Королевский убийца

— Помни также, Фитц Чивэл, что ты уже принес клятву другому. Твоя жизнь уже принадлежит твоему королю. Что бы ты предложил Молли, если бы женился на ней? Его объедки? Те клочки времени, которые у тебя останутся после выполнения его поручений? У человека, чей долг — служить королю, остается мало времени на что-то другое, — слезы внезапно выступили у нее на глазах. — Некоторые женщины согласны принять то, что мужчина может им предложить, и удовлетвориться этим. Другим этого недостаточно. И не может быть достаточно. Ты должен… — она запнулась, и казалось, что слова вырвались против ее воли, — ты должен это обдумать. На одну лошадь не наденешь два седла, как бы она ни хотела… — ее голос затих на этих последних словах. Она закрыла глаза, словно от боли. Потом вздохнула и быстро продолжала, как будто и не останавливалась: — И еще одна вещь, Фитц Чивэл. У Молли есть — или были — хорошие перспективы. У нее есть ремесло, и она хорошо им владеет. Думаю, что со временем она сможет обзавестись собственным делом. А ты? Что принесешь ей ты? Ты красиво пишешь, но не можешь сказать, что полностью освоил искусство писца. Ты неплохой конюх, да, но не этим ты зарабатываешь на хлеб. Ты бастард принца. Ты живешь в замке, ты сыт и ты одет. У тебя нет твердого положения. Может быть, эта комната подходит для одного человека. Но неужели ты хочешь жить здесь с Молли? Или ты серьезно думаешь, что король разрешит тебе оставить Баккип? А если и разрешит, что тогда? Ты будешь жить со своей женой, есть хлеб, который она заработает своими руками, и ничего не делать? Или удовольствуешься тем, что изучишь ее ремесло и станешь ее помощником?

Она наконец замолчала. Она не ждала от меня ответа на ее вопросы. Я и не пытался ответить. Она вздохнула и подытожила сказанное:

— Ты вел себя как легкомысленный мальчишка. Я знаю, что ты не хотел ничего плохого, и мы должны проследить, чтобы ничего плохого и не получилось. Особенно для Молли. Ты вырос среди сплетен и интриг королевского двора. Она — нет. Позволишь ли ты, чтобы о ней говорили как о твоей любовнице или, того хуже, местной шлюхе? Много лет Баккип был чисто мужским двором. Королева Дизайер была… королевой, но она не держала собственного двора, как некогда королева Констанция. Теперь в Баккипе снова есть королева. Все уже изменилось, как ты скоро обнаружишь. Если ты действительно надеешься сделать Молли своей женой, ее следует шаг за шагом вводить в этот мир. А иначе она будет чувствовать себя отверженной среди вежливо кивающих людей. Я говорю с тобой откровенно, Фитц Чивэл. Не для того, чтобы причинить тебе боль. Лучше я сейчас буду жестока с тобой, чем потом Молли будет обречена на жизнь среди пренебрежения и жестокости, — она говорила спокойно, не отрывая глаз от моего лица.

Пейшенс ждала, пока я безнадежно не спросил:

— Что я должен делать?

На мгновение она опустила глаза, потом снова встретила мой взгляд:

— Сейчас ничего. Я имею в виду именно это. Я сделала Молли одной из своих служанок. Я, как могу, учу ее придворным обычаям. Она оказалась способной ученицей и чудесной учительницей для меня в отношении трав и разнообразных ароматов. Я настояла на том, чтобы Федврен учил ее грамоте, — она очень этого хотела. Но сейчас ничего, кроме этого, не должно происходить. Она должна быть принята придворными дамами как одна из моих леди — не жена бастарда. Через некоторое время ты сможешь начать встречаться с ней. Но сейчас тебе не подобает видеться с ней наедине и даже вообще пытаться увидеть ее.

— Но я должен поговорить с ней. Только один раз, очень быстро, и после этого, обещаю, я буду следовать тому, что вы сказали. Она думает, что я намеренно обманул ее, Пейшенс. Она думает, что я был пьян прошлой ночью. Я должен объяснить…

Но Пейшенс начала качать головой еще до того, как первые слова слетели с моих губ, и продолжала до тех пор, пока я не запнулся и не замолчал.

— Уже возникли кое-какие слухи, когда она пришла сюда и искала тебя. По крайней мере, так говорили. Я опровергла их, уверяя всех, что Молли пришла ко мне, потому что у нее были затруднения, а ее мать была камеристкой леди Хизер при дворе королевы Констанции. Это правда, так что Молли имела право искать меня — ведь леди Хизер была моим другом, когда я впервые приехала в Баккип.

— Вы знали мать Молли? — спросил я с любопытством.

— На самом деле нет. Она ушла, выйдя замуж за свечника, еще до того, как я появилась в Баккипе. Но я действительно знала леди Хизер, и она была добра ко мне, — она отвела мой вопрос.

— Но разве я не мог бы прийти в ваши комнаты, и поговорить там с ней наедине, и…

— Я не дам повода для скандала! — заявила она твердо. — Фитц, у тебя есть враги при дворе. Я не позволю, чтобы они, желая причинить тебе боль, как-то навредили Молли. Вот. Теперь, наконец, я высказалась достаточно ясно?

Она откровенно и просто говорила о тех вещах, о которых, как я считал, она ничего не знает. Что ей было известно о моих врагах? Может быть, она считает, что это просто обычные дворцовые дрязги, — хотя при дворе и этого было бы вполне достаточно? Я думал о Регале, о его изворотливости и о том, как он может тихо поговорить со своими прихлебателями на празднике, и все будут ухмыляться и шепотом комментировать критические замечания принца. Я думал, что мне следует убить его.

— По тому, как ты выпятил челюсть, я вижу, что ты понял. — Пейшенс встала, поставив чашку на стол. — Лейси, я думаю, теперь Фитц Чивэл должен отдохнуть.

— Пожалуйста, по крайней мере скажите ей, чтобы она на меня не сердилась. Скажите, что я не был пьяным прошлой ночью. Скажите, что я не хотел обманывать ее или причинить ей какой-то вред.

— Ничего этого я не скажу! И ты тоже, Лейси. Не думай, что я не вижу, как ты подмигиваешь. Я настаиваю, чтобы вы соблюдали приличия, вы оба. Запомни это, Фитц Чивэл. Ты не знаешь Молли. Она не знает тебя. Вот как это должно быть. Теперь пойдем, Лейси. Фитц Чивэл, я жду, что за сегодняшнюю ночь ты отдохнешь.

Они ушли. Я тщетно пытался перехватить взгляд Лейси и заручиться ее поддержкой. Дверь за ними закрылась, и я снова откинулся на подушки. Я пытался запретить себе восставать против запретов Пейшенс. Как бы это ни было неприятно, она была права. Я мог только надеяться, что Молли мое поведение покажется скорее легкомысленным, чем подлым. Я встал с кровати и подошел к камину помешать угли. Потом я сел и оглядел свою комнату. После месяцев, проведенных в Горном Королевстве, она казалась довольно мрачной. Единственным украшением, если так можно его назвать, был пыльный гобелен, на котором король Вайздом приветствовал Элдерлингов. Я получил его вместе с комнатой, так же как и кедровый сундук в ногах моей кровати, и теперь окинул его критическим взглядом. Он был старым и в нескольких местах поеденным молью. Но я понимал, почему этот гобелен был «изгнан» сюда. Когда я был младше, он являлся мне в кошмарах. Он был выткан в старом стиле, поэтому король Вайздом выглядел странно растянутым, в то время как у Элдерлингов не было сходства ни с одним существом, когда-либо виденным мною. На их торчащих плечах было что-то, напоминающее крылья. А может быть, имелось в виду окружающее их сияние. Я наклонился поближе, чтобы рассмотреть их.

Потом я задремал и проснулся от сквозняка, холодившего мне плечо. Тайная дверь у камина, которая вела во владения Чейда, была приглашающе открыта. Я медленно встал, потянулся и стал подниматься по каменным ступеням. Так же я шел в первый раз, давным-давно, как и теперь, в одной ночной рубашке. Я шел тогда следом за пугающим стариком с рябым лицом и глазами, острыми и блестящими, как у ворона. Он предложил научить меня убивать людей. Он также предложил, хотя и не произнес этого, стать моим другом. Оба предложения я принял.

Каменные ступеньки были холодными. Здесь по-прежнему были паутина, пыль и сажа под укрепленными на стенах факелами, как и раньше, эту лестницу и жилище Чейда не убирали. Все выглядело таким же, как и прежде. В одном конце комнаты был очаг, на голом каменном полу стоял необъятный стол. На столе царил обычный беспорядок. Ступки и пестики, липкие тарелки с мясными остатками для Слинка, горшки с сушеными травами, таблицы и свитки, ложки, щипцы и почерневший котелок, от которого все еще шел вонючий дым.