Правила обмана

— Чисто сработано, — пробормотал он.

Лысый, широкоплечий мужчина, сидевший на корточках над трупом, поднял взгляд.

— Три в голову, одна в грудь, — сказал Вальтер Видмер, глава отдела по расследованию особо тяжких преступлений полиции Цюрихского кантона. — Калибр небольшой, разрывные пули типа «дум-дум». Убийца практически ничем не рисковал.

— Думаете, заказное?

— Гильз нет. Свидетелей тоже. — Видмер выпрямился. — Похоже, убийца заблокировал дверь гаража, чтобы заставить Ламмерса выйти из машины. Получается, что так.

Инспектор поспешно отошел в сторону. Изуродованное лицо жертвы будет преследовать его как минимум несколько дней.

Если честно, у Маркуса фон Даникена был весьма небольшой опыт в расследовании убийств. Он поднимался по карьерной лестнице другим путем. Отслужив четыре года офицером в пехоте, он поступил на службу в Федеральную полицию, в отдел по расследованию экономических преступлений. В этот период продвижение наверх шло медленно. В основном он расследовал дела по мошенничеству, подделке и отмыванию денег — преступной тройке лидеров в швейцарской банковской сфере. А десять лет назад ему выпал счастливый билет — его назначили представителем Федеральной полиции в комиссию, которая занималась выплатами компенсаций жертвам нацизма.

Ему приходилось работать с директорами крупнейших швейцарских банков, с дипломатами двенадцати государств и с представителями бесчисленного множества организаций, и он научился находить решения, приемлемые для всех заинтересованных сторон: швейцарского правительства, швейцарских банков, Всемирного еврейского конгресса, Белого дома, правительства Германии и, наконец, самих потерпевших. Наградой за работу стало назначение в Службу анализа и профилактики, элитное подразделение Федеральной полиции.

— А жена? — спросил он, указывая на окно гостиной, выходившее на гараж. — Видела что-нибудь?

Видмер покачал головой:

— Крепкая дамочка. Родом с Молуккских островов. Говорит, когда все произошло, она с детьми смотрела телевизор. Видела, что подъехала машина. А когда не услышала, как открывается гараж, вышла проверить, что случилось. Клянется, что прошло не больше двух минут. Я задал стандартные вопросы: есть ли у мужа враги? угрожал ли ему кто-нибудь? Может, она замечала в последнее время что-нибудь странное? Говорит, что все было как всегда.

— Вы ей верите?

— Я никому не верю, — ответил Видмер.

— Может, господин Ламмерс знал убийцу? И поэтому не стал открывать гараж? Короткое рандеву, о котором договорились заранее?

— Вряд ли. У поленницы обнаружен след от ботинка. Рискну предположить, что там прятался убийца. А вы по дороге сюда что-нибудь выяснили?

— Не много. В тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году в Брюсселе бельгийская полиция неделю следила за ним. Когда Ламмерс переехал в Швейцарию, его досье передали нам, а мы добавили его в ИСВБ. Можно еще посмотреть в архиве, но раньше утра я до этой информации не доберусь. Одно могу сказать наверняка: с тех пор как Ламмерс переехал в Цюрих, он был законопослушным гражданином — платил налоги и не нарывался на неприятности. В ИСВБ таких полно. Тех, кто ни в чем не замешан, — пока.

— В чем-то он все-таки был замешан. Пройдемте в дом.

Видмер провел фон Даникена в дом. Из холла они спустились по ступеням, которые вели к помещениям, примыкающим к гаражу.

— Одному из моих офицеров понадобилась уборная. Хозяйка послала его вниз, чтобы грязь не разнесли по всему дому. А он заблудился и случайно набрел на лабораторию.

Фон Даникен прошел по коридору, мимо уборной, дверь в которую была открыта и внутри горел свет. «Похоже, он очень старался заблудиться», — подумал он.

Видмер включил свет в дальней комнате. Лаборатория представляла собой чудо из нержавеющей стали. Рабочий стол, наборы инструментов — все блестело, как новенькое. Но эта комната не была похожа на приют любителя-самоучки. Набор самых современных высокотехнологичных инструментов выдавал в их хозяине инженера высокого класса.

На соседнем столике стояла сумка-холодильник, из которой торчали паспорта.

— А это что? — спросил фон Даникен.

— Мой человек обнаружил эту сумку на верхней полке.

— Туалетную бумагу, что ли, искал?

Видмер хмыкнул, вскинув бровь. Фон Даникен обо всем догадался: полицейский получил задание быстро и без лишнего шума осмотреть помещение. Улика была добыта незаконно. Ну и что с того? Все равно Ламмерсу уже не придется отвечать перед судом.

— Голландия. Бельгия. Новая Зеландия… — Один за другим фон Даникен просматривал паспорта. — Любитель путешествий. А ваш человек случайноне наткнулся на что-нибудь еще?

— Внизу, — произнес Видмер. — Похоже, господин Ламмерс знал, что у него есть враги. Осторожно! Заряжен.

Фон Даникен присел и заглянул под рабочий стол. К задней стенке стола был прикреплен автоматический пистолет «Узи». Фон Даникен почувствовал, как у него сильно забилось сердце.

— Попробуйте выяснить, кто продал, — сказал он, поднимаясь, и собрал паспорта. — Полагаю, вы не будете возражать, если я заберу их с собой.

— Под расписку, — ответил Видмер.

Вырвав листок из своего блокнота, фон Даникен написал расписку.

— Все честно. Теперь у вас есть тема для беседы с госпожой Ламмерс. Скажите ей, что мы вышлем ее из страны вместе с детьми в двадцать четыре часа, если она не расскажет нам все, что знает о коллекции паспортов своего мужа. Может, тогда она станет разговорчивее.

— Не слишком круто мы с ней? — поинтересовался Видмер. — Мужа-то ее убили, то есть он жертва.

Фон Даникен застегнул плащ и направился к выходу.

— Жертва? — Выражение его лица стало неприступным. — Человек с тремя паспортами и заряженным «Узи» не может быть жертвой. Он либо преступник, либо шпион.

6

Темнота наваливалась на Джонатана со всех сторон. Он заморгал. Глаза открыты, но тьма остается непроглядной. Он попробовал поднять голову, она словно впечаталась в снег. Руки и ноги налились свинцом и стали неподъемными. Толща снега облепила все тело. Даже пальцем не пошевелить. Чей-то уверенный голос велит ему оставаться спокойным. Удивительно, ему совсем не холодно. Но очень темно. Дышать становится все труднее: не хватает воздуха. И он вдруг понимает, что погребен глубоко под снегом и что вряд ли помощь придет вовремя. Все быстрее и быстрее разрастается страх. Он обволакивает желудок, высасывает последние силы, лишает присутствия духа и почти доводит до безумия. Темнота. Давящая толща снега. Мало воздуха. Ужас накрывает Джонатана. Но закричать он не может — как только открывает рот, глотку залепляет снегом и льдом.

Джонатан подскочил на кровати.

— Эмма, — прошептал он, судорожно ощупывая постель рядом с собой.

Опять только сон. Ему так не хватает ее голоса, прикосновения ее руки… Он включает свет. Эммина сторона кровати нетронута. Только слегка примято хрустящее белое покрывало да из-под подушки виднеется край ее ночной рубашки.

Ее нет.

Эта мысль, будто штормовая волна, накрыла его. Дыхание участилось, кончики пальцев закололо. Желудок пронзило что-то острое и холодное, заставляя согнуться пополам. Джонатан зарыдал.

Ее нет.

Слова превращались в образы: мысль о ее одиноком, бездыханном теле была невыносимо мучительной.

Постепенно он немного пришел в себя. Дыхание стало ровнее. Ужас отпустил, но Джонатан знал, что ненадолго: он просто затаился где-то поблизости.

Джонатан встал и подошел к окну. Снег продолжал валить. Тусклые предрассветные лучи окрашивали низкие тучи в похоронные цвета. На горном склоне взгляд то и дело выхватывал уютные домики. А примерно в полумиле за ними начинался лес. И над всем этим возвышались горделивые вершины.

Джонатан вышел на балкон в холодный чистый воздух и оперся на перила. Он вновь и вновь прокручивал в голове вчерашний маршрут, мысленно, сквозь облака и туман, которые окутывали вершину Фурга, уносился в горы и дальше — к Романову скату.