит… а прямо наоборот.
Неподалеку от них Рагуса закрывал руками глаза Коула, а тот отчаянно пытался высвободиться. Рагуса хохотал. Остальные вокруг тоже смеялись, наслаждаясь пищей и вином.
Лоуренсу не было стыдно… лишь грустно.
— Ты бы на моем месте тоже рассердился, правда?
Ее голос, когда она гневалась, производил невероятное впечатление. Услышав его, любому бы показалось, что Хоро вот-вот откусит ему уши.
Но истинный страх был в другом.
Хоро, похоже, была совершенно неспособна убивать свою добычу быстро; она предпочитала долго и мучительно играть со своей жертвой, прежде чем нанести наконец последний удар.
— Пфф.
Хоро разжала руки и выпрямилась, глядя на Лоуренса сверху вниз и скаля клыки.
— Покажи мне, как сильно ты раскаиваешься.
Хоро прижала палец к его носу, и Лоуренс ничего не мог сделать в ответ. Она улыбнулась, встала и развернулась невесомо, как от порыва ветра. Остались лишь тепло ее тела да сладкий запах.
Но вовсе не улыбка Хоро запечатлелась в памяти Лоуренса. Ибо для рук, держащих завязки кошеля, это была очень, очень страшная улыбка.
— Как сильно я раскаиваюсь? — прошептал Лоуренс себе под нос, делая очередной глоток.
Изначально он думал, что Хоро размышляла над задачкой с монетами, потому что у нее острый ум. Она ведь прекрасно знала, когда Лоуренса воодушевить, когда высмеять. И ее невероятный ум действительно был большим подспорьем. И потому-то он предположил, что она любит разгадывать загадки. Но он ошибался.
Рагуса тоже подкинул загадку. «Река течет… но почему?» Теперь Лоуренс понимал. Люди, подобные Рагусе, могут делать свое дело лишь благодаря тому, что река никогда не перестает течь. Но они никогда не предполагают, что река и будеттечь впредь… они всегда благодарны речным нимфам за их доброту.
Обычно Хоро злится на Лоуренса, когда он ей недостаточно доверяет. Но когда вопрос о доверии не стоит, Лоуренс иногда не замечает важных вещей. К примеру, если кто-то все время получает письма от своей любимой, ей, скорее всего, нравится писать письма. Но если он попросит ее помочь ему написать письмо для кого-то еще, она, конечно же, расстроится.
Хоро помогала Лоуренсу обдумывать разные вещи, но не это делало ее счастливой. Вот на что намекал Рагуса. И если взглянуть под таким углом, все становилось очевидно. Хоро делала все это вовсе не от любви к решению задачек, но Лоуренс этого совершенно не замечал… потому-то она и сердилась.
Он поник. Хоро всегда преподавала ему уроки. И поэтому на ее улыбку было так тяжело смотреть.
Лоуренс выпрямил спину и сделал еще глоток.
— Ну и как жемне показать, что я раскаиваюсь?
Он выдохнул, выпустив вместе с воздухом спиртовые пары, и поднял голову, чтобы посмотреть на танцующую Хоро. У него было ощущение, что и она кидает на него взгляды время от времени. Это заставило его поежиться при мысли о с таким трудом заработанных деньгах, которые ему предстоит потратить в качестве «извинения», чтобы ее ублажить.
Хоро танцевала, держась за руки с бродячей лицедейкой. Похоже, танец был хорошо знаком им обеим. Все вокруг хлопали в ладоши и присвистывали, подбадривая двух юных красавиц. Даже сцена из ткани и дерева словно не желала им уступать; с каждым их прыжком из-под ног вылетали искры, точно от дыхания дьявола.
Хоро металась, словно в жАре. Легкая улыбка украшала серьезное в остальном лицо… она как будто исполняла танец призрака. Возможно, Лоуренса обманывало ее очаровательное поведение, но ему казалось, что она хочет забыть обо всем. Издревле празднества с танцами устраивались ради того, чтобы ублажить богов и нимф. Может, именно поэтому у Хоро сейчас был такой вид.
Лоуренс собрался было продолжить пить дальше, но вдруг застыл. Она только что подтвердила, что делала все это ради него, так ведь? Что еще она могла иметь в виду?
— Это она серьезно?
Хоро весело танцевала, словно ни о чем в целом мире не заботясь; ее фигурка показалась Лоуренсу еще меньше, чем обычно.
Если Лоуренс попал в точку, это смешнее, чем любая шутка. Его голова работала медленнее, чем ее, Хоро всегда была на два шага впереди… но вот такона предпочла дать ему понять, что старается ради него, а не потому что ей это нравится.
Горло горело от спирта. Лоуренс встал, но не для того, чтобы присоединиться к танцующим. Если уж он собирается упрямиться и дальше, то по крайней мере он может упрямо собирать сведения для Хоро.
Коул уже спал на земле рядом с тем местом, где стояли Рагуса и другие. Лоуренс, взглянув на них, помахал Рагусе рукой; тот приветственно поднял чашку.
Хоро была не очень-то мудрой волчицей, когда дело доходило до повседневной жизни. Как же сильно ему хотелось сказать это ей.
— А-ха-ха-ха! В горах Роеф?
— Ооо… прекрасное место! Много древесины высшего качества! Ее сплавляют вниз по реке, и там она становится замечательными круглыми столиками! Такими красивыми, мой юный бродячий торговец!
Рагуса наполнил из меха бутыль, которую держал Лоуренс. Это было куда сложнее, чем наливать в ведро, к тому же у них обоих дрожали руки. Вино лилось не столько в бутыль, сколько на землю; но кого это волновало? Лоуренс был пьян… он не мог уже нормально мыслить.
— Давай-ка мы вот этовырежем в дереве… «Понижайте пошлины»!
— О-хо-хо-хо! Точно, точно! — поддакнул Лоуренс и поднес мех с вином ко рту. Но другой лодочник стукнул по меху, и вино пролилось на землю.
— Ну так что еще насчет гор Роеф?
— Роеф? А… такая отличная древесина…
Рагуса начал повторяться, потом вдруг свалился.
— Так мы ни к чему не придем…
Другим лодочникам, похоже, было все равно. Они радостно жужжали между собой. Лоуренс с улыбкой глядел на их лица и ждал, пока они не заговорят с ним.
— Д-да нормально будет ему сказать, э?
— А-ха-ха! Зонар проиграл, так что пусть он говорит!
Лодочник по имени Зонар проиграл последний круг состязания выпивох.
— Не думал, шшто этот парень с д-девчонкой… так-кой… сильный…
— Ага, ага… но настоящий мущщина знает, к-когда проиграл.
— Вееерно, вееерно…
— О, так ты хочешь послушать про Роеф?
Рагуса наконец поднялся на ноги и оборвал остальных. Похоже, он был готов пить дальше; во всяком случае, его лицо выглядело так же, как когда он был трезв. Остальные уже говорили неразборчиво, и Лоуренс едва ли мог надеяться что-либо из них извлечь. Не то чтобы он был уверен, что сам сможет еще долго оставаться на ногах.