Сбывшийся сон

Девушка зацарапала по борту пальцами, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но они соскальзывали вниз. Синтия попыталась позвать на помощь, но сумела издать только сдавленный хрип. Господи, она утонет сейчас, рядом с этой лодкой! Глаза наполнили слезы отчаяния.

Но тут ее пальцы неожиданно нащупали веревку. Совсем рядом с ней с борта свисала веревочная лестница. Кашляя и задыхаясь, она собрала остаток сил, подтянулась, и, вскарабкавшись, упала на четвереньки на натертой скользкой палубе, жадно хватая воздух ртом.

Когда она наконец подняла глаза, то увидела в иллюминаторах салона свет и, с трудом встав на ноги, заковыляла вдоль палубы.

Ноги ее сделались непослушными, как у ребенка, впервые пытающегося ходить. Синтию качало. Что она скажет хозяевам яхты?

«Привет, я русалка, случайно заглянула на огонек». Что-то в этом роде. Синтия прикусила губу, подавив нервный смешок. Но может быть, они разрешат ей принять горячий душ, дадут что-нибудь выпить, и она как раз успеет в гостиницу к ужину, прежде чем ее хватятся.

Синтия уже подняла руку, чтобы постучать и стекло, но рука ее застыла в воздухе, она оцепенела.

Внутри салона сидели несколько человек, всего в десятке дюймов от нее по ту сторону стекла, и один из них… Синтия слабо ахнула. Несомненно, ошибиться она не могла. Копна седеющих волос, крючковатый нос, темная кожа, указывающая на американо-индейское происхождение. Это же Мигель Родригес, глава одного из крупнейших индустриальных конгломератов Латинской Америки.

Синтия и добрая половина европейцев знали этого человека, ведущего крайне беспорядочный, чтобы не сказать более, образ жизни, как очень противоречивого типа.

Помедлив еще мгновение, она отступила от окна салона и наткнулась на какую-то преграду. В ту же секунду две пары рук схватили ее сзади, сдавили, одна рука зажала ей рот, заглушив крик ужаса, вырвавшийся из ее груди.

Но страх придал ей силы. Она рванулась из сжимавшего ее стального кольца с отчаянием дикого зверька и укусила державшие ее пальцы так, что, прорычав проклятье на непонятном языке, нападавший отдернул руку.

Но не успела она глотнуть воздуха, как укушенную руку заменила другая, больно стиснувшая ей рот, и девушку наполовину понесли, наполовину потащили по палубе в сторону тускло освещенного прохода.

У двери один из обидчиков прижал ее к стене, а второй негромко, даже робко постучал в дверь каюты.

— Войдите!

Почти теряя сознание, Синтия едва услышала приказ. Второй человек открыл дверь и быстро произнес несколько слов. Ему ответил другой голос, тихий, едва различимый, но суровый и властный. Нападавший появился снова, его лицо было багровым, и, видимо, не только по вине ее кулачка, которым ей удалось вмазать бандиту, подумала Синтия.

Бандит схватил ее левую руку, завернул назад так, что от боли на глазах девушки выступили слезы, и втолкнул ее в каюту.

После темного коридора свет в каюте был слишком сильным для ее воспаленных глаз. Синтия сморщилась, заморгала от ярких ламп, многократно отраженных в натертых до блеска панелях из красного дерева. Постепенно в поле ее зрения возник мужчина, сидевший к ним спиной за письменным столом. Он что-то писал и продолжал работать, даже когда они почти вплотную приблизились к нему. Толстый шерстяной ковер не мог заглушить шаги.

— Сеньор! — нерешительно произнес один из охранников.

Синтия увидела, как человек положил ручку с золотым пером и не спеша повернулся на стуле. Тут ее глаза ошеломленно раскрылись, голова закружилась, и Синтия, теряя сознание, медленно опустилась на ковер у ног Рика Марсо.

Открыв глаза, Синтия увидела прямо перед собой спинку дивана, на котором лежала. Испуганно затаив дыхание, она повернула голову, и сквозь мокрые пряди волос, упавших ей на лицо, заметила, что охранники ушли.

Она осталась в каюте вдвоем с Риком, который стоял, прислонившись к столу, скрестив загорелые руки на груди, обтянутой черной тенниской, и пристально разглядывал ее прищуренными глазами.

Увидев выражение этих глаз, Синтия почувствовала, как у нее заныло сердце от страха.

Девушка попыталась встать, но ее охватил новый приступ головокружения, грозя вторым обмороком, и она бессильно откинулась на подушки. Рик выпрямился, подошел ближе и остановился перед ней, заложив большие пальцы рук за кожаный ремень белых джинсов.

Он скользнул по ней глазами, и губы его слегка искривились в усмешке. Взглянув на себя, Синтия приглушенно ахнула, увидев, что, должно быть во время драки с охранниками, лиф ее голубого купальника сполз вниз и грудь обнажилась.

С холодным бесстрастием Рик проследил, как девушка с горящими щеками торопливо натягивает купальник.

— Вставай.

От его ледяного враждебного тона Синтия испуганно вздрогнула. Конечно, она едва ли могла рассчитывать на радушное: «Как приятно снова видеть тебя, любимая». Но ведь за пять лет он должен был простить ее, так же, как она простила его? Или люди, подобные Марсо, никогда не прощают и ничего не понимают? Обнаружить человеческие чувства для них означает проявить слабость.

— Я сказал «вставай», — повторил он спокойно.

— Думаю, что мне это не удастся, — ответила Синтия таким нежным голосом, на какой только была способна в данный момент. — Если я попытаюсь подняться, то, скорее всего, тут же упаду снова. Нельзя ли принести стакан воды, если только это будет не слишком для тебя затруднительно? — добавила она с хорошо удавшимися ей язвительными нотками в голосе.

Он поджал губы, но все же подошел к холодильнику, стоявшему в углу, наполнил стакан и протянул ей.

Синтия осторожно приподнялась на подушках и отпила несколько глотков. Незаметно она попыталась разглядеть Рика.

За эти пять лет он переменился сильнее, чем можно было предположить. Синтия заметила седые волоски в его густых черных волосах, глубокую вертикальную складку между темными бровями. Лицо казалось холодно-непроницаемым, губы привычно сжаты в жесткую твердую линию. В то же время Рик стал еще красивее, и Синтия внезапно почувствовала, как что-то давно забытое кольнуло ей в сердце.

В глубине оттененных темными ресницами глаз Рика по-прежнему таилось неумолимое, даже жестокое выражение. Правда, может быть, оно появлялось только, когда он смотрел на нее…

— Спасибо.

Она протянула стакан, и Рик поставил его на стол. Придвинув к себе стул, он развернул его, сел верхом, уперев подбородок в руку, и снова обжег ее взглядом суровых холодных глаз. Синтия видела, что он о чем-то думает, но о чем — догадаться было нельзя, и от этого ее тревога еще больше усиливалась.

— Слава богу, что твоя яхта оказалась поблизости, — проговорила девушка, делая жалкую попытку улыбнуться. — Она ведь твоя? — он еле заметно кивнул. — А то я уже решила, что мне остается только… — Ее голос задрожал, когда она вспомнила о недавно пережитом кошмаре. — Когда я ее увидела, то сперва подумала, что это мираж, но…

— А ты не утратила свой прежний талант, как я вижу.

Его голос, ледяной и враждебный, заставил ее замереть. Когда-то этот же самый голос нашептывал ей нежные, ласковые слова. Нет! Только не думай об этом, сердито велела она себе.

— Прежний талант? — она озадаченно взглянула на него. — Я не понимаю, что ты хочешь сказать, Рик.

— Ну как же, дорогая моя. Мы оба знаем, какая ты непревзойденная актриса. А твои синие глазки все такие же ясные и невинные. — Он протянул руку и повернул ее лицо к свету. — Моя команда — бедные наивные ребята — проглотили бы любую ложь, которой ты вздумала бы их потчевать.

— О чем ты говоришь?

— И как печально, что все твои наполеоновские планы рухнули, когда мы столкнулись с тобой лицом к лицу. Неудивительно, что ты грохнулась в обморок.

Синтия открыла было рот, готовясь резко возразить, но только тяжело вздохнула. Ей абсолютно все равно, что думает о ней этот негодяй. Не надо придавать его словам никакого значения. Главное сейчас — побыстрее убраться отсюда, подальше от него, так далеко, как только возможно.