Оборотень

Пожалуй, если бы ее подруга не умела читать, он бы чувствовал себя гораздо счастливее.

— Спасибо, за увлекательный пересказ. Но признаваться я ни в чем не собираюсь.

— Ну это я к тому, Сев… ну или не к тому… ну в общем, не снимай маску. Ну если хочешь, чтоб она тебя не разлюбила. А то даже когда ты обратно превратишься, она тебя даже в щечку поцеловать не сможет, потому как кошачью рожу завсегда видеть будет. Такого не забудешь. — рассудительно заметила она. Рассудительность ей не шла и даже как-то настораживала. — И вообще не умеешь ты с девицами обращаться, Сев. Случай с феей это только доказывает.

Он смерил ее взглядом, почему-то без труда представив, как она выглядела в детстве. Маленькая белобрысая сиротка в обносках с невинным взглядом и обязательно что-нибудь ворующая.

— Чего? — поинтересовалась она. — И можешь открыть лицо, Севэриан. Я не испугаюсь. — она довольно похоже передразнила Лилиан. — Поору только немного и упаду в обморок.

— Где мы встречались, Йин? Мне просто интересно.

Ее глаза приобрели привычное невинное выражение. Во лжи ее бы постеснялся обвинять даже праведник.

— Да, мне откудова знать. Тупая фея тебе это говорила. А не мне. — она зевнула и быстренько вскочила. — Спокойной ночи, Сев.

Сидеть в столовой в одиночестве оказалось не очень приятным занятием. Хотя изматывающая головная боль, почти всегда преследующая его, когда он находится в этом доме, прошла. Он даже не заметил, когда и как. Севэриан направился к двери, но вдруг резко остановился и обернулся. Одной вилкой на столе стало меньше. Как и говорил Риан… хорошая у девчонки реакция и нехорошие наклонности. Запасы в кладовке похоже пополнятся.

Поднялся по лестнице в свою комнату, одним своим видом распугивая еще не успевших лечь слуг. Йин была права, полюбоваться есть на что. Мимо точно никто не пройдет. Насчет своей внешности до превращения, которую до сих пор помнила Лилиан, он тоже не обманывался.

Но для нее он тогда выглядел чуть ли не рыцарем в сверкающих доспехах. То ли из-за сомнительного остроумия, то ли из-за того, что два года кряду выигрывал соревнования мечников. Вряд ли повлияло положение в обществе или кошелек, как на других. Она видела лишь свое представление о нем, а не его самого. И его хотела видеть красивым. Страстно. До одурения. И желает видеть его таким сейчас. Кто б знал, насколько люди любят себя обманывать.

Он ничком лег на кровать, но тело само по себе свернулось в клубок, обернулось хвостом. Да. Теперь стало значительно лучше. Мягко, удобно и пожалуй даже уютно. У него появились кое-какие мысли, как разобраться с колдуном, если не найдет другого выхода, но этот способ казался таким же невозможным, как достать звезду с неба. Впрочем, время покажет.

Кошачьи уши слышали, как за окном неторопливо шел снег и потрескивал огонь в камине. Усталое тело наконец расслабилось… И Севэриан вер Анд" наваррэ, проклиная себя последними словами, замурлыкал.

4

"Риск представляет собой осознанную, возможную опасность потерь,

вытекающую из особенностей тех или иных явлений.

И с давних времен человек стремился управлять риском, уменьшить его,

насколько это возможно, но никогда не отказывался от него."

Выдержки из трактата по философии.

Веаран Джарриго был довольно непростым колдуном. Это все признавали, даже его самые злейшие враги. Разносторонняя личность, и это самое меньшее, что можно было о нем сказать. Чернокнижник, исследователь запретных учений, он ставил опыты на всем, что подавало признаки жизни и было подвластно колдовству, за что его и изгнали из города. В последнем своем безжалостном эксперименте он перешагнул все рамки. В прошлом еще и беспринципный боевой маг, бравшийся за любую работу, если достаточно платили. Не брезгуя ничем. Если моральные принципы у него и существовали, то это была какая-то его собственная, неведомая другим мораль. Неуживчивый, сто пятидесятисемилетний, одаренный невероятным талантом и что самое поганое, любознательностью фанатика. Его исследования не несли определенной цели. Другой бы, ищущий вечную молодость или как превратить камень в золото, имея такие способности и средства, уже бы давно все нашел и успокоился. Может, книжку бы о своих изысканиях напечатал, в Совете магов заседал или предпочел, чтобы ему поставили статую при жизни. Этот же не искал ничего определенного, или искал, но о том никому ничего не было известно. Его исследования перескакивали с происхождения магии до особенностей наследования цвета волос и глаз. Он изучал руны, проклятья, травы, светлую магию и нежитееведение. От скуки или желая достичь чего-то недостижимого, он интересовался абсолютно всем, даже тем, что и не имело магическую природу. А просто было любопытно. И не всегда предмет его исследований после встречи с магом выживал.

Веаран Джарриго сколотил себе состояние, но эти деньги невозможно было назвать чистыми. Риэйен помнил его изгнание. Он всегда старался, чтобы их дороги не пересекались, но при изгнании должны были присутствовать все, хоть сколько-нибудь владеющие анэ, магическим даром. Чтоб неповадно было повторять чужие ошибки. Колдун скупо, даже лениво сыпал проклятьями, словно решил не отступать от скучных традиций отлучения, но сам бы не стал бы тратить на них время, если б не репутация. Обещал всевозможные кары и обводил собравшихся тяжелым, равнодушным взглядом. Но уходя, он по-настоящему сожалеюще взглянул альву в глаза и бросил ту фразу, от которой приятеля Севэриана продрал колючий ледяной озноб.

"— А знаете, у вас любопытный цвет глаз, не характерный для вашего народа. Меня всегда интересовали особенности. Как жаль, что раньше у меня раньше не было времени препарировать хоть одного альва…"

Это была не угроза. Это был спокойный исследовательский интерес, и возможно именно эта особенность в поведении Изгнанника и пугала Совет больше всего. Он мог бы препарировать даже архимага, если б это помогло ему лучше понять природу способностей к магии. И если у него выйдет это сделать безнаказанно, обязательно так и поступит. Но пока его не объявили вне всех законов и сохраняется хоть какое-то подобие мира, чародеи более высоких ступеней могут не опасаться однажды проснуться на разделочном столе. Альв зябко повел плечами, но сделал вид, что поправил одежду.

— Не советую с ним связываться. Никто из тех, кто пытался его убить, не выжил, хотя желающих было достаточно. Больше тридцати лет практической боевой магии, не на трактах, на охране обозов, а в армии деда вашего нынешнего короля. Крепость близ Сонника, Мааровы пустоши. Надеюсь, ты помнишь историю и какие войны там шли.

Воровка с любопытством уставилась на них, эта, хорошо если имя наместника в собственном городе знает. Куда уж ей до временами пугающей и поучительной истории ошибок родных краев. Он брезгливо поморщился. Те, кто не знает историю своего народа, не достойны уважения.

— Ты должен простить меня, Севэриан, — продолжил альв. — Но я мало, что нашел в архивах. В прошлом было множество случаев, когда наследников рода за долги или, следуя старой клятве, передавали в услужение магам. Но их уже более сорока лет не повторялось. Те же случаи, что были… почти все дети были отданы на воспитание. Был прецедент, когда наследник рода уже успел вырасти и завести семью, и в обитель мага переехало сразу несколько человек. Договор был, кстати, сразу разорван. Некоторые оказывали сопротивление, но закон всегда был на стороне чародеев. Если ты сможешь победить его, отправить на следующий поворот Колеса жизни или нанести неизлечимые увечья, то, не хочу расстраивать… но ты отправишься на каторгу. И даже то, что этот колдун изгнанник, не поможет. Хотя шансы даже на такую победу малы. — Альв бесстрастно смотрел в огонь, и пламя сплеталось в чужие лица, показывало неведомые города, и тут же рассыпалось стайкой обжигающих мотыльков. Хоть по праматери его род пересекался с кланом Огнетанцующих, он не умел читать судьбу по огню, как некоторые из них. И сейчас пожалуй жалел об этом. Неизвестно было, что готовит им будущее, и сейчас он заплатил бы за знания даже ту немаленькую цену, которую запрашивает пламя у этого клана. Почему бы и нет. Севэриан, он был уверен, поступил бы также.