Пылающий меч

— Как наши дела? — осведомилась Яххотеп у градоправителя Эмхеба.

— Мы в полной готовности, госпожа.

— Флотоводец Хонсухотеп доволен своей линией обороны?

— Он значительно укрепил ее.

— Так не будем терять времени и выведем наших воинов на позиции. В последнем сообщении, принесенном Плутишкой, говорится, что Яннас совсем близко.

Последняя схватка с отрядом под предводительством Афганца и Усача была особенно ожесточенной. Нет сомнения, что войска Яннаса одерживали победу за победой, не спеша продвигаясь все дальше на юг, но они лишились еще двух кораблей, да и людские потери были чувствительными. Поэтому все гиксосы прославляли осторожность и предусмотрительность своего главнокомандующего. Египтяне нападали в самых неожиданных местах маленькими отрядами, которые были обречены на смерть.

— Мужества у египтян не отнять, — признавал Яннас, разговаривая со своими подчиненными. — Нет сомнения, что мятежники не сложат оружия и будут сражаться до последнего.

— Беда в том, господин, — напомнил один из офицеров, — что мы до сих пор не знаем, где Яххотеп собрала свои войска. Наших разведчиков уничтожают, ни один из них не вернулся и не принес нам никаких сведений. На мой взгляд, царица укрепляет Фивы и ждет нас там.

— В таком случае она поставила бы на карту все, — сказал Яннас. — И все проиграла бы, потеряв и войска, и столицу. Нет, не думаю, что нас ждут под Фивами. Вероятно, Яххотеп построила свою линию обороны где-то в Среднем Египте. Я чувствую, мы близки к цели.

Измученные, изнуренные Афганец и Усач вернулись в Пер-Камос с жалкими остатками своего отряда.

Кошечка сразу же принялась врачевать раненых, многие из которых, получив слишком серьезные ранения, ушли из жизни. По счастью, рана Усача на ноге, хоть и загноилась, не была глубокой. Ее скоро вылечили с помощью бальзамов и мазей.

Царица Яххотеп приняла двух офицеров у себя, в маленьком дворце, главный покой которого был превращен в святилище, где хранился меч Амона.

— Госпожа, как могли мы замедлили продвижение Яннаса. Но какой ценой!..

И Усач, и Афганец скорбно потупились.

— Вы великолепно выполнили свою задачу, — с благодарностью сказала Яххотеп. — Выиграли драгоценное для нас время и дали возможность выкопать обходные каналы.

Слабая улыбка тронула печальные лица воинов.

— Значит, наши люди погибли не зря?

— Они заплатили жизнью за нашу возможность победить. Если бы вы не задержали Яннаса, мы бы ничего не укрепили и не построили.

— Мы перебили много гиксосов, нанесли урон их флоту, — продолжал свой доклад Афганец, — и все-таки они более многочисленны, чем мы, и оружия у них гораздо больше.

— Как вы считаете, когда нам ожидать нападения Яннаса?

— Он стал настолько осторожным, что двигается вперед на ощупь, — проговорил Усач. — Нужно по-прежнему уничтожать его разведчиков, чтобы он открыл перед собой Пер-Камос в самый последний миг. Думаю, что у нас в запасе не менее трех недель.

— Ия того же мнения, — подтвердил Афганец.

Со времени последней серьезной стычки с египтянами прошло три недели. Гиксосы продолжали продвигаться вперед, проверяя каждую пядь. На водах Нила ни единой лодки. Селения на берегах пусты.

— Нет сомнения, что враг продолжает отступать, — высказал мнение помощник флотоводца. — Почему бы нам не увеличить скорость? Мы гораздо быстрее доплывем до Фив.

— Мы не знаем, где именно затаился противник, готовя нам засаду. Спешить равносильно самоубийству.

— Но вот уже много дней мы не встречали на своем пути никакого сопротивления.

— Это-то и внушает мне тревогу. Думаю, что египтяне собрали где-то свои войска, желая преградить нам путь.

Нил делал изгиб, и, выплыв из-за поворота, Яннас обнаружил выстроенное Хонсухотепом заграждение из боевых кораблей напротив Пер-Камоса.

Гиксос сглотнул слюну: наконец-то вожделенная битва!

И тут же принялся зорко осматривать окрестности. На обоих берегах пальмы и кусты тамариска. Наверняка за ними скрываются египетские лучники. А прямо перед ними выстроился вражеский флот — суда быстроходнее, чем у гиксосов, но зато не такие тяжелые.

— Смотрите, господин! Это она!

На корме корабля, украшенного знаменем с изображением серебряного диска луны, плывущего на серпе-барке, стояла женщина в красных одеждах, увенчанная золотой диадемой, и держала в руках сверкающий на солнце меч Амона.

Царица Яххотеп… Да, это она. Кто еще мог отважиться на такое!..

— Она выражает нам свое презрение и хочет заманить нас, — сказал Яннас. — В середине заграждения откроется проход и, как только мы воспользуемся им, окажемся в ловушке. Ловко, но не слишком… Яххотеп недооценила меня, и просчет окажется для нее роковым.

— Каков будет ваш приказ, господин?

— Мы пойдем в наступление по всей линии египетских кораблей. Мы сметем их плавучее заграждение. Столкновение будет ужасающим, рукопашная на кораблях свирепая, но неожиданность нападения обеспечит нам преимущество.

— А боевые колесницы?

— Побережем для Фив.

Тяжелые корабли гиксосов медленно разворачивались, принимая боевой порядок.

Быть может, египтяне пустятся наутек, сообразив, что хитрость их разгадана, и они будут легкой добычей гиксосов?

Но нет, корабли стоят все так же неподвижно.

«А царица, однако, упряма, — подумал Яннас. — Решила скорее умереть, чем отступить. Красивое безумство, но все-таки безумство».

Заслонившись щитами, лучники-гиксосы приготовились ответить на выстрелы египтян. Но к их величайшему изумлению, египтяне не стреляли.

Яннас смотрел не без удивления, как его боевые корабли — за исключением тех, что везли колесницы — приближаются к плавучей преграде.

Внезапно берега словно треснули. Пальмы, как подрубленные, упали на атакующих, кусты тамариска раздвинулись и стали видны обводные каналы, откуда множество барок ринулись на гиксосов.

Теперь и египетские лучники обрушили на нападающих тучи стрел — загорались паруса, падали в воду люди. Со снующих барок фиванцы поджигали вражеские корабли, пробивали обшивку. Неуклюжие, тяжелые суда гиксосов, потеряли в тесноте маневренность и, полыхая, медленно погружались в воду.

Побелевшими губами Яннас приказал отступать.

20

Яхмос повзрослел. Царственная стать юноши невольно внушала почтение, но еще большее уважение вызывала та истовость, с какой он исполнял обязанности фараона. Более хрупкий по сложению, нежели его старший брат Камос, Яхмос поражал окружающих целеустремленностью, серьезностью и неутомимым трудолюбием.

Руководствуясь дельными и подробными рекомендациями управляющего Кариса, хранителя царской печати Неши, смотрителя житниц Хирея, Яхмос твердой рукой держал бразды правления хозяйством фиванской провинции и соседствующих с ней земель. Благодаря своей неподкупности и справедливости, юному фараону удавалось сытно питать фиванцев и хорошо кормить войска. Кроме того, в закромах был накоплен запас зерна на случай неурожая.

Разрушения, причиненные гневом Сета, остались не более чем воспоминанием. Яхмос не пожалел средств на восстановительные работы. Пострадавшие отстроили себе новые жилища, куда лучше прежних. Не прошло и нескольких месяцев, как руины в Фивах исчезли. Новый город рождался на глазах, еще более красивый и удобный для житья.

Почти каждый день фараон отправлялся в гавань, чтобы посмотреть, как работают корабелы. Они трудились с большим рвением, понимая, что в их руках залог будущей победы. Египту нужно было как можно больше кораблей, бывших главным оружием против гиксосов. Яхмос знал каждого плотника, каждого строителя, осведомлялся о его здоровье и здоровье семьи. Если юноша видел, что работник изнурен, он отправлял его отдохнуть. Но был безжалостен к лентяям, притворщикам и халтурщикам, строго карая любую разновидность дезертирства в суровое военное время.