Страница 29 из 54
Тень Хоро на стене выросла в размере, возможно, из-за того, что распушился ее хвост под плащом.
Однако фигурка Хоро, сидящая перед Лоуренсом, обняв ногу, казалась теперь совсем маленькой.
- Не знаю.
И голос ее был едва слышен.
Лоуренс задал вопрос, которого не хотел касаться.
Ибо в то мгновение, когда возникает вопрос, возникает и желание узнать ответ.
- Не думаю, что ты скажешь, что тебе достаточно лишь одним глазом глянуть на родной город?
Чувства, которые пробуждает возвращение домой после стольких лет вдали от родины, едва ли можно выразить обычным «сколько лет, сколько зим».
Ответ на вопрос, что Хоро собирается делать по возвращении на родину, был, в общем-то, очевиден.
Лоуренса охватило чувство безнадежного сожаления.
Не коснись он этого вопроса, возможно, он и Хоро начали бы все больше и больше удаляться друг от друга.
И тем не менее, Лоуренс чувствовал, что не должен был говорить.
Если бы Хоро будничным тоном ответила: «Когда я вернусь на родину, мы разойдемся, и каждый пойдет своей дорогой», - возможно, Лоуренсу стало бы чуть-чуть легче.
Сейчас, видя Хоро в столь затруднительном положении, Лоуренс чувствовал лишь беспомощность.
- Нет, лучше забудь, это я виноват. В некоторых случаях делать какие-то предположения просто бессмысленно.
Вопрос, который поднял Лоуренс, подходил к этой фразе просто идеально.
Да и чувства самого Лоуренса были противоречивы.
Конечно, после расставания с Хоро его некоторое время будет терзать боль утраты; однако он не сомневался, что, когда придет время, сумеет разорвать все нити навсегда.
Это совсем как неудача в торговле, какие уже бывали у Лоуренса. Несколько дней он чувствовал, что настал конец света, а затем вновь сосредотачивался на зарабатывании денег, словно потеря ничему его не научила.
Однако что делать с тем горем, которое он ощутил от самого факта, что он способен так хладнокровно рассуждать об этом?
Лоуренс не знал ответа.
Вдруг Хоро коротко проговорила:
- Я волчица Хоро Мудрая.
Рассеянно глядя на колеблющееся пламя свечи, она тихо продолжила:
- Я Хоро, мудрая волчица Йойтсу.
Хоро говорила, опершись подбородком на поднятое колено. Затем она медленно встала.
Хвост ее бессильно свисал, словно простое украшение.
Она вновь посмотрела на стоящую на полу свечу, потом перевела взгляд на Лоуренса.
- Я Хоро, мудрая волчица Йойтсу.
Она шептала эти слова, будто читала заклинание. Затем одним стремительным шагом она придвинулась к Лоуренсу и уселась на пол рядом с ним.
Прежде чем Лоуренс успел что-либо вымолвить, голова Хоро уже покоилась у него на бедре.
- Ты не против?
Вне всяких сомнений, обычная манера Хоро держаться – надменная, гордая – была вполне подобающей богине.
Сейчас она держалась так же надменно, как всегда, но назвать ее поведение божественным язык не поворачивался.
- Нет, я не против.
В напряженной, угрожающей атмосфере, которая сейчас их обволакивала, совершенно неуместным было бы и рыдать, и браниться, и смеяться.
Пламя свечи стояло неподвижно.
Глядя на улегшуюся на его бедро Хоро, Лоуренс положил руку ей на плечо.
- Я посплю немного. Почитай пока за меня, хорошо?
Лоуренс не видел лица Хоро – его загораживали волосы.
Однако он точно знал, что в его указательный палец, лежащий на плече Хоро, впились зубы.
- Слушаюсь, госпожа.
То, что сейчас испытывал Лоуренс, сидя над Хоро и чувствуя боль в пальце, было чем-то сродни испытанию храбрости, когда люди соревновались, кто сумеет ближе поднести острие ножа к глазу кошки.
Из укушенного пальца стекала струйка крови.
Всерьез опасаясь, что если он сейчас не начнет читать, Хоро выйдет из себя, Лоуренс протянул руку и взял тяжелый том, лежавший рядом.
Далее тишину нарушал лишь шелест страниц.
Насильно сменив тему разговора, Хоро тем самым спасла не только себя, но и Лоуренса.
Хоро и впрямь была мудрой волчицей, подумал Лоуренс без тени сомнения.
Будь они в монастыре, уже настала бы пора молить Единого бога благословить их на новый день.
Для церковной же заутрени, разумеется, было еще слишком рано.
Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц да дыханием спящей Хоро.
Лоуренс не мог не восхититься тем, что Хоро вообще могла спать после всего произошедшего. Однако, увидев, что она уснула, он и сам ощутил облегчение.
Хоро решительно, даже насильно отбросила тему разговора, потребовав от Лоуренса более ни о чем не спрашивать и ничего не говорить.
Тем не менее, хоть Хоро и не ответила на его вопрос, Лоуренсу этого было достаточно.
Этого было достаточно, чтобы Лоуренс понял, что не только он не желает смотреть в лицо той проблеме.
Если бы Хоро сменила тему, уже имея в сердце ответ на вопрос, Лоуренс мог бы рассердиться. Однако, похоже, оба они не нашли пока что ответа; и потому Лоуренс готов был восхититься Хоро за то, что она так решительно оборвала разговор.
По крайней мере, это означало, что ей не нужно вынуждать себя немедленно дать ответ, которого у нее нет.
Их странствие еще не завершилось, им еще предстояло добраться до Йойтсу.
Даже денежные долги мало кто выплачивал полностью до оговоренных сроков.
Размышляя обо всем этом, Лоуренс положил на пол книгу, которую закончил просматривать, и взял следующую.
Похоже, Отец Фрэнсис был человеком очень умным и способным. Сведения о различных богах в пределах одной книги были систематизированы; таким образом, читатель мог получить какое-никакое представление о книге, просто прочтя заголовки всех ее разделов. Если бы сказания, о которых он слышал, были записаны все подряд, без разбора... одна эта мысль заставила Лоуренса содрогнуться.
Однако, пролистав несколько книг, Лоуренс кое-что заметил.
В книгах были записаны часто встречающиеся легенды о божествах в облике змей, рыб, лягушек, а также о множестве богов озер, камней и деревьев. Попадались также в легендах боги грома, дождя, солнца, луны и звезд.
Однако божества в облике птиц и зверей в этих легендах встречались очень редко.
Когда они с Хоро были в языческом городе Кумерсоне, Диана сказала, что медведь-демон, разрушивший Йойтсу, упоминается в нескольких легендах. Кроме того, близ церковного города Рубинхейгена сам Лоуренс ощутил присутствие громадного волка, чем-то похожего на Хоро.
Да и сама Диана была птицей размером больше человека.
В таком случае, если рассуждать логически, в книгах должно было быть множество сказаний о зверях. А Лоуренсу пока что на глаза не попалось ни одного.
Возможно ли, что во всех книгах, извлеченных из подвала, чисто случайно не оказалось ни единой такой легенды?
И в это самое мгновение взгляд Лоуренса упал на лист пергамента, вложенный в очередную раскрытую им книгу. На листе было написано:
Я не желаю рассматривать легенды о божестве-медведе, записанные в этой книге, сколь-нибудь предубежденно.
Все книги, просмотренные Лоуренсом прежде, содержали лишь переписанные сказания, которые находил Отец Фрэнсис, и содержание их было менее интересным, чем даже содержание торговых договоров. Потому, наткнувшись на надпись, через которую с ним, казалось, говорил сам Отец Фрэнсис, он какое-то мгновение был потрясен.
Что до богов, упомянутых в других книгах, хотя время и описания везде разные, я все-таки считаю, что некоторые сказания относятся к одним и тем же богам. И все же этот медведь – возможно, единственный бог, легенды о котором я свел вместе и упорядочил.
Лоуренс заколебался – не разбудить ли Хоро.
Однако он был не в силах отвести взгляда. Строки на пергаменте были выведены аккуратным почерком, и в то же время рисунок письма выдавал возбуждение писавшего.