Феникс в огне

— Разумеется. — Габриэлла на мгновение склонила голову так, словно ее молитва была услышана.

Затем следователь повернулся к Джошу.

— Мистер Райдер, пожалуйста!.. Я хочу, чтобы вы проехали со мной. У меня по-прежнему остаются к вам кое-какие вопросы, но с ними можно будет разобраться и наверху.

Когда они поднялись из гробницы, следователь отвел Джоша с пустыря к линии дубов, которые подобно часовым выстроились на опушке леса. Татти прислонился спиной к стволу массивного дерева, вероятно стоявшего здесь с тех самых пор, как была построена гробница, в которой находилась Сабина, и заставил Джоша повторить все то, что произошло с ним после выхода из гостиницы.

— Мистер Райдер, я вам не верю, — сказал следователь, когда Джош закончил. — Вы пришли сюда пешком издалека, еще затемно, хотя у вас на утро уже была назначена встреча. Почему?

— Я просто не мог оставаться на месте.

— Но откуда вы узнали, в какую сторону идти?

— Я этого не знал.

— Вы хотите, чтобы я поверил в такое совпадение? Мистер Райдер, неужели вы считаете меня настолько глупым?

Джош сознавал, каким немыслимым выглядел его рассказ со стороны. Однако правда была бы еще больше похожа на ложь.

«Меня привела сюда неведомая сила, хотя я и не знал, куда иду».

— Как вы на моем месте отнеслись бы к подобному бредовому рассказу? Вы поверили бы хотя бы одному слову?

Джош ничего не мог на это ответить и вдруг подумал, что в данном случае правда, возможно, была бы лучшим выходом из этого положения.

— Нет. Наверное, не поверил бы. Но, честное слово, мне больше нечего вам сказать.

Татти вскинул руки. По крайней мере, на какое-то время с него было достаточно. Он схватил Джоша за руку, с большей настойчивостью, чем это было необходимо, проводил его к седану, на котором не было никаких эмблем или надписей, открыл заднюю дверцу, подождал, когда Райдер сядет в машину, захлопнул за ним дверцу и запер ее.

— Я ненадолго. Чувствуйте себя… как это у вас говорится? Ну да — как дома.

Несмотря на открытое окно, в салоне было душно, пахло крепким табачным дымом и затхлым кофе. Джош видел, как Татти разговаривал с Габриэллой. Он заметил, как она оглянулась в его сторону, затем еще раз и еще. Эта женщина словно пыталась свалить на него всю вину за случившееся или же призывала его прийти на помощь и избавить ее от новых вопросов.

Да, она словно просила его спасти ее.

Эта мысль показалась Джошу какой-то знакомой.

Неужели какая-то другая женщина просила его о помощи в этой самой роще?

Что это?.. Игра воображения или начало сумасшествия?

ГЛАВА 15

В ожидании Татти Джош поднес к глазу фотоаппарат и взглянул в видоискатель. Он делал снимки леса, подступившего к месту раскопок справа, и бесконечных полей слева и слушал щелканье затвора, похожего на знакомый голос давнего друга.

В настоящий момент ему хотелось заключить весь мир в эту продолговатую коробку, отсечь все постороннее. Джош изменил фокусное расстояние, захватил еще более общий план и увидел просвет между деревьями, вероятно служивший входом в лес.

Внезапно ему показалось, что он не сидит в машине, а стоит на этом же самом месте, вдыхает свежий и терпкий запах сосновой хвои, ощущает необъятное сине-зеленое пространство. Нет. Ему не хотелось расставаться с этим настоящим. Только не сейчас! Райдер сделал над собой усилие и вернулся назад, к себе самому, к машине, к металлическому корпусу фотоаппарата, сжатого в его руках, к затхлому запаху табачного дыма.

Рим и его окрестности пробуждали в памяти фотографа больше эпизодов, чем это когда-либо случалось с ним за такой короткий промежуток времени. Что происходит?

Джош наперед знал, что Малахай назвал бы все это повторными погружениями в прошлую жизнь. Райдер уже не раз проваливался в прошлое, однако к возможности перевоплощения относился скептически. Конечно, логично думать, что перевоплощение является панацеей, утешительной концепцией, помогающей нам понять, зачем мы живем. Она растолковывает, почему в мире существует зло, настигающее даже хороших людей. Гораздо проще верить, что перевоплощение — миф, приносящий облегчение, чем пытаться принять мистическую убежденность в том, что какая-то самая значимая частица живого существа — душа или дух — не умирает. Она продолжает существовать в новом теле, снова обретает плоть и возвращается на землю, чтобы исполнить свою карму, в этот раз сделать все то, что не удалось в предыдущий.

Однако как еще объяснить провалы в прошлое?

Джош читал, что воспоминания о прошлой жизни лишь кажутся нам спонтанными. На самом деле их пробуждает встреча с определенным человеком, какая-то ситуация, чувственное восприятие, например, особый залах, звук или вкус, связанные с предыдущим воплощением.

За последние пять месяцев Джош не посмотрел ни одного фильма, зато проглотил больше пятидесяти книг, посвященных одной-единственной теме. У него в голове накрепко засела фраза из книги далай-ламы, которого еще в детстве выбрали из десятков других детей, поскольку было определено, что именно он является воплощением предыдущего духовного наставника.

Речь шла о простом объяснении сложной концепции. Далай-лама говорил, что перевоплощение не является концепцией лишь древних египтян, индуистов и буддистов. Речь идет о чем-то более богатом, неразрывно вплетенном в ткань человеческой истории, о доказательстве способности мыслительного потока сохранять знания об умственной и физической деятельности. Так вот действует закон причинно-следственной связи.

Этот мудрый ответ на сложные вопросы заставил Райдера иначе взглянуть на все связанное с перевоплощением. Он стал воспринимать его не как проклятие, а как дар, достойный зависти.

Что-то произошло с ним здесь, в Риме. Время искривилось поразительным образом. Желание полностью отдаться ему и исследовать нечто неведомое стало сильным как никогда.

Джош опустил фотоаппарат и уставился в просвет между деревьями. Он подумал, что можно, конечно, бороться с провалами в прошлое, но не лучше ли будет открыть сознание и посмотреть, куда они приведут? Вдруг он найдет противоположный конец лабиринта и поймет, зачем ему пришлось проделать этот путь?

ГЛАВА 16

Юлий и Сабина. Рим. 391 год н. э.

Он покинул город рано утром, пока небо еще оставалось темным и на горизонте не вспыхнул рассвет. На улицах Юлий встретил лишь нескольких бродячих кошек, не обративших на него никакого внимания.

Сабина всегда издевалась над ним, говорила, что он вечно торопится, однако сейчас им нужно было быть очень осторожными. Уж пусть лучше он покинет город под покровом ночи и прибудет к роще затемно.

Когда Юлий проходил мимо дворца императора, он, как всегда, бросил взгляд на затейливый календарь, высеченный на стене. В последние годы ход времени приобрел новый, пугающий смысл. Сколько еще дней, недель и месяцев осталось до того, как все вокруг изменится до неузнаваемости? Сколько еще времени он сможет приносить жертвы и выполнять ритуалы? Как долго будут соблюдаться древние церемонии, завещанные далекими предками?

За последние два года ему пришлось взвалить на себя целую груду дополнительных обязанностей, поскольку все меньше и меньше молодых людей приходили в духовные училища. Так что теперь в дополнение к присмотру за весталками он выполнял работу фламина Фуррины, то есть стал служителем культа этой богини и ухаживал за рощей, которая принадлежала ей.

Не императору, не миланским епископам, жадным до власти, а богине.

Юлий миновал дворец и повернул на дорогу, ведущую из города. Какой-то человек, судя по всему, выпил сверх меры и заснул, привалившись спиной к стене четырехэтажного здания. Он уронил голову на грудь и вытянул руки ладонями вверх, словно прося подаяния. Кто-то бросил ему в руки объедки. По ночам на улицах города спали бедные глупцы, бездомные или пьяные, а другие глупцы о них заботились.