Страница 8 из 55
Несмотря на свою неприязнь к Поуп, Найт не мог не согласиться.
— Кто прикасался к письму до того, как вы положили его в файл? — спросил он.
— Только я, — ответила журналистка, пока Хулиган вынимал письмо. — И соответственно убийца. Он представился, вы в тексте увидите. Называет себя Кроносом.
ГЛАВА 15
Через несколько секунд из открытки зазвучала заунывная мелодия флейты. У Найта, просматривавшего письмо и документы, отчего-то возникло ощущение, что убийца играет с ними.
Музыка, видимо, действовала на нервы всем — Джек резко закрыл открытку.
— Этот тип явно двинутый.
— Скорее уж хитрый как лиса, — возразила Поуп, — особенно в тех местах, где он пишет о Маршалле и Гилдере. Документы как будто подтверждают его обвинения.
— Не верю я этим документам, — сказал Найт. — Я знал Дентона Маршалла как в высшей степени честного человека, но даже если документы содержат реальные факты, ничто не может оправдать зверское убийство. У этого субъекта серьезные нарушения психики и непомерная гордыня. Его тон насмешлив. Он утверждает, что нам не остановить его и что все еще только начинается.
Джек кивнул.
— Если начал с того, что отрубил голову, значит, уже далеко зашел по улице Маньяков.
— Начнем, пожалуй. — Хулиган взглянул на музыкальную открытку. — Такие чипы есть во многих поздравительных открытках, можно узнать производителя и модель.
— А я пока перечитаю письмо, — сказал Найт.
Поуп и Джек смотрели, как Хулиган разрезает рабочие компоненты музыкальной открытки. Найт начал читать под звуки электронной флейты, которые, впрочем, скоро стихли.
Первую фразу, состоявшую из незнакомых символов и букв, писали, наверное, на греческом. Дальше шел текст на английском.
Древние Олимпийские игры осквернены коррупцией. Современные Олимпиады перестали быть прославлением богов и мужчин. Они даже не демонстрируют добрую волю. Олимпийские игры превратились в глумливый ярмарочный фарс, проводимый раз в четыре года, и сделали их такими воры, мошенники, убийцы и чудовища.
Взять хоть возвеличенного сэра Дентона Маршалла и его корпулентного партнера Ричарда Гилдера. Семь лет назад сэр Маршалл продал олимпийское движение как способ честного соревнования. Из документов, приложенных к этому письму, вы увидите — чтобы выбор пал на Лондон как на столицу Олимпиады-2012, сэр Маршалл и мистер Гилдер ловко пилили фонды своих клиентов и тайно переводили деньги на счета в иностранных банках, принадлежащие фиктивным корпорациям, в свою очередь принадлежащим членам Международного олимпийского распорядительного комитета. У Парижа, финалиста этого «забега», изначально не было шансов.
Дабы очистить Игры от скверны, сэр Маршалл должен быть умерщвлен за поругание олимпийских идеалов, и время этому пришло. Меня и Фурий остановить нельзя, мы неизмеримо выше вас. Мы видим коррупцию там, где вы слепы, мы способны разоблачать и истреблять чудовищ во благо Олимпийских игр там, где вы беспомощны.
ГЛАВА 16
Перечитав письмо, Найт окончательно потерял покой. В свете того, что сделали Кронос с Маршаллом, он представал рациональным безумцем, и от этого по спине бежал холодок.
В довершение всего к Найту привязалась мелодия флейты. Что за человек способен придумать подобную музыку и это письмо? Как удалось Кроносу добиться такого сочетания, вызывающего ощущение надвигающейся неотвратимой угрозы?
Или Найт принял случившееся слишком близко к сердцу?
Он взял фотоаппарат и начал снимать крупным планом письмо и приложенные документы. Подошел Джек.
— Что скажешь, Питер?
— Много шансов за то, что одна из его «сестер», Фурий, как он их называет, пыталась сегодня сбить Лансера машиной. Та баба за рулем.
— Что? — возмутилась Поуп. — Почему вы мне об этом не сказали?
— Вот, говорю, — ответил Найт. — Но на меня не ссылайтесь.
— А вот это он зря! — вдруг заорал Хулиган.
Все обернулись. Он что-то держал пинцетом.
— Что нашел? — спросил Джек.
— Волос! — торжествующе воскликнул Хулиган. — В клее на клапане конверта.
— ДНК, да? — возбужденно заговорила Поуп. — Теперь можно найти человека?
— Попробуем.
— И сколько это займет времени?
— Полный рекомбинантный анализ — день или около того.
Поуп покачала головой:
— Вы не можете держать улики так долго. Мой редактор высказался четко: мы обязаны передать письмо Скотленд-Ярду до публикации статьи.
— Хулиган возьмет образец и передаст им остальное, — пообещал Джек.
Найт пошел к двери.
— Куда это вы? — требовательно спросила Поуп.
— Думаю, первое предложение на греческом или даже древнегреческом, — ответил Найт, — поэтому хочу позвонить Джеймсу Дерингу, который ведет «Секреты прошлого» по «Скай-нетворк», и попросить перевести.
— Я знаю его, — фыркнула Поуп. — Трепливый дурак, возомнивший себя Индианой Джонсом.
— Этот трепливый дурак, как вы выразились, получил в Оксфорде докторскую степень по антропологии и археологии, — отпарировал Хулиган, — и курирует отдел античной Греции в Британском музее. — Он взглянул на Найта. — Деринг стопроцентно знает, что здесь написано, Питер, и подскажет что-нибудь дельное о Кроносе и Фуриях. Это ты хорошо придумал.
Сквозь пластиковый щиток капюшона Найт видел, как поморщилась журналистка, будто отпив уксуса.
— А потом? — требовательно осведомилась она.
— Поеду к Гилдеру.
— К партнеру Маршалла? — воскликнула Поуп. — Тогда я с вами.
— Нет! — отрезал Найт. — Я работаю один.
— Но я клиент, — настаивала она, глядя на Джека. — Я имею право падать на хвост!
Джек колебался. Найт знал, как нелегко приходится владельцу «Прайвит интернэшнл». Он потерял пятерых лучших агентов в странной авиакатастрофе, причем все, как нарочно, курировали участие «Прайвит» в обеспечении безопасности Олимпиады. А теперь еще смерть сэра Маршалла и этот чокнутый Кронос.
Зная, что пожалеет об этом, Найт сказал:
— Особого вреда не вижу… Ладно, на этот раз я изменю своим правилам. Пускай… падает на хвост.
— Спасибо, Питер, — устало улыбнулся американец. — За это я тоже твой должник.
ГЛАВА 17
Глухой ночью 1995 года, спустя сорок восемь часов после того как я уложил семерых боснийцев, смуглый тип с бегающими глазками, от которого пахло табаком и гвоздикой, открыл дверь похожей на лачугу мастерской в изуродованном войной пригороде Сараево.
Он тоже был чудовищем, наживавшимся на войне и политической нестабильности, существом теней, меняющим имена и верность своей стране, как змея кожу.
Я знал о существовании спеца по подделке документов от коллеги-миротворца, влюбившегося в местную девицу, у которой не было международного паспорта.
— Как мы вчера договорились, — сказал «маклер», когда я и сербки вошли в мастерскую. — Шесть тысяч за троих плюс тысячу за срочность.
Я кивнул и подал ему конверт. Он сосчитал деньги и принес мне похожий конверт с тремя фальшивыми паспортами — немецким, польским и словенским.
Я с удовольствием полистал паспорта, гордясь новыми именами и биографиями, которые выбрал для девушек. Старшую теперь звали Марта, среднюю — Тиган, а младшую — Петра. Я улыбнулся, думая, что с новыми стрижками и цветом волос никто не узнает в них сестер-сербок, прозванных боснийскими крестьянами Фуриями.
— Отличная работа, — сказал я мошеннику и убрал паспорта в карман. — Где мой автомат?
Я оставлял «стерлинг» в качестве залога, когда заказал паспорта.
— Конечно-конечно, — засуетился «маклер». — Я как раз о нем подумал.
Мошенник отпер вертикальный сейф, достал автомат и, резко повернувшись, навел его на нас.
— На колени! — зарычал он. — Я читал о массовом убийстве в полицейском участке у Сребреницы и о трех молодых сербках, разыскиваемых за военные преступления. Пишут, за них награда объявлена. Солидная.