Страница 25 из 25
И, оборвав куплет, запил песню добрым стаканом рома.
— Забористое пойло! — крякнул он и вдруг с подозрением уставился на пикарона.
— Что-то ты не пьешь, а? Или тебе не нравится ром? Или моя рожа?!
Перебравший моряк навис над мулатом, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. Судя по всему, Анго постигла неудача в этом нелегком деле.
— Отличный ром, — приветливо отозвался Х'Ант. — Спасибо за угощение, боцман. Просто жарковато сейчас…
— Жарковато, да? — наливался гневом толстяк. — Щас тебе еще не так жарко станет! Я еще на этого дурака добро перевожу!
Он обернулся к посетителям, призывая их в свидетели оскорбления. Кабак сочувственно загудел: почти все посетители успели уже угоститься за счет боцмана и были целиком на его стороне.
— И то верно, — все так же мирно поддакнул молодой мулат. — К чему на всяких дураков добро переводить? Я пойду, пожалуй…
Х'Ант терпеть не мог драться из-за пустяков.
По кабаку вновь прокатилась волна негодующих воплей.
Анго, свирепо ухмыльнувшись, сгреб свою жертву за рубаху на груди — так, что затрещала ветхая ткань
— Ногами вперед в окно ты пойдешь, макака черномазая! Выродок от случки на навозной куче козы с дюжиной каторжников и двумя меринами!
Он не договорил: левый кулак Х'Анта врезался ему в пах. Коротко хакнув от боли, боцман выпустил рубаху и тут же получил в переносицу, уже с правой! Да, Х'Ант терпеть не мог драться. И если мордобой все-таки начинался, старался, чтобы это безобразие закончилось как можно скорее… Замычав от лютой боли, боцман осел к ногам мулата. Пьяницы опешили от такого оборота событий.
Пикарон, обведя собутыльников боцмана не сулящим добра взглядом (ну, кто еще хочет?), подался к выходу.
— А за ром кто платить будет, рожа айланская?! — возмутился кабатчик.
— Ром? Ах, да! — спохватился Х'Ант. И тяжелая бутыль из толстого стекла обрушилась на башку хозяина заведения.
Весь кабак был уже на ногах. Такого нарушения правил каким-то черномазым спускать было нельзя.
— Хватай его, парни, якорь ему в печенку! Дверь держи, дверь, чтоб не ушел, гад!..
Х'Ант толкнул скамью под ноги ближайшим атакующим, ураганом пронесся по длинному столу и покинул «Старый Компас» именно так, как предсказывал боцман: через окно, высадив ногой раму.
Взревев, словно упустивший добычу хищник, толпа ломанулась в дверь, чтобы догнать мерзавца и переломать ему все бимсы и шпангоуты! Но улица была пуста…
Нет, по ней по-прежнему струился поток прохожих: моряки, торговцы фруктами и свежей водой, портовые грузчики, уличные девицы…
Но беглеца простыл и след.
Кое-кто пустился бегом по улице, надеясь догнать добычу, но большинство пьяниц разочарованно поплелись обратно в таверну, кляня шустрого мулата в бога, в душу, в костяк и в корень…
Эти свирепые рулады виновник слушал сверху.
Он и не думал убегать. Всего-то подтянулся на руках, ловко вскарабкался на крышу и теперь выжидал, когда уляжется кутерьма.
Наконец, спрыгнул наземь. С той стороны таверны, где была глухая, без единого окна бревенчатая стена. Остановился среди высокого бурьяна.
Руки-ноги целы, физиономия не разбита. Вот рубаху пьянчуга порвал — это скверно! В здешних широтах моряки не обременяли себя лишним гардеробом. Большинство слонялось полуголыми не только по корабельной палубе, но и по улицам города. Но Х'Ант нигде и никогда не появлялся без рубахи. Пусть ткань была такой ветхой, что сквозила на свету, зато она скрывала шрамы от кнута на спине. И клеймо на левом предплечье…
Пытаясь определить, нет ли за ним «хвоста», он зашел в собор, поразивший его полом цветного мрамора, сиянием драгоценной смальты мозаик, яркими красками фресок, цветной эмалью, разноцветием витражей.
Постоял, разглядывая панно на западной стене напротив алтаря, изображавшее гибель короля Иверо и трех тысяч мучеников под Алькантаром.
Хоть Эгерия и Хойделл находились в старой вражде, но вера-то одна! Впрочем, возможно, просто фальбийские мастера, расписывавшие собор, не случайно выбрали именно этот эпизод из священной истории — уж больно жалкими выглядели корчащиеся в огне рыцари и уж слишком гротескным смотрелся охваченный пламенем король на охваченном пламенем коне, продолжающий скакать к воротам крепости…
Про ту битву Хант знал, конечно, — это лесные пикароны думают, что край света недалеко от околицы их киломбо или что вообще Айлан, откуда их привезли, находится в Верхнем Мире а белые черти живут Нижнем. Но его, прознатчика, кое-чему учили — не где-то, в самой столице, лесном Дарине.
Тогда пять с лишним веков назад войско Эгерии, усиленное рыцарями Святого Похода из других земель, почти взяло неприступную цитадель на перевале Алькантара, перекрывающую единственных путь из Северной Эгерии в Южную.
Первый пояс стен они проломили тараном, второй — магией (это был последний раз, когда магия применялась в битве), третий — просто взяли с налету на плечах ошеломленных танисцев.
Осталось взять лишь алькасар — главную башню цитадели — и путь за хребет был открыт.
Но у танисцев было припасено кое-что на крайний случай. Когда торжествующее войско заполнило двор крепости, вдруг открылись потайные сифоны и из них хлынул клокочущий жаром танисский огонь. Три тысячи человек поджарилось не хуже, чем грешники на аутодафе, а чуть ли не столько же погибло когда бежали сломя голову, растоптанными или сорвавшимися в пропасть.
Полюбовался портретом святого Джио, которому и был посвящен собор, — выложенный мелкой смальтой портрет.
Х'Ант таких тонкостей понимать не мог, но художник, создавший мозаику, явно находился под впечатлением не канонических древних икон, а саг о Народе Холмов — ибо святой, принявший муки за веру на пятьдесят восьмом году жизни, был изображен хрупким юным красавцем со слишком уж заостренными ушами и волосами цвета чистого золота. Еще бы кошачьи вертикальные зрачки добавил!..
Пока гость Стормтона изучал роспись в храме божьем, по главной улице города, разрезая толпу, как корабль разрезает морские волны, шла группа людей, состоящая из пяти человек. Поначалу их можно было принять просто за компашку друзей, идущих куда-то, но по манере поведения не сложно было сообразить — это либо солдаты, либо стражники.
Прохожие большей частью их сторонились, да и было отчего. Эти люди явно кого-то напряженно искали, и никому не хотелось обнаружить в себе объект их поиска. Останавливая прохожих, они о чем-то их расспрашивали, время от времени заходили в ту или иную пивную и допытывали народ там. Вскоре добрались и до той таверны, где недавно происходила драка.
Внимание их сразу привлек пожилой боцман, который в окружении толпы пил ром и жаловался на какого-то «черномазого ублюдка». Быстро допросив старого пропойцу, странная пятерка столь же быстро удалилась. По непроницаемым их лицам прочесть ничего было нельзя. Но в душе они ликовали: похоже, странное письмо, приколотое старым матросским ножом к двери канцелярии гражданского губернатора Ледесмы не лгало в своих нарочито корявых и неграмотных строках — человек с теми самыми бумагами действительно посетил Стормтон.
На ловца и зверь бежит — спустя час они столкнулись с Х'Антом на одной из улочек.
— Морячок, тебе придется пойти с нами, — заявил один, достав из-за пояса пистолет и нацелив его на парня.
— Милорд, вы меня ни с кем не спутали? — недоуменно начал было Х'Ант, но замолчал: такая холодная уверенность была в голосе главного из странной пятерки.
Пожав плечами, пикарон подчинился. Пистолет он всегда считал весомым аргументом, да и драться с пятерыми — только зря трепыхаться.
На ходу он прикидывал: лично к нему у местных властей особых претензий быть не должно. А эти пятеро весьма и весьма походили на представителей закона.
Недавняя драка в кабаке… Нет, это даже не смешно! Если хватать за шиворот и куда-то волочь каждого, кто грешит трактирными драками, ни в какой тюрьме места не хватит!
Если только они… если они не пронюхали, что он — не кто-то, а посланник Дарина, идущий с особой миссией. Безобразие! За что, спрашивается, пикароны регулярно платят взятки местным чиновникам, чтобы те не трогали их людей?! Нет, совсем не осталось чести у этих крыс!
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.