Жар ночи

— Какое меткое наблюдение о женском характере! — парировала Джулиана, в равной степени презирая и удалившуюся даму, и явившегося ей на смену джентльмена. — А я думала, что она попросту поверхностная, мстительная и себялюбивая женщина, которой нравится задираться ко всем, кого она считает ниже себя.

Граф рассмеялся, запрокинув голову.

— А вам палец в рот не клади! Я сразу это понял.

Ей понадобилось собрать всю свою волю в кулак, чтобы прийти на бал и выставить себя на обозрение целой толпе зевак. В глубине ее души зрело желание убраться отсюда как можно быстрее, но если лорд Чиллингсворт или кто-либо другой рассчитывал спугнуть ее, они будут разочарованы.

Она раскрыла веер и принялась обмахивать разгоряченное лицо.

— Поскольку в отвращении ко мне вы можете тягаться с самой леди Гределл, могу лишь предположить, что вы хотите мне что-то сказать. Говорите же! Вы будете мне угрожать? Предложите взятку? Или что-то попроще?

Лорд Чиллингсворт обнажил в ухмылке ряд прямых, идеальной формы зубов. Как и Сину и прочим членам этой беспринципной компании, графу несказанно повезло с родословной. Его можно было бы даже назвать красавцем, если бы не извечное глумливое презрение, исходящее от него, словно скверный запах.

— Дорогая моя, боюсь, мне еще предстоит обучиться искусству говорить «попроще». — В голубых глазах графа читалось издевательское наслаждение. — Син приехал на бал.

Уловив панику в ее глазах, граф мигом преградил ей путь, не позволив кинуться наутек по первому велению сердца.

— Не суетитесь вы так. Ручаюсь, мой друг меньше всего на свете хочет вновь вас опозорить. Син отныне будет держаться от вас на расстоянии.

«В отличие от его безжалостных друзей и родственников».

— Зачем вы мне об этом рассказываете, лорд Чиллингсвортский? Вас подослал ко мне Син или это какая-то новая ваша забава? Я считаю, что вы, как и леди Гределл, предпочитаете подольше мучить свою жертву. Рыцарство вам не к лицу.

Граф хмыкнул.

— Вот вы какого низкого мнения обо мне!

— Вы насильно поцеловали меня через пару минут после нашего знакомства, — напомнила она. — И с того самого вечера ни один ваш поступок не изменил первоначальное впечатление о вас. Я по-прежнему считаю вас негодяем.

— Это точно, — сказал он, фиглярски кланяясь. — Вам, возможно, неприятно будет это слышать, но вы мне тоже сразу не понравились. Я понял, что Син от вас хочет одного: быстрой случки, мимолетного ублажения. Только я распознал его ложь.

Джулиана вспомнила о брошке, хранившейся в ящике ее стола, но тут же заставила себя не думать об этом.

— Вы ошибались, милорд.

— Да ну? — Недолго поразмыслив, он отмахнулся от вздорного предположения. — Ну что ж, посмотрим.

— Прошу вас, давайте без экивоков: Син испытывает по отношению ко мне одно лишь чувство вины, еще, быть может, слабо выраженную ответственность, навязанную, скорее всего, моей доброй маман. И только.

Лорд Чиллингсворт ждал от нее хоть какого-то проявления слабости, но она старательно сохраняла каменное лицо.

— Подозреваю, дуэль с лордом Гомфри была не первой и не последней его встречей на рассвете. Рискну предположить, что такие несносные люди, как вы, ходят стреляться еженедельно.

Он повел плечами, стряхивая оскорбительные слова, как дерево стряхивает с себя капли непрошеного весеннего дождя.

— Какая же вы упрямица!

Опять не дав ей удалиться, он осторожно взял ее за руку и низко поклонился. Она почувствовала прикосновение его губ к своей руке через перчатку — прикосновение легкое, точно на перчатку села бабочка.

— И красавица к тому же. От подобного сочетания погибло множество самых разумных мужчин. Что толку спасать человека, который добровольно идет на плаху? Доброй вам ночи, миледи.

Джулиана не стала его удерживать.

Он играл с нею, как кошка с мышкой, а она не была расположена его развлекать. Прикрыв лицо веером, она вдруг заметила Сина. Неужели он наблюдал за ними? Похоже, что так. Он догнал друга в несколько размашистых шагов.

Говорили они недолго. Если она правильно истолковала бурную жестикуляцию Сина, тот возмущался тем, что друг выступал от его имени. Вскоре к ним присоединились лорд Хью и лорд Сейнтхилл; обстановка накалилась. Ей казалось, что она слышит слова Сина сквозь рулады оркестра. И тут их взгляды пересеклись. Она окаменела с головы до пят.

И первой отвела глаза.

Когда она наконец посмела их вновь поднять, и Син, и его друзья уже покинули залу.

Джулиана смогла уверить себя, что холодная, ноющая тяжесть в животе была чувством облегчения: ей ведь удалось избежать встречи с Сином.

На другом конце залы показалась Корделия в сопровождении лорда Фискена. Лицо ее выражало искреннюю нежную привязанность. С правой стороны к счастливой парочке приближались маман с Лусиллой. Если дело кончится свадьбой, жить с мамой станет решительно невозможно: она не успокоится, пока не выдаст замуж всех дочерей.

Джулиана не сдвинулась с места; невидимая и всеми забытая, она наблюдала за ликованием своих родных издалека.

Глава 27

Через неделю после бала у Коллинджей лорд Фискен официально попросил руки старшей дочери леди Данкомбской. Маркиза тепло приняла будущего зятя, радуясь, что денежным затруднениям ее семьи пришел конец.

Корделия была очень счастлива. Пока они с маман планировали осеннюю свадьбу, Лусилла положила глаз на некоего сэра Чарльза Стэнсбери. Этого сдержанного джентльмена, который почти на двенадцать лет был старше Лусиллы, покорила ее неуемная натура. Маман считала их идеальной парой, но Джулиану одолевали сомнения.

Жизнелюбие сестры порой становилось невыносимым. Особенно если та решала любой ценой добиться своего, а родственники ей в этом потакали.

— Обязательно приходи! — пресмыкалась Лусилла перед Джулианой. — Мы на славу повеселимся в Воксхолле!

Джулиана когда-то гуляла там с Сином во время шумной, неумолчной ярмарки. Ей ужасно понравились и музыка, и фейерверки, и поцелуи с Сином, пока никто их не видел.

— Не сомневаюсь. Но я бы предпочла сегодня остаться дома.

— Маман! — захныкала Лусилла, заставив всех дам содрогнуться. — Скажи, что она просто обязана пойти с нами!

По письменному столу Джулианы были разбросаны чистые листы бумаги. Когда мать с Корделией вышивали скатерти, Джулиана искала утешения в музыке. С плачевными, если не сказать хуже, результатами.

Корделия оторвалась от вышивки.

— Тебя, должно быть, взволновало письмо лорда Данкомба.

Через два дня после бала у Коллинджей посыльный принес им письмо от кузена. Тот выражал в своем письме сожаление, что так жестоко обошелся с Джулианой, и просил у семейства прощения. Маман швырнула письмо в камин и выпроводила посыльного.

— Не особенно, — признала Джулиана.

Лусилла подбежала к окну и выглянула на улицу.

— Кузену на нас наплевать. Он просто боится оказаться у Сина на мушке.

— Вынуждена согласиться, — сказала Корделия, копошась в корзине с нитками. — Лорд Данкомб написал это письмо лишь затем, чтобы умилостивить маркиза. Иначе прошли бы годы, прежде чем он смог бы вернуться в Лондон, не опасаясь мести лорда Синклера.

Джулиана представила это невероятное зрелище: Син гоняется за ее кузеном по лондонским улочкам с пистолетом в руке. Она прикусила губу, не зная, смеяться ей или плакать.

— Девочки, не пугайте сестру. — Маркиза воткнула иголку в ткань и вытянула уже с обратной стороны. — Джулиана, Синклер зарекомендовал себя отличным стрелком. Гомфри получил по заслугам и убедился, что с маркизом шутки плохи. Если Оливер не выжил из ума окончательно, то давно уже уехал в Айверс-холл.

— Лорд Фискен позже присоединится к нам в Воксхолле, — объявила Корделия. — Он выразил желание поближе познакомиться с моей семьей.

Чтобы не уступить сестре, Лусилла добавила:

— Мисс Пови будет сегодня петь соло. Сэр Чарльз слышал ее на благотворительном вечере и уверяет, что у нее божественный голос.