Пылающий меч

— Сановники Крита благожелательно настроены к гиксосам?

— Справедливее будет сказать, что они боятся гнева их верховного владыки. Многие, увидев вас, изменили свое мнение в вашу пользу, но остались и упрямцы, готовые строить козни. Царь поручил мне оберегать вас в свое отсутствие, и мне показалось, что для вас надежнее всего ваша комната, которая охраняется днем и ночью.

— Когда вернется Минос Великий?

— Ответа оракула ждут девять дней.

— А… если он погибнет?

Советник вздохнул.

— Для Крита это будет трагедией. Я опасаюсь жестокой борьбы за трон и победы сторонников гиксосов.

— В таком случае не стоит меня запирать. Я должна быть свободна в передвижении.

— Как пожелаете, госпожа. Но прошу вас, не покидайте этого дворцового крыла, здесь вас охраняют надежные люди.

— Хорошо.

— Вашу пищу проверяет мой личный повар. Есть и пить вы можете без опасений. И хочу вам сказать еще одно: я от всей души желаю Миносу Великому скорейшего возвращения, а вам — осуществления ваших надежд.

— Часто ли у вас бывают землетрясения?

— В последние два года все чаще и чаще. Кое-кто считает, что гиксосы пробудили гнев вулкана, нарушив его покой убийством на его склоне пиратов-киприотов. Толчки беспокоят людей, но больших разрушений не приносят. Царский дворец Кносса очень прочен, госпожа, в нем вам нечего опасаться.

— Мне хотелось бы получать от вас каждый день сведения о том, что делается во дворце.

— Все будет по вашему желанию, госпожа.

Моряки-египтяне приуныли, им надоело стоять на якоре в маленькой критской гавани, откуда вывозят в кувшинах оливковое масло. Местные жители будто не замечали их. Стража два раза в день приносила им еду и кувшины с водой. Ни вина, ни пива.

На берег египтян не пускали. Капитан попытался было пройтись, но прогулка кончилась сходнями. Увидев направленные на него копья, он повернул обратно.

— С этими людьми не сговоришься, — покачал головой помощник капитана.

— Когда-то, до нападения на нас гиксосов, мы торговали с критянами, — сказал капитан.

— А теперь они нам враги.

— Кто знает, может, царице Яххотеп удастся сделать их нашими друзьями. Она сотворила уже не одно чудо.

— И не надейся, капитан! Крит останется данником верховного владыки гиксосов, иначе флотоводец Яннас обратит остров в пустое место.

— Позволь мне хотя бы помечтать.

— Нет уж, лучше видеть все так, как оно есть. Уже десять дней мы торчим в этой дыре, а от царицы ни одной весточки. Это что-то значит или нет?

— Объясни, что ты имеешь в виду.

— Яххотеп убили или отравили. Скоро критяне поднимутся на корабль и нас тоже перережут. Нам нужно бежать как можно скорее.

— Но мы же на привязи.

— У нас есть хорошие ныряльщики. Они обрежут на рассвете веревки, потом мы поднимем якорь и двинемся в море на веслах.

— Лучники будут стрелять нам вслед.

— Солнце с востока будет слепить им глаза. И не забывай, мы тоже можем ответить.

— Наверняка за нами погонятся корабли критян.

— А может, и нет. Они знают, что мы неопытные моряки, и понадеются на морские бури. И потом, мы плывем быстрее их. С нашей картой и толикой удачи мы сможем доплыть до Египта.

— Я не вправе покинуть царицу Яххотеп.

— Ее уже нет в живых, капитан. Спасай хотя бы тех, кто уцелел.

Невеселый напрашивался вывод из этого разговора, но как было не сделать его?

— Наверное, ты прав. Предупреди людей, на рассвете мы поднимем якорь.

Десять дней миновало.

Минос Великий не вернулся из пещеры оракула. Царь Крита погиб, и вот-вот начнется яростная борьба за престол. Новый правитель или казнит ее сам, уничтожив даже память о ней, или пленницей отправит к Апопи. Советник Миноса Великого не скрыл от нее, что возможные преемники Миноса убеждены в опасности для Крита царственной египтянки.

Если Яххотеп не сбежит в ближайшее время из дворца, она больше не увидит Египта. Но крыло, в котором ее разместили, охраняют теперь новые стражники. Они ни за что ее не выпустят.

Значит, бежать она должна в платье служанки, постаравшись замешаться в толпу других слуг. Потом ей придется выйти за пределы города и преодолеть дорогу до гавани. Стоит ли еще у причала ее барка?

Яххотеп думала не о препятствиях, а о том, что поможет ей убежать.

Как только служанка войдет к ней, чтобы перестелить постель, она отберет у нее платье…

В дверь постучали.

— Это я, — тихо проговорил советник Миноса. — Откройте поскорее.

Один он за дверью? Или с отрядом стражников? Как бы там ни было, Яххотеп на этот раз не могла не впустить его. Советник был один.

— Нет сомнения, что Минос Великий погиб в пещере таинств, — начал он. — Жрецы объявили траур, и выбор преемника начнется только через несколько дней. Другой возможности бежать из дворца у вас не будет, госпожа. Пойдемте, я отвезу вас в гавань на своей колеснице.

— Почему вы идете на риск ради меня?

— Потому что я верю в необходимость союза Египта и Крита. Ни для вашей, ни для моей страны нет другой возможности избавиться от тирании гиксосов. Свое мнение я буду защищать и при новом царе, даже если меня никто не будет слушать.

Колесница быстро катила по дороге, ведущей к гавани. Царица то и дело вздрагивала. Ей казалось, что их вот-вот остановят. Увидев советника Миноса Великого, стража беспрепятственно пропускала колесницу.

Барка египтян по-прежнему стояла у причала. Человек двадцать воинов охраняли ее на пристани. Они не собирались пропускать Яххотеп на корабль.

— Вам было приказано никого не пускать на берег, — напомнил советник офицеру. — А царица Яххотеп хочет с берега взойти на корабль.

Так оно и было, офицер не мог с этим не согласиться.

Капитан, помощник и гребцы находились в таком напряжении, что при встрече с Яххотеп очень сдержанно выразили свою радость.

— Мы решили, что больше уже не увидим вас, госпожа, — признался капитан. — Мы приготовились к отплытию.

— Правильно сделали. Поднимайте якорь, рубите канаты, ставьте паруса. Если лучники будут стрелять, мы им ответим.

Советник между тем продолжал беседовать с начальником стражи, отговаривая его от враждебных действий. Он убеждал офицера, что Минос Великий желал благополучного отбытия царицы Яххотеп и что пребывание царицы на Крите должно остаться тайной.

Офицер собирался изложить советнику свои доводы, но не успел этого сделать. Ему оставалось только следить глазами за удаляющимся судном. Благословляя попутный ветер, египтяне быстро уходили в открытое море.

32

Египетское войско, стоявшее в Пер-Камосе, гордилось своим военачальником, фараоном Яхмосом, который был прост и доступен в общении. Он по-прежнему уделял много времени обучению новобранцев, но никогда не забывал позаботиться об их пище и отдыхе. Не прощал фараон неисполнительности и забывчивости. В военном лагере египтян царили чистота, аккуратность, сытость и довольство.

Жизнь текла своим чередом, но каждый помнил, что в любое мгновение могут появиться гиксосы и начнется кровавая битва. Лагерь держался настороже. На дальних и ближних подступах к нему фараон расставил дозорных. При малейшей опасности они должны были поднять тревогу.

Почтовые голуби помогали Яхмосу держать связь с Афганцем и Усачом, которым было поручено поддерживать повстанцев в Мемфисе. Гиксосы пока довольствовались осадой древнего города, не пытаясь взять его штурмом и расправиться с мятежными жителями.

Яхмос часто думал о Нефертари. Она осталась в Фивах, и теперь на ее плечи легли те обязанности, которые исполняла раньше Тетишери. Вместе со смотрителем житниц Хиреем и управителем дворца Карисом она заботилась об урожаях в провинциях Верхнего Египта. Каждое утро царственная супруга отправлялась в Карнак, славила гимном пробуждение Амона и просила его о помощи и защите.

Жители Фив полюбили молодую государыню, скромную, деятельную и заботливую.