Страница 64 из 72
— Чего ты хочешь, Икер?
— Это довольно деликатное дело. Речь идет об одной миссии... ну, скажем, тайной.
— Я могу это понять, но мне нужно дать больше уточнений.
— Мой начальник, Херемсаф, отправил меня навести в архиве справку о корабельных верфях. Он хотел бы проверить одну деталь.
— Почему он не пришел сам?
— Как раз из-за деликатности вопроса. Мое присутствие не вызовет ничьего любопытства, а его, напротив...
Хранителя, казалось, это убедило. Разумеется, он не впервые сталкивается с такого рода делами, когда важно не оставлять следов.
— Понимаю, понимаю... Но предпочитаю иметь записочку за подписью Херемсафа.
— Возможно, это не так обязательно и...
— Для моих архивов — обязательно. Приходи с запиской, и я упрощу тебе задачу.
— Над чем ты насмехаешься, Икер, и что за этим кроется? — спросил Херемсаф, которого захлестнул ледяной гнев. — Хранитель Государственных Архивов только что передал мне, что ты осмелился использовать мое имя для незаконной консультации! Ты! Я же в тебя так верил!
— Разве вы дали бы мне разрешение в подобающей форме?
Взгляд Херемсафа стал пронизывающим.
— Ты не считаешь, что уже настало время раскрыть мне всю правду?
— Я возвращаю вам этот вопрос.
— Ты заходишь слишком далеко, Икер! Это не я пытался проникнуть в архив!
— Но именно вы поручили мне сортировать вещи, сгруженные в старых хранилищах, настаивая на том, чтобы ничто не ускользнуло от моего бдительного ока?
— Разумеется, я, и что с того?
— А вы не думали о рукояти ножа, на которой выгравировано имя одного корабля?
Херемсаф казался удивленным.
— Разве главная верфь района не под вашей ответственностью? — продолжал Икер.
— Ну, в этом ты ошибаешься! Этим занимается правитель Фаюма.
— Но в рукояти ножа я не ошибаюсь?
— Что ты конкретно ищешь?
— Разумеется, Маат.
— Ну, уж не ложью, произнесенной Хранителю, ты ее обретешь!
— Если вам не в чем себя упрекнуть, позвольте мне навести справки в архивах!
— Это не так просто, и я не всемогущ. Существует несколько управлений, и только управитель города разрешает доступ ко всем отделам архива. Послушай, Икер, ты как раз поднимаешься по служебной лестнице, но у тебя немного друзей. Твоя прямота и знания говорят в твою пользу, но прекрасной работы мало, только она одна не может гарантировать удачную карьеру. Моя поддержка тебе необходима, и я даю ее тебе, потому что верю в твое будущее. Я согласен позабыть о твоем минутном заблуждении, но при условии, что это не повторится. Мы понимаем друг друга?
— Нет, не понимаем. Я хочу не блестящей карьеры, а только правды и справедливости. Чего бы это мне ни стоило, я не откажусь от своих поисков. Я отказываюсь думать, что в этой стране все прогнило. Если бы это было так, Маат давно бы ее покинула. А в таком случае — зачем жить?
Икер вышел без приказа из кабинета Херемсафа.
Отправляя его к управителю, который был, разумеется, заодно с убийцами плотника, начальник Икера доказал свою собственную вину. Но почему Херемсаф дал ему увидеть черенок ножа? Ведь таким образом он помог Икеру. Отказывая ему в разрешении пользоваться архивами, он пытался помешать ему двигаться вперед. Как объяснить такое противоречивое отношение? Без сомнения, Херемсаф, верный слуга управителя, не знал о существовании макета объекта, имя которому было «Быстрый».
Икер будет смещен и изгнан из Кахуна.
Однако он туда еще вернется, и ему удастся получить так необходимые ему документы. Сознавая, что его задача становится невозможной, он пошел наугад.
— У тебя расстроенный вид, — прошептал ему сладкий голос Бины.
— Профессиональные трудности.
— Ты меня даже не заметил! Не должен ли ты немного развлечься?
— Моему сердцу не до веселья.
— Тогда поболтаем! Я нашла тихое местечко, пустой домик как раз позади того, где я работаю. Приходи туда сегодня вечером после захода солнца. Выговоришься — и на душе полегчает.
57
По мере приближения к столице провинции Зайца пейзажи становились мягче и красивее. Здесь все располагало к миру, отдыху и размышлению.
А на борту царского корабля думали лишь о столкновении с опасным противником Джехути. Новости, которые только что получил генерал Несмонту, были совсем не радостные.
— Правитель провинции имеет небольшую, но хорошо оплачиваемую армию, состоящую из опытных профессионалов, — напомнил фараон. — Кроме того, Джехути пользуется славой тонкого стратега.
— В этом случае, — рассудительно заметил Сехотеп, — он не станет враждебно относиться к переговорам! Когда Джехути узнает, что к вам присоединились провинции, которые считались непримиримыми вашими врагами, он поймет, что вооруженная борьба бесполезна. Я предлагаю себя в качестве посланника.
— Продолжим использование моего метода, — решил Сесострис.
Трое представителей Великого Дома — генерал Несмонту, Хранитель Царской Печати и Собек-Защитник — сошлись на одной мысли: владыка Верхнего и Нижнего Египта недооценивает степень опасности. Джехути — не какая-нибудь посредственность, он не сложит оружия без беспощадного боя.
И, тем не менее, спокойствие фараона было непоколебимым. И разве в этом он не был похож на одного из тех гениальных политических деятелей, которые способны сделать нужное дело в нужный момент? Как не испытывать доверия к этому гиганту, который с самого начала своего царствования не совершил ни одного неверного шага?
Кхемену, «город Восьмерки» — восьми созидательных сил, был одновременно столицей провинции Зайца и городом бога Тота. Тот, мастер иероглифического письма — «Божественного слова», — давал посвященным возможность постичь знание. Проявляясь в виде серпика Луны — самого явственного символа смерти и воскресения, он олицетворял необходимость разрезающего действия, бесстрастно холодного и непреклонного. Клюв ибиса, птицы Тота, не искал: он находил.
Осуществление истинного управления страной было бы иллюзией без контроля над этой провинцией. Сегодня Сесострису предстояло действовать.
— Великий Царь, — нарушил размышления владыки Собек-Защитник, — позвольте мне вас сопровождать.
— Это не будет необходимо.
На реке не видно ни одного военного корабля. На пристани — ни одного солдата.
— Невероятно, — прошептал Сехотеп. — Что же, и правитель провинции Джехути оказал нам честь и умер?
Маневр по причаливанию флотилии прошел в полном спокойствии, казалось, что нет противостояния между прибывшими и властями порта Кхемену.
Внизу, возле трапа, царя ожидал худощавый мужчина с серьезным лицом.
Он развернул папирус, покрытый колонками иероглифов. На нем было множество раз повторенное одно-единственное, так редко встречающееся изображение: сидящий Осирис, в своей короне воскресения, держит скипетр Власти [36]и ключ Жизни [37]. На его троне изображен символ миллионов лет. Вокруг него — огненные круги, мешающие непосвященным приблизиться [38].
— Генерал Сепи... К счастью, ты вернулся из Азии живой и здоровый!
— Дело было не из легких, Великий Царь, но я воспользовался постоянными раздорами кланов и племен между собой.
— Мне было бы так жаль потерять тебя сразу же после твоего вхождения в Золотой Круг Абидоса!
Благодаря этому посвящению жизнь и смерть воспринимаются по-другому, и жизненные испытания встречаешь совершенно иначе.
На глазах у изумленных моряков царской флотилии фараон и его брат по духу расцеловались.
— Твои выводы, Сепи?
— Азия находится под контролем. Наши войска, расположенные в Сихеме, задушили у ханаан всякое желание восставать. С ними обращаются справедливо и дают им есть досыта. У некоторых, правда, сохранилась тоска по некоему странному человеку, Провозвестнику, но его исчезновение, кажется, повлекло за собой исчезновение и его верных последователей. Однако наивными нам быть не следует, поэтому не будем ослаблять охрану. Вся эта зона должна оставаться под нашим активным наблюдением. Особенно важно там поддерживать, или даже усилить, военное присутствие. Боюсь, что сопротивление может распространиться по городам и стать причиной отдельных точечных выступлений.
36
Уас.
37
Анк.
38
Такая фигура изображена на его деревянном саркофаге, в котором находится текст Книги Двух Путей.