Башня одиночества

На ночь он велел расположиться лагерем вблизи колодца, но потом приказал отойти в низину, находившуюся в паре километров, и замести следы. Он поставил разведчиков с обеих сторон дороги, тянувшейся с востока, чтобы его вовремя предупредили, если кто-то появится. До сих пор стояла хорошая погода, и поход не представлял особых трудностей. Казалось, события развиваются наилучшим образом — Жобер рассчитал, что Сельзник прибудет сюда через три-четыре дня, но время шло, и ничего не менялось, так что падре Хоган с каждым днем беспокоился все больше, считая дни, остававшиеся до того момента, когда он должен был услышать голос, приближавшийся к Земле, рассекая бесконечные пространства. Сравнивая головокружительную скорость послания, стремительно преодолевавшего межзвездные расстояния, с медленным шагом мулов и верблюдов, он чувствовал, как его охватывает бессильная тоска. Иногда он включал радио, искал нужную частоту на ультракоротких волнах и направлял антенну на созвездие Скорпиона, а потом часами слушал настойчивый сигнал, тревожный, становившийся все более частым.

Вечером пятого дня полковник Жобер, какое-то время наблюдавший за ним, подошел ближе:

— Это он?

— Да.

— Откуда он поступает?

Падре Хоган поднял взгляд на звезды, низко висевшие над тропическим горизонтом.

— Оттуда, из темной точки в созвездии Скорпиона, расположенной чуть выше Антареса.

— Вы меня разыгрываете?

— Нет. Мы знаем это наверняка.

— Так, значит, вы ждете… Боже мой, послание из другого мира…

— Теперь вы понимаете? Позвольте мне уехать, пожалуйста. Мне достаточно небольшого отряда сопровождения и минимального количества припасов. Я больше не могу ждать.

— Понимаю, но вы допускаете большую ошибку, предаваясь панике. Так вы гораздо больше рискуете опоздать, чем подождать еще день или два. Ожидание не затянется дольше. Если через два дня они так и не появятся, значит, с ними что-то случилось, и я сам дам приказ к отправлению. Я уже распорядился начинать сбор.

Падре Хоган кивнул, смирившись, и собрался было уйти, но Жобер остановил его:

— Подождите, там что-то есть!

Священник резко обернулся и увидел, что Жобер пристально смотрит на небольшой холмик, расположенный примерно в километре на восток.

— Я ничего не вижу…

— Разведчики подают какой-то знак, смотрите.

Действительно, теперь он заметил на холме мерцающий сигнал.

— Сомнений нет, — промолвил Жобер, — кто-то сюда едет. Вероятно, он. Оставайтесь здесь и никуда не уходите. С этим делом я должен разобраться лично.

Он собрал людей, разделил их на группы и созвал на совет офицеров.

— Господа, — сказал полковник, — вполне возможно, что световой сигнал сообщает о прибытии Сельзника, как вам известно, дезертира и преступника, который должен непременно предстать перед военным судом. Сейчас все мы окружим колодец так, чтобы не оставалось пути к бегству. Подождем, пока они расположатся лагерем, а потом по моему знаку выйдем из укрытия, оставаясь при этом вне досягаемости выстрелов. Сельзник прибудет не один, в случае сопротивления стреляйте без колебаний, но только в сопровождающих. Его нужно взять живым.

Офицеры вернулись к своим отрядам и, оседлав коней, бесшумно отправились на обозначенные им позиции. Падре Хоган подошел к полковнику Жоберу:

— Я не помешаю, если поеду с вами?

— Нет, если дадите мне слово, что никоим образом не станете вмешиваться.

Падре Хоган кивнул и вслед за Жобером вскочил на коня, последовав за ним на короткой дистанции. У колодца Жобер приказал своим людям лечь на землю и не высовываться, он сам ползком подобрался к колодцу на несколько десятков метров и застыл, глядя в подзорную трубу: с востока приближалась группа всадников в сопровождении небольшого каравана верблюдов. Во главе отряда скакали два вооруженных бедуина, которые рысью направились к колодцу и разведали местность, прежде чем черпать воду. Тогда и другие пришпорили своих коней и, присоединившись к товарищам, стали наполнять глиняные сосуды, передавая их друг другу по цепочке, потом собрали хворост и разожгли костер. Последним спустился с коня человек, судя по всему, бывший их предводителем. На нем красовались форма полковника легиона и кожаные сапоги, голову и лицо скрывала куфия. Когда ему поднесли воды, он открыл лицо, спрыгнул с коня и сел у костра. Это был Сельзник.

Жобера бросило в дрожь, когда он удостоверился, что это именно тот человек, который так долго ускользал от него, но теперь уже не сможет скрыться. Он взглянул на часы, рассудил, что остальные отряды уже, вероятно, заняли свои позиции, подождал еще немного и выстрелил в воздух. Послышался топот копыт, и вскоре три эскадрона легионеров, приблизившись, выстроились широким полукольцом вокруг колодца.

Люди Сельзника, увидев, что полностью окружены превосходящими силами противника, и пути к бегству не остается, бросили оружие и сдались. Сельзник тоже не оказал сопротивления и сдал оружие арестовывавшему его офицеру. Десяток сопровождавших его бедуинов были полностью разоружены, после чего им позволили пополнить запасы воды и отпустили, пригрозив, что, если они появятся снова, их немедленно убьют.

На Сельзника надели наручники, отвели к Жоберу, и они долго и пристально смотрели друг на друга. Солдаты и другие офицеры, почувствовав напряженность момента, один за другим покинули помещение, падре Хоган последовал их примеру.

— Невероятный поворот судьбы, — заговорил наконец Сельзник. — У двух песчинок на разных концах пустыни было больше шансов встретиться, чем у нас.

— Это не так, Сельзник. Я арестовал вас, потому что знал о вашем продвижении по дороге на Себху, у меня есть мощный радиопередатчик.

— Радиопередатчик? — повторил Сельзник и ухмыльнулся: — Но тогда… это была нечестная охота, Жобер. Вы осквернили последнюю территорию, где человек еще мог быть свободен, как рыба в воде и птица в небе.

— Свободен убивать, красть, предавать.

— Свободен — и точка, — отрезал Сельзник.

Они двинулись в путь в тот же день, без промедления, и полковник Жобер вернулся на свое место во главе колонны. Падре Хоган подъехал к нему:

— Что вы намерены делать с Сельзником?

— Вы, вероятно, ожидали увидеть расстрел без суда и следствия? Я офицер, а не палач. В пяти днях пути отсюда находится редут, до которого мы сможем добраться, немного отклонившись от курса. Его используют как хранилище припасов и воды для наших войск, проходящих по этой территории. Обычно там расквартирован небольшой отряд. Я сдам им Сельзника, и мы сможем продолжить свой путь спокойнее и быстрее. Через две недели будем в Песках призраков, а он предстанет перед военно-полевым судом… И еще неизвестно, не окажется ли его участь лучше нашей.

Они двинулись дальше, на юг, перевалили через скалистый хребет, поднимающийся из песка, и поехали по бескрайней хамаде, [25]плоской и выжженной, поросшей чахлым кустарником. На четвертый день они наткнулись на вади, и Жобер велел идти по его руслу.

Во время перехода он всегда приказывал снимать с Сельзника наручники, чтобы тот мог отмахиваться от мух и оводов, следовавших за их отрядом и мучивших людей, лошадей и верблюдов.

Вечером пятого дня на горизонте показался редут. Низкая каменная стена и знамя, неподвижно висевшее на древке из акации. Он был очень маленьким, и лишь один из трех отрядов смог там разместиться. Остальные разбили лагерь снаружи.

Странный сумрачный свет, словно колпак, висел над этим совершенно пустынным местом. Сельзника привязали к шесту и дали ему одеяло, чтобы он мог укрыться от холода наступающей ночи. Полковник Жобер вошел в домик, служивший командным постом, — лачугу без окон и дверей: повсюду лежала пыль, посредине стоял стол с пожелтевшими бумагами, в шкафу лежали две книги с обложками, сморщившимися от жары, — царство насекомых и крупных жужелиц, спешивших в укрытие при внезапном вторжении чужака. Он вышел из этого мрачного помещения и побрел по пустыне, чтобы развеять напряжение и беспокойство, а когда вернулся, его люди уже поели и легли спать, побежденные усталостью, но Сельзник еще бодрствовал.

25

Каменистая пустыня в Сахаре.