Битва за бездну

— Слушайте, — обратился он к коленопреклоненным просителям.

Ласкающий слух рокот плазменных двигателей «Яростной бездны», несмотря на толстую адамантиневую броню, защищавшую внутренние помещения корабля, проникал повсюду и звучал предвестником боевого клича.

— Слушайте и внимайте голосу будущего! — Задкиил, начиная проповедь, поднялся на ноги. — Голосу нашей судьбы!

Три воина, три приверженца Слова, внимательно слушавшие Задкиила, тоже встали.

— Мы клянемся служить тебе, лорд Задкиил, — заговорил самый высокий из них.

Голос у него скрежетал, словно гравий на дороге, а единственный глаз, окруженный сеткой шрамов, налился кровью. Но и без этого недостатка его будто высеченное из гранита лицо наводило страх даже на братьев Несущих Слово. Таков был Баэлан, штурм-капитан и личное орудие устрашения Задкиила. Могучий воин отличался полным отсутствием воображения, что делало его в глазах Задкиила превосходным последователем Слова. Послушный, невероятно сильный и предельно преданный — отличные качества для подчиненного.

— Мы все в этом клянемся, — небрежно прервал его Икталон.

Астартес Икталон служил ротным капелланом, был демагогом и мастером пыток. В отличие от Баэлана он в присутствии Задкиила не снимал шлем — эта часть его бронекостюма демонстрировала череп вместо лица, а от висков поднимались небольшие рога. Несмотря на шлем, плохо скрываемое презрение Икталона было очевидно каждому.

— Может, пора перейти к делу, брат, — заметил он, произнеся последнее слово с отчетливым сарказмом.

Задкиил снова опустился на свой трон. Сиденье в точности соответствовало габаритам его закованного в броню тела, как будто Задкиил был рожден, чтобы командовать в этой рубке, чтобы быть богом боевого корабля.

— Из сенсориума доложили, что «Кулак Макрейджа» уничтожен, сэр, и все боевые системы успешно выдержали испытание.

Это заговорил Рескиил. Он был молод по сравнению с остальными Астартес, собравшимися на помосте, с вытянутым сухощавым лицом и неутолимой страстью в черных глазах — странный каприз генетического отбора. Рескиил, несмотря на свой возраст, уже принял участие во многих битвах и с гордостью носил обновленные доспехи Легиона, мечтая лишь об одном — украсить их отметинами новых битв. Многие его уважали как заместителя Задкиила, хотя официально эта честь принадлежала Баэлану. Рескиил взял за правило узнавать обо всех происшествиях на борту «Яростной бездны» и докладывать о них своему патрону. Если Баэлана можно было считать преданным сторожевым псом, то Рескиил был убежденным подхалимом.

— Этого можно было ожидать, — сдержанно заметил Задкиил.

— Конечно, — подтвердил Икталон. — Только вот наши астропаты полагают, что разбитый корабль, пораженный нашей праведной яростью, успел передать сигнал бедствия. Не хотелось бы думать, что строжайшие меры секретности при создании судна на юпитерианской верфи так скоро оказались бесполезными.

При этих словах Задкиил на мгновение позволил себе поддаться эмоциям. Он представил, как поднимает силовую палицу и обрушивает ее на череп Икталона за его бесконечную дерзость. На самом деле он ценил советы капеллана и его Слово. Конечно, он с самых первых дней Великого Крестового Похода стал для Задкиила ноющей занозой, не был подобострастным льстецом, как Рескиил, и таким бесхитростным, как Баэлан, не способный на деликатность и мягкость даже в случае необходимости. Задкиил не доверял Икталону, но доверял его Слову и потому до сих пор терпел его присутствие.

— Весьма вероятно, что сигнал дойдет до промежуточной станции или до какой-нибудь отдельной антенны на краю сегмента, но мы к тому времени будем уже далеко. Кроме того, ни один корабль не может против нас устоять. И это записано.

— Это записано, — хором повторили трое Астартес.

— Рескиил, ты будешь пристально следить за сенсориумом. Если что-то случайно появится на экранах локаторов, я должен знать об этом немедленно, — приказал Задкиил.

— Будет сделано, мой лорд.

Рескиил почтительно поклонился и покинул возвышение.

— Баэлан, Икталон, у вас тоже есть свои дела, — добавил Задкиил, отпуская остальных Астартес.

Не дожидаясь, пока они уйдут, Задкиил повернулся к экранам.

— Машинное отделение, — негромко произнес он, и средний экран тотчас ожил; освещение стало слабее, и появившееся изображение окутало миниатюрный город лунным сиянием.

На экране отобразился похожий на огромную пещеру зал машинного отсека, горизонтальные цилиндры плазменных реакторов и рабочие, занятые повседневными делами, казавшиеся рядом с колоссальными сооружениями просто карликами. Все члены экипажа носили одежду малинового цвета Несущих Слово. Они, как и легионеры, были слугами Лоргара и приверженцами Слова, благодарными за возможность служить ему во Вселенной.

Они, конечно, не были посвящены во все детали Слова. И не подозревали о паутине обязательств и клятв, созданной Лоргаром для его братьев-примархов, как и о той миссии, что сделает победу Несущих Слово неминуемой. Им и не надо было всего этого знать. Достаточно и того, что они могут трудиться, исполняя волю своего примарха.

Среди жалких рабочих появилась высокая фигура. В полумраке стоял мужчина в черной одежде с шестерней — символом Механикус, — висящей на цепочке из болтов.

— Магос Гуреод, твоя задача — обеспечить постоянную скорость и подготовить плазменные двигатели к переходу на максимальную мощность.

— Будет сделано, — раздался в ответ механический голос, издаваемый имплантированным синтезатором.

Лицо магоса скрывалось под свободно наброшенным капюшоном, но из-под темной ткани сверкали красные диоды, вживленные в глазные впадины. Неестественно лежащие складки его черного балахона указывали на аугметические усовершенствования, и только иссохшие руки, сложенные на животе, свидетельствовали, что магос Гуреод все же принадлежит к роду людей. Получив приказ, он тотчас снова скрылся в темноте, направляясь, без сомнения, в святилище, чтобы вступить в контакт с духом машины.

А Задкиил, повернувшись к другому экрану, вызвал оружейников.

На экране возникло изображение орудийной палубы. Магистр вооружений Малфориан был на своем месте и громогласно отдавал приказы вспотевшим ординарцам и рядовым, усердно исполнявшим его распоряжения. Вокруг поблескивали полные кассеты торпед, только что вышедших из кузниц Марса. Орудийная палуба тянулась во всю ширину «Яростной бездны» сразу за носовой частью и, как и весь корабль, была оформлена в индустриальном стиле, элегантном и без всяких украшений.

Малфориан ощутил вызов и сразу отдал честь капитану.

— Держи бортовые орудия заряженными и в полной боевой готовности, Малфориан, — проинструктировал его Задкиил. — Испытание против «Кулака Макрейджа» прошло удовлетворительно?

— Да, мой лорд. Твоя воля будет исполнена.

Нижняя часть лица магистра вооружений была заменена металлической решеткой, и в результате речь звучала монотонно, в ней слышались жестяные нотки. Большую часть челюсти и подбородок Малфориан потерял еще в первые дни Великого Крестового Похода, когда на борту «Гаталамора» сражался против полчищ орков. Сам корабль — древний боевой крейсер класса «Возмездие» — в том бою был почти полностью уничтожен.

Задкиил отпустил магистра вооружений и выключил пикт-экраны. Набрав личный код на пульте командного трона, он с удовлетворением ощутил, как заработали пневматические поршни. Громоздкое кресло величественно вознеслось над капитанской рубкой на следующий уровень, где располагался главный наблюдательный пункт, нависающий над носом корабля.

За прозрачными щитами простиралась бесконечная бездна. Где-то там, за этим звездным пологом, находился Макрейдж, родной мир Легиона Жиллимана. Там была его судьба.

— Навигатор Эстемия, — произнес Задкиил, не отрывая взгляда от бездны.

— Да, мой лорд, — раздался в вокс-приемнике кресла женский голос.

— Направь нас к Макрейджу.

— Векторы зафиксированы, капитан, — проинформировала его Эстемия из своего кокона в выпуклом прозрачном фонаре на галерее, окруженном антеннами, словно церковными шпилями.