Древо жизни

Убедившись в том, что ее начальник сейчас в приступе ярости, госпожа Текхат отложила на потом доклад об административных делах, который она планировала ему сделать.

— Устроить это мне! Мне! Пожелать захватить мою землю! Этот царь совсем потерял голову! Ну что ж, я поставлю его на место!

— На мой взгляд, Сесострис действует согласно точному плану и с непоколебимой решительностью.

Только госпожа Текхат осмеливалась так обращаться с Хнум-Хотепом, который пропустил мимо ушей это замечание и прошел в приемную залу, где царила приятная прохлада.

Его слуга тотчас принес ему холодного пива и бесшумно вышел. Текхат стояла в углу комнаты. Вдавившись в кресло, которое соответствовало его габаритам, начальник провинции гладил двух щенков, которые сразу же устроились у него на коленях, пока их отец сторожил детей, сидя у ног хозяина.

— Точный план, говорите... И куда же он ведет?

— К царствованию над всем Египтом и подавлению последнего непокорного. Этот непокорный — вы, и у вас на сегодняшний день не осталось союзников. Одного за другим Сесострис убрал всех своих противников, зная, что они неспособны объединиться.

— Если он считает, что я паду перед ним ниц, то он жестоко ошибается!

— Однако именно это и есть самое мудрое решение, — взвешенно произнесла госпожа Текхат. — У царя очень выигрышная и сильная позиция.

— Была бы такой, если бы он на меня напал внезапно! Но я все знаю, и это ставит нас в равные условия. Моя борьба не проиграна заранее.

— Вы думаете о количестве погибших?

— Эта провинция принадлежит моей семье на протяжении уже многих поколений, и я никому ее не уступлю! Хватит разговоров, Текхат. Я подготовлю замечательную встречу захватчику. Погибшие... Погибших будет много, особенно с его стороны. И этот фараон отреагирует так же, как и все те, которые пытались завладеть моей землей: он отступит.

Хотя на малом совете фараон внимательно и выслушал аргументы Несмонту, он неколебимо остался при своем мнении. Расстроенный генерал, тем не менее, продолжал тренировать свой штурмовой полк. Когда ему сообщили это плохое известие, он тут же передал ее Сесострису.

Дезертира заметили, когда тот пытался перейти границу, чтобы проникнуть в провинцию Орикса. Ситуация ясная: он предупредил Хнум-Хотепа о наших намерениях. Нам не приходится теперь рассчитывать на эффект внезапности. Чем больше мы медлим с нападением, тем сильнее будет оборона, беспощаднее бой и сомнительнее победа. В случае поражения ваш престиж упадет, и правители провинций снова станут независимыми. Простите за откровенность, Великий Царь, но идея катастрофы мне невыносима!

— Какой тип западни готовит нам Хнум-Хотеп?

— Классический и порочный.

— Стало быть, генерал, учти это и перехитри его ловушку.

Эта миссия привела Несмонту в восторг. Вместо жестокого сражения будет тактическое противостояние. В этих обстоятельствах его опыт становится решающим.

В Кхемену со своим эскортом прибыл удрученный и измотанный Сенанкх. Верховный Казначей сильно сдал, но за стол сел лишь после того, как сообщил царю о результатах своей продолжительной поездки.

По его мрачному лицу Сесострис понял, что трудяга с внешностью любителя земных радостей привез печальные, если не катастрофические, новости.

— Я передал Безволосому образцы золота, взятого в сокровищницах других храмов, Великий Царь. Ни один из них не исцелил акацию.

Сесострис уже знал, что золото, которое использовалось в Абидосе во время последнего — и такого давнего! — исполнения таинств Осириса, также оказалось неэффективным. Лишенное своей энергии, подвергшееся воздействию колдовства и порчи, оно стало всего лишь инертным металлом.

Демоническое существо, покусившееся на духовное сердце Египта, развязало самое опасное наступление.

Царь надеялся, что Сенанкх найдет спасительное золото и что фараон сможет объявить своим новым вассалам об исцелении акации. Тогда они примкнули бы к нему без всяких задних мыслей, и под напором такой мощной армии Хнум-Хотеп, возможно, сдался бы.

— Я добавлю, — продолжал Верховный Казначей, — что золотые запасы наших храмов достигли самых малых величин. У некоторых нет больше ни унции. Из-за правителей провинций шахты не эксплуатировались. Возможно, что кто-нибудь из них накопил значительные запасы золота для собственного употребления.

— Хнум-Хотеп?

— Это имя часто упоминается в обвинениях, но у меня нет никаких доказательств.

Фараон собрал совет, куда снова были приглашены Джехути и генерал Сепи.

Несмонту думал, что фараон по всей форме объявит войну Хнум-Хотепу.

— Наше будущее зависит сейчас от того, что именно и как ты скажешь, Джехути.

— Я могу сказать только одно, Великий Царь. Я признал вас царем Верхнего и Нижнего Египта, и провинция Зайца отныне находится под вашей властью.

— Столкновение с Хнум-Хотепом, кажется, неминуемо. Пока оно не началось, я должен выполнить одну священную задачу, и генералы Сепи и Несмонту должны мне помочь. Поэтому командование войсками, расположенными в Кхемену, я поручаю тебе.

Несмонту едва сдержался. Поручить своих солдат бывшему противнику? Настоящее безумие!

— Каковы ваши приказания? — спросил Джехути.

— Дожидаясь моего возвращения, ты расставишь войска вдоль границы провинции, чтобы отбить возможную атаку, в которую я, впрочем, не верю. Если все же она случится, ограничься тем, что отобьешь удар Хнум-Хотепа.

— Ваше желание будет исполнено.

Взгляд царя остановился на остальных членах совета.

— Мы немедленно едем в Абидос.

62

Фараон и Безволосый отправились к акации.

— Мы точно выполнили ваши указания, Великий Царь.

— Что предложили твои коллеги?

— Они так растеряны, что ограничились лишь исполнением своих обязанностей. Мы говорим теперь только о банальных повседневных вещах, каждый погружен в свое молчание.

Объединяя в своей тайне небо, землю и подземный мир, великое дерево продолжало бороться с увяданием. В нем продолжал пребывать Осирис, но сколько еще времени акации удастся погружать свои корни в первобытный океан, чтобы черпать там энергию, необходимую для ее дальнейшей жизни?

— Нашел ли ты лекарства в старинных текстах?

— К несчастью, нет, Великий Царь. Мне в моих поисках сейчас помогают, и я не отчаиваюсь.

Свежий ветер подул в священном лесу... Дверь в потусторонний мир постепенно, но неумолимо закрывалась...

В сопровождении Собека-Защитника Сесострис посетил строительство, которое, несмотря на множество случайностей, продолжало понемногу продвигаться. Благодаря вмешательству жриц Хатхор несчастных случаев стало меньше и инструменты больше не ломались. Начальник работ признался, что у него были тяжелые деньки, но его решимость и решимость мастеров остались непоколебимыми. Они осознавали, что участвуют в настоящей войне с силами тьмы, и каждый уложенный на место камень казался им победой.

Присутствие фараона придало им силы в их работе. Уверенные в его неизменной поддержке, строители поклялись, что не уступят противнику.

— Приготовь Золотой Круг Абидоса, — приказал Сесострис Безволосому.

В одной из комнат храма Осириса четыре жертвенных столика были поставлены по четырем сторонам света. Иероглифический знак на жертвеннике читался как «хотел» и означал «мир, полнота, покой» — понятия, которые характеризовали миссию Золотого Круга Абидоса, члены которого вопрошали себя о своей способности их исполнить.

Фараон и царица сидели на востоке. Лицом к ним, на западе, сидели Безволосый и генерал Сепи. На севере — Хранитель Царской Печати Сехотеп и генерал Несмонту. На юге — Верховный Казначей Сенанкх.

— Выполняя порученную задачу, один из нас сейчас отсутствует, — объявил владыка. — О наших решениях он, разумеется, будет поставлен в известность.

Все члены Золотого Круга были посвящены в великие таинства Осириса. Между ними образовались неразрывные связи. В полной тайне, как и их предшественники, они посвятили свою жизнь величию и счастью Египта, которые как раз и зиждились на правильной передаче посвящения Осирису.